Энтони Беркли - Отравление в Уичфорде
— А тот джентльмен был фаррмацевт? — спросил продавец.
— Продолжай, Алек. Отвечай ему. Меня здесь больше нет.
— Нет, не думаю, — отвечал продавцу Алек. — Он, наверное… Роджер, кем он мог быть?
— А бог его знает!
Но маленький шотландец раскатисто заявил:
— А если он не фаррмацевт, значит, он должен был оставить свою визитную карточку — вот если бы он был фаррмацевт, то я только взглянул бы на его деловое удостоверение. А если покупатель не фаррмацевт, я оставляю у себя его каррточку, чтобы если он не офоррмит потом свой заказ как положено, мы могли бы запрросить деньги письменно. А я все врремя думал, что вы говоррите о фаррмацсвте. Вот и каррточки.
И он поставил на прилавок картонную коробку, где стопками лежали перетянутые резинкой пачки визитных карточек.
Продавец перебирал пачки медленно, так медленно, что Роджер едва не сошел с ума, и наконец вытащил одну, стянул резинку и стал просматривать карточки. Роджер следил за его движениями, почти не дыша, и даже Алек явно заинтересовался процессом.
— А вот и мы, — очень удовлетворенно заявил продавец, поднес поближе к очкам одну из карточек и внимательно в нее вгляделся. "Две унции лучшего самого белого мышьяка отпущено седьмого июля для хозяйственных надобностей…" не моту ррассмотреть кому…
— П-позвольте, я взгляну! — дрожащим голосом перебил его Роджер, подавляя нездоровое желание напасть на пожилого о человечка и вырвать карточку у него из рук. Но этот индивидуум не напрасно был шотландским деловым человеком. Он с интуитивной осторожностью отступил назад и смерил Роджера взглядом поверх очков.
— А я получу вознагрраждение от "Курьер", если покажу вам каррточку?опасливо спросил он.
— Получите, — задыхаясь от нетерпения, ответил Роджер, — клянусь всеми богами, получите. И я точно назову вам день и час, когда вы получите деньги, только ради Неба, дайте взглянуть!
— А сколько?
— О, сколько хотите!
— А пять фунтов?
— Пять фунтов? Господи, да конечно! Я позабочусь о том, чтобы вы получили свои пять фунтов. Честное слово! Алек, подскажи мне имя какого-нибудь шотландского святого, чтобы я мог им поклясться!
— Значит, я получу все пять фунтов, если дам вам взглянуть на каррточку? — повторил продавец, который явно предпочитал во всем точность и окончательность.
Роджер перегнулся через прилавок.
— Вы получите пять фунтов, если позволите нам взглянуть на карточку, но если вы ее не покажете сию минуту. они вам уже не понадобятся на этом свете.
— Тогда я отвечу "нет", — просто и с достоинством ответил продавец.
Дрожащими руками Роджер отсчитал пять фунтовых бумажек, и через мгновение драгоценная карточка оказалась в его руках. Он уставился на нее налитыми кровью глазами, Алек заглянул через его плечо. Ясно и четко на карточке было напечатано: "Томас Бентли и сыновья, Лимитед. Импорт и экспорт механических орудий".
— Черт меня побери! — сказал Роджер.
— Боже милостивый! — произнес Алек.
И молча они взглянули на продавца.
— Вы когда-нибудь читаете газеты? — уважительно спросил его Роджер.
— Да. Иногда читаю.
— Читаете, да?
— Эй. Иногда. Дочь мне перресылает каждую неделю "Н'рродную газету". Я прравда не всегда ее дочитываю до конца. Не люблю трратить время на пустяки.
Молча Роджер и Алек переглянулись и молча же направились к выходу.
— Эй! Эй! — крикнул им вслед человечек, который после получения пяти фунтов уже совершенно перешел на почти неразборчивый шотландский. — Отдайте каррточку… обрратно!
Но они даже не обернулись. Сомнительно, что они вообще его слышали.
На тротуаре они остановились и посмотрели друг на друга.
— Загадка отравления в Уичфорде — решена, — почти шепотом сказал Роджер.
— Кто бы мог подумать на этого прохвоста? — проворчал Алек.
— Братец Уильям, — сказали вместе Роджер и Алек.
Глава 22
Вторжение романтики
— Но какой же он осел! — уже в десятый раз восклицал Роджер. — Купить яд с предъявлением своей визитной карточки! Я никак не могу этого постичь. Зачем тогда понадобилось срывать наклейку с пакетика, если он оставил у продавца визитную карточку, удостоверяющую личность покупателя? Ну да я же с самого начала говорил, что братец Уильям болван, и так оно и оказалось.
