Росс Макдональд - Берег варваров
Доктор Фрей считает, что мистер Графф должен был бы ее изолировать в целях своей собственной безопасности. Изредка параноидные галлюцинации толкают ее к действиям. Я видела это своими собственными глазами. Доктор Фрей дает в этих случаях лечение метразолом, и постепенно она выходит из острой стадии заболевания, успокаивается. Но она еще не совсем пришла в себя во время того случая, о котором я говорю. Я и теперь не решусь стоять к ней спиной. Но доктор Фрей говорит, что она не опасна, а он ее знает лучше, чем я. И в конце концов, он же ведь доктор.
В середине марта он разрешил ей ходить по всей территории. Я не должна ставить под сомнение поступки доктора, но на этот раз он допустил ошибку. Она еще не была готова к свободе передвижения. Первое же небольшое происшествие вывело ее из себя.
- Что же произошло?
- Точно не знаю. Может быть, кто-то сделал необдуманное замечание или просто заговорил с ней не тем тоном. Параноики - это такие люди, которые напоминают приемник. Им достаточно получить слабый сигнал из окружающей атмосферы. Они тут же внутренне усиливают его до таких размерив, что ничего другого уже не могут слышать. Что бы там ни произошло, но Изабель сорвалась с места и пропадала всю ночь.
Когда она вернулась, то действительно была в ужасном состоянии. С этим жутким остекленевшим взглядом, как у рыбы, попавшейся на крючок. Ее сразу отбросило в то состояние, в котором она поступила в январе, даже хуже того.
- В какую ночь она пропадала?
- Двадцать первого марта, в первый день весны. Я никогда не забуду эту дату. В ту же ночь была убита девушка, которую я знала в Малибу, девушка по фамилии Габриэль Торрес. Я тогда не могла еще связать эти два события.
- Зато теперь можете?
Она рассудительно склонила голову набок.
- Об этом сообщила мне Эстер. Видите ли, она знала кое-что такое… что у Саймона Граффа и Габриэль была любовная связь.
- Когда об этом стало известно?
- Однажды прошлым летом, когда мы обедали вместе. Эстер была ужасно взвинчена тогда; обычно я оплачивала ее обед, когда могла. Мы сплетничали о разных вещах, и она коснулась этого дела. Кажется, это не давало ей покоя, в то время она вновь вернулась в клуб "Чаннел" и возобновила работу тренером по прыжкам в воду. Она-то и рассказала мне о любовной связи. Видимо, Габриэль откровенничала с ней. Совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, я рассказала ей о бегстве Изабель Графф в ту ночь. Эстер отреагировала, как счетчик Гейгера, и засыпала меня вопросами. Я думала, она заботилась только о том, чтобы обнаружить убийцу своей подруги. Я полностью открылась перед ней и рассказала все, что знала об Изабель и ее побеге из санатория, о ее душевном состоянии, когда она туда вернулась.
В тот день я работала в утренней смене. И именно я ухаживала за ней, пока не пришел доктор Фрей. Изабель кое-как доплелась до санатория где-то перед рассветом. Она была в ужасном состоянии, не только психическом. Она была истощена физически. Теперь мне сдается, что она, видимо, шла, бежала и ползла по берегу океана всю дорогу от Малибу. Волны прилива, наверное, тоже ее накрыли, потому что одежда оказалась мокрой и обсыпанной песком. Для начала я приготовила ей горячую ванну.
- Сказала ли она вам, где была?
- Нет, она не сказала ни слова. Практически она не разговаривала несколько дней. Доктор Фрей опасался некоторое время, что у нее может наступить столбняк. Даже когда она вышла из такого состояния и опять начала разговаривать, она никогда не упоминала про ту ночь. Во всяком случае, при мне. Я наблюдала за ней в комнате ваяния, правда, было это позже - весной. Когда она лепила различные фигурки из глины. Кажется, я насмотрелась всяких ужасов в палатах душевнобольных, но меня поразили ее фигурки. - Она закрыла глаза, как будто отгоняя от себя вид этих фигурок, и продолжала, понизив голос: - Она лепила куколки - фигурки девочек, потом отрывала у них головы и разламывала их на куски, как это делают ведьмы в сказках. И ужасные игрушечные фигурки мужчин с огромными половыми органами. Диких зверей с человеческими лицами в позах совокупления. Пистолеты, части человеческого тела и другую мешанину…
- Это некрасиво, - заметил я, - но необязательно имеет какое-то значение, правда? Говорила ли она когда-либо об этих фигурках с вами?
- Нет, со мной не говорила. Доктор Фрей не поощряет тех медсестер, которые пытаются проводить психиатрическое лечение.
Она повернулась в своем кресле и задела меня своей коленкой, но быстро отдернула се. Ее темно-синие глаза взглянули мне в лицо. Казалось странным, что так много повидавшая девушка имеет такие невинные глаза.
