Роберт Голдсборо - Смерть в редакции
Скотт изучил пол, поерзал, а затем, воинственно вскинув голову, произнес:
— Я знал, что они мне не поверят. Но, тем не менее, она предложила мне этот пост и во время разговора делала пометки на нескольких листках. Я вам, мистер Вульф, это уже говорил.
— Почему мы ничего не знаем об этом? — проревел Кремер, вскочив со стула.
— Потому, что вы меня об этом не спросили, — уныло ответил Скотт. — Вам всего лишь хотелось знать, продаю ли я свои акции Макларену, и я ответил, что не знаю. Это было правдой, потому что я определенно не сказал да. Я обещал Хэрриет обдумать ее предложение, но при этом добавил, что почти наверняка приму его. К вечеру я уже был готов принять его.
— Вам никогда не предлагали этой работы! — выкрикнул Эллиот Дин. — Карл, что ты на это скажешь?
— Мне ничего не известно, — ответил Бишоп, энергично тряся головой. — Полагаю, что должен был бы знать, так как в настоящее время занимаю данный пост.
— Но, мистер Бишоп, разве не правда, что вы подумывали о том, чтобы отойти от дел?
Бишоп бросил сердитый взгляд на огромную физиономию Вульфа и ответил:
— Да, думал и продолжаю думать. Я несколько раз говорил Хэрриет о своем намерении оставить работу, но вопрос о конкретной кандидатуре на замену ни разу не ставился.
— В любом случае это был бы не он, — заявил Дин, ткнув большим пальцем в сторону Скотта. — Где доказательства того, что она предлагала ему этот пост? Где эти заметки? Чушь! Полная чушь!
— Судя по всему, записи больше не существуют, — сказал Вульф. — Они не были обнаружены ни на письменном столе, ни в его ящиках, ни в помещениях рядом с кабинетом, включая спальню. Однако полиция могла найти их до того, как мистер Гудвин и мистер Коэн провели по моей просьбе розыск. — Он вопросительно взглянул на Кремера.
— Нет, ничего не было, — ответил Кремер. — Правда, мои люди осмотрели лишь ее стол и искали только прощальную записку. Мне интересно, Вульф, куда вы гнете?
Мой босс выдвинул средний ящик своего стола и извлек оттуда листок, который я передал ему незадолго до начала собрания.
— Прежде чем я это зачитаю, хочу задать вопрос: всем ли присутствующим известно, кто такая Энн Барвелл?
— Естественно, — раздраженно ответил Бишоп. — В течение многих лет она была доверенным секретарем Хэрриет.
— Вчера находящийся у меня на службе оперативный сотрудник по имени Сол Пензер посетил мисс Барвелл в Южной Каролине, где та в последнее время пребывает. Вот стенографическая запись их беседы.
ПЕНЗЕР. Не передавала ли в пятницу миссис Хаверхилл вам какие-либо заметки или инструкции относительно мистера Скотта Хаверхилл?
БАРВЕЛЛ. Нет. Но она упоминала о нем.
ПЕНЗЕР. В каком контексте?
БАРВЕЛЛ. Она попросила напомнить ей в понедельник о служебной записке, которую следует подготовить и направить сначала акционерам, а затем руководителям отделов.
ПЕНЗЕР. Она сообщила о содержании служебной записки?
БАРВЕЛЛ. Да. Она сказала, что речь пойдет о назначении мистера Хаверхилла на пост издателя.
ПЕНЗЕР. Какого мистера Хаверхилла?
БАРВЕЛЛ. Мистера Скотта Хаверхилла.
Вульф отложил листок и с триумфом оглядел аудиторию. В кабинете поднялся шум. Слышались выкрики: «Я этому не верю!», «Невозможно!». Вообще, понять что-либо было трудно, так как все старались переорать друг друга.
— Тихо! — крикнул Вульф. Это был пока не рев, но что-то к нему весьма близкое. — Неужели кто-то действительно ставит под сомнение слова этой женщины? Энн Барвелл работала с Хэрриет Хаверхилл, насколько я знаю, более двадцати лет.
Никто ничего не ответил, а на лице Скотта возникла улыбка, которую я назвал бы глуповато-самодовольной. Действительно, трудно поверить в то, что Хэрриет Хаверхилл хотела доверить «Газетт» этому типу.
— Подождите, — воскликнул Кремер, — Если это действительно так, то Хэрриет Хаверхилл оставляла за собой… прикинем… более пятидесяти двух процентов.
— Да, — согласился Вульф. — Контрольный пакет.
Я посмотрел на Макларена. Тот выглядел как-то неважно.
— Но самоубийство… — произнесла Донна. Если бы это был рисунок в комиксе, то над ее головой был бы изображен вопросительный знак.
Вульф втянул в себя несколько кубических футов воздуха и медленно выдохнул его.