Они сидели в кондитерской за очень ранней по времени чашкой чаю и снова и снова обсуждали недавнее потрясающее открытие. Они еще не решили, что делать дальше. Алек высказывался за то, чтобы сразу сообщить новость поверенному миссис Бентли, так как они уже, можно считать, выполнили задачу, которую на себя возложили, но Роджер был склонен от этого воздержаться. Моральная убежденность, подчеркивал он, не го же самое, что судебное доказательство, и он был твердо намерен заполучить такое доказательство, прежде чем можно будет передать ведение дела в посторонние руки.
Поэтому Алек захотел узнать, что же можно сделать для получения такою доказательства.
— Так что же теперь? — спросил он. — Сегодня мы еще успеем что-нибудь предпринять в этом отношении?
— А сколько времени? — и Роджер взглянул на часы. — Пять минут пятого. Да, можно. Теперь мы должны с помощью твоею компатриот удостоверить личность Уильяма, а это можно сделать только с помощью фотографии. Поэтому, Александр, позволь мне проверить степень твоей наблюдательности. Где ты видел недавно фотографию братца Уильяма?
— Но я никогда ее не видел и поэтому не имею понятия, как сей прохвост выглядит, — возразил Алек.
— Для сыщика-констебля ты удивительно ненаблюдателен, — и Роджер неодобрительно покачал головой. — Есть фотография братца Уильяма, мой превосходный друг Александр, и находится она в гостиной миссис Сондерсон, как ты должен был сразу же заметить. Очко в мою пользу.
— Да подожди ты, — запротестовал Алек, — как я мог ее видеть или не видеть, если я, черт возьми, никогда не бывал в ее гостиной?
— О… — немного смутился Роджер, — я об этом совершенно забыл.
— Для старшего инспектора у тебя дрянная память, съязвил Алек.
— Ты меня подавил и поразил, — пробормотал Роджер, — и уже дважды за час. Это входит у тебя в привычку. Ну, если оставить в стороне проблему моей забывчивости, то вот что я предлагаю сделать: немедленно вернуться в Уичфорд, узнать по телефону, дома ли Сондерсон. Если нет, нагрянуть туда потихоньку, проникнуть в дом и незаконно конфисковать принадлежащий ей портрет братца Уильяма. Затем опять рвануть в город и, прежде чем "Уортон" закроется, провести идентификацию личности. И вот таким образом, заимев доказательство, значимое для суда, мы сможем вечером в приятной обстановке решить, что с ним делать.
— А если Сондерсон дома?
— Тогда, значит, надо будет выждать до завтрашнего утра. Но в любом случае возьми шляпу и в путь.
Они вышли на улицу и повернули к ближайшей станции подземки.
— Что меня сбивает с толку, — задумчиво сказал Роджер, — так это мотив.
— Но ты уже давным-давно выяснил, что у братца Уильяма такой мотив был!
— Да, конечно. Завладеть семейным имуществом. Но, черт побери, все же это не достаточно веский мотив, чтобы убивать родного брата? Даже если бы он нуждался? Но ведь у нею вполне достаточно средств, чтобы вести очень благополучную холостяцкую жизнь.
— Но, может быть, у нею есть какие-нибудь дорогостоящие причуды?
— Да, возможно, — согласился Роджер, но не слишком уверенно. — Но это должны быть уж очень роскошные причуды, а, должен признаться, Уильям не производит на меня впечатление человека, склонного к крайностям. Он может быть эксцентричен, очень неуравновешен, даже немного чокнутый, но, и эго совершенно очевидно, он не безумец с преступными наклонностями, хотя, конечно, упускать из виду и этот мотив, при отсутствии более убедительного и вероятного, также не следует.
Им повезло: они прибыли на Чаринг-Кросс, когда поезд на Уичфорд вот-вот должен был тронуться. В пути Роджер много и пространно рассуждал. Как только они приехали в Уичфорд, он еще со станции позвонил миссис Сондерсон.
— Ее нет дома, — сказал он через минуту, присоединившись к Алеку, — и её ожидают в седьмом часу, значит все в порядке. Я, разумеется, своего имени не назвал, так что сразу нагряну туда, изображу отчаяние и ужас, услышав от горничной, что хозяйка отсутствует, и попрошу разрешения написать ей в гостиной записку. Ну а остальное, с моим криминологическим опытом, будет несложно.
— А что ты потом собираешься делать?
— Ты отправляйся домой и сообщи новости Шейле, это доставит тебе удовольствие. А я сразу же вернусь сюда и ближайшим поездом отправлюсь в Лондон. Сопровождать меня совершенно незачем. Там дело несложное. К обеду я вернусь, так что до свиданья!
И каждый отправился своим путем.