- Хотите ли вы встретиться с доктором Фреем? - спросила она.
- Возможно, встречусь.
- Пожалуйста, не передавайте ему о нашем разговоре, хорошо?
- У меня нет никаких оснований это делать.
- Знаете ли, с моей стороны это - ужасное нарушение профессиональной этики, когда медсестра рассказывает о своих пациентах. Я ужасно переволновалась за эти несколько последних месяцев, с тех пор как я все выложила Эстер. Я была такой дурой. Думала, что хоть раз в жизни она была откровенна со мной, что она стремилась только выяснить правду о смерти Габриэль. Мне бы не следовало доверять ей столь конфиденциальную информацию. Теперь ясно, зачем она ей была нужна. Она решила использовать ее для шантажа миссис Графф.
- Как давно вы узнали об этом, Рина?
На какое-то время голос отказал ей, или отказала чистосердечность. Я ждал, когда Рина продолжит рассказ. Она глубоко задумалась, ее глаза стали почти черными.
- Трудно определить. Иногда вы вроде что-то знаете и в то же время не знаете. Когда любите человека, требуется очень много времени, чтобы поверить каким-то фактам. В общем-то, я подозревала обо всем этом практически с самого начала. С тех пор как Эстер оставила работу в клубе и стала жить, не получая никакого видимого дохода. Меня как озарило в тот ужасный день, о котором я вам рассказала. Карл Штерн важничал и хвастался своим новым положением в Вегасе и тем, как Саймон Графф попал ему под каблук. И тут же сидела Эстер, смотрела на него во все глаза и ловила каждое его слово. У меня появилось странное ощущение, что она хотела, чтобы я все это видела и считала, что дела у нее идут хорошо. Какого, дескать, она наконец-то добилась успеха. Вот тогда-то я и взорвалась.
- Как они к этому отнеслись?
- Я не стала ждать, как они прореагируют. Я ушла из этого заведения… мы находились в баре Дикси… и одна уехала домой на такси. Больше я не видела Эстер.
И больше не видела никого из них до вчерашнего дня, когда мне позвонил Лэнс.
- Чтобы попросить вас поехать в Вегас под ее именем?
Она кивнула.
- Почему вы согласились на это?
- Вы знаете причину. Я должна была устроить для нее алиби.
- Но вы не объяснили, почему вы захотели это сделать.
- Разве это надо объяснять? Я просто захотела сделать так. - Через некоторое время она добавила: - Полагала, что обязана сделать это для Эстер. В какой-то степени я так же виновата, как и она. Эта ужасная история не произошла бы, если бы не я. Я сама втянула ее в это дело и считала, что обязана помочь ей вырваться оттуда. Но Эстер к тому времени уже была мертва, верно?
Ее начало трясти так сильно, что застучали зубы. Я обнял ее за плечи и не отпускал, пока не пройдет приступ.
- Не вините себя чересчур.
- Как же я могу себя не винить? Разве вы не понимаете, что если Изабель Графф убила мою сестру, то в этом виновата я.
- Я этого не понимаю. Люди несут ответственность только за свои собственные поступки. К тому же я склонен сомневаться в том, что вашу сестру убила Изабель. Я не уверен даже в том, что именно она застрелила Габриэль Торрес. И не изменю своего мнения до тех пор, пока не получу надежных доказательств - признания, показаний свидетеля. Или не увижу пистолета, из которого она стреляла.
- Это просто слова.
- Нет, это не просто слова. Я сделал некоторые слишком поспешные выводы в этом деле.
Она не спросила меня, что я имею в виду, и поступила хорошо. У меня все еще не было окончательных ответов.
- Послушайте меня, Рина, вы совестливая девушка, и вам пришлось пережить несколько тяжелых ударов. Вы склонны винить себя в случившемся. Возможно, вас воспитали в таком духе, что вы принимаете на себя всю вину. - Рукой, обнимавшей ее, я почувствовал, как она вся напряглась.
- Это верно. Эстер была моложе и всегда попадала в истории, а мать винила меня. Но откуда вы это узнали? Вы очень хорошо разбираетесь в людях.
- Жаль, что я силен в этом главным образом задним умом. Как бы там ни было, но я уверен в одном: вы не виноваты в том, что случилось с Эстер, и вы не сделали ничего особенно плохого.
- Вы действительно в это верите? - В ее голосе звучало удивление.
- Конечно, я в это верю.
Рина была хорошей девушкой, как сказала миссис Буш. Но она была также очень уставшей девушкой, печальной и нервной. Некоторое время мы хранили неловкое молчание. Шум моторов изменился. Самолет прошел верхнюю точку своего полета и начал медленно снижаться в направлении Лос-Анджелеса и красного солнца. Перед приземлением Рина немного всплакнула на моем плече. Потом недолго вздремнула.