— Повторяю, миссис Палмер. Самоубийства не было. Совсем напротив. Миссис Хаверхилл была склонна лишить жизни кого-то другого.
Эти слова вновь резко повысили уровень шума, но Вульф всех успокоил, опустив ладонь на стол с такой силой, что ваза с прекрасной леллиакаттлеей подпрыгнула и чуть не упала.
— Пуля, оборвавшая ее жизнь… — он сделал эффектную паузу—… первоначально предназначалась ее убийце.
Вновь вмешалась Донна:
— Вы хотите сказать, что Хэрриет собиралась… — Ее губы продолжали шевелиться, но мы ничего не услышали.
— Да, собиралась, — заявил Вульф. — Вам в это трудно поверить. И это действительно маловероятно при обычных обстоятельствах. Я не имею права сообщать подробности, но ей было известно, — здесь он взглянул на Кремера, — о своей неминуемой и скорой кончине. Какой закон мог вынести приговор суровей того, который уже был вынесен ей природой и исполнения которого она ожидала? В то же время своим действием она избавила бы мир от существа, которое она считала всего лишь отвратительным и мерзким паразитом.
— Полагаю, что вы все же прольете свет на всю эту невообразимую чепуху? — спросил Дэвид. Его руки тряслись, и Кэролайн снова начала над ним кудахтать.
— Я все объясню, сэр, — ответил Вульф. — Но прежде позвольте мне вернуться к математике. Я понял, что с переходом десяти процентов акций «Газетт», принадлежащих мистеру Скотту, контрольный пакет оказывался в ее руках. Это было счастливым событием в ту пятницу — в тот день, когда она ожидала появления мистера Макларена. И мистер Макларен прибыл в назначенное время, это подтверждает как полиция, так и мисс Барвелл.
— Так же как и я, — вставил Макларен, сверкнув на Вульфа глазами. Щека газетного барона нервно подергивалась.
— Несомненно. Но мы слышали от вас, что состоявшаяся беседа носила весьма неприятный характер.
— Послушайте…
— У вас еще будет время сказать свое слово, — остановил его Вульф. — А пока позвольте мне реконструировать диалог хотя бы в самом общем виде. Видимо, вы заговорили первым и заговорили с позиции силы, заявив, что контролируете большую часть акций. Затем вы предложили миссис Хаверхилл — вы нам об этом говорили ранее, и сказали правду, — продать вам активы, принадлежащие ей. Это, бесспорно, явилось для нее дополнительным оскорблением, но у нее была козырная карта, которую она в нужный момент и разыграла, объявив, что Скотт дезертировал из числа ваших сторонников. Однако вы, сэр, оказались способны побить ее козыри своими. Вы сообщили миссис Хаверхилл еще об одном дезертирстве, но на этот раз из ее лагеря, что ставило под ваш контроль чуть более пятидесяти процентов акций.
— Вы несете чепуху! — выкрикнул Макларен и начал подниматься, чтобы уйти. Однако к нему из третьего ряда подошел Перли Стеббинс и мягко, но настойчиво предложил задержаться. Макларен снова уселся, обхватив руками колени.
— Чепуху, говорите? Что же, посмотрим, — ответил Вульф. — После того как вы бросили свою бомбу, беседа практически превратилась в перебранку, и вы покинули ее кабинет. Миссис Хаверхилл, по вполне понятной причине, пребывала в ярости. Ее предали. Она звонит этому Иуде и просит, а скорее всего требует, чтобы тот немедленно явился к ней. Ненависть миссис Хаверхилл достигает такой степени, что способность рассуждать полностью оставляет ее, и она вспоминает о давно забытом в ящике стола пистолете. Когда появляется перебежчик, она объявляет, что знает о его измене и достает пистолет из ящика, впрочем, это могло быть и другое место. Однако предатель действует быстро — ведь на карту поставлена его жизнь. Он ухитряется вырвать оружие из ее руки, после чего возможны два варианта: либо он стреляет в нее намеренно, либо выстрел происходит во время борьбы. Роковой выстрел. Затем убийца…
— Перестаньте! — Визг был настолько пронзительным, что все присутствующие вздрогнули, — Хватит! Хватит! Хватит! — Эллиот Дин прижал ладони к ушам и тряс головой с таким видом, словно у него начинался эпилептический припадок. — Это был несчастный случай! — выкрикнул он. — Он выстрелил, когда мы… Она все равно умирала…
Выкрики перешли в рыдания. Перли Стеббинс подошел к Дину, знаком приказав Бишопу отойти в сторону.
— У вас есть право хранить молчание… — начал Стеббинс.
Вульф ждал, пока он кончит читать свою литанию. Дин находился в шоке, впрочем, как и все остальные, включая Кремера.
— Боже, — хрипло проговорил инспектор, — что заставило его так поступить?
