Марджери Аллингем - Тигр в дыму
Она оказалась прирожденной актрисой — яркий и выразительный образ был создан при минимуме слов. Зрители оказались захвачены, игра им нравилась. Оркестрантов все знали, по крайней мере, в лицо, и предположение, будто вся честная компания отравилась угарным газом в склепе у них под ногами, повергла бы в ужас даже наиболее пресыщенную публику. На констебля оно произвело несомненное впечатление.
— Не говорите так, мамаша, не надо, — запротестовал он. — Скорее всего дрыхнут они, и все. В такое утро оно и не грех!
Мистер Кэмпион ухватился за представившийся шанс:
— И тем не менее, — произнес он твердо, — я надеюсь, вы подтвердите это, офицер, что произвести осмотр необходимо, — и добавил конфиденциальным шепотом, как один слуга государства другому. — Мне бы только быстренько пройтись с рулеткой, и все.
Констебль колебался. Квартал был не из тех, где с подобными визитерами долго церемонятся, а ему тут еще служить и служить. С другой стороны, его ухо уже уловило свистящий шепот из тумана за спиной:
— Двадцать человек, и все лежат рядком, как овечки — будто после воздушного налета. Звоните девять-девять-девять!
— Я не могу вам этого позволить, поймите меня, — пробормотал полисмен в ответ Кэмпиону, — но если вы пойдете со мной, тогда, думаю, ничего.
Он повернулся на каблуках, и двое пошли за ним, а толпа сначала расступилась, пропуская их, а затем сомкнулась и хлынула следом.
В это время в подвале Тидди Долл только-только отодвинул ящик, на котором сидел, и встал, щелкнув каблуками. Хэйвок потянулся к нему всем своим существом, его странные непрозрачные глаза потемнели от волнения. Ему не терпелось узнать об этом новом совпадении, которое бы придало еще большую силу его жутковатой философии.
— Что? Ты что, слышал это имя раньше?
Долл безмолвствовал, но голова его работала вовсю. Потрясающий успех его замысла превосходит ожидания. Ненужный свидетель за его спиной уже считай что мертв. Но осталось преодолеть одно маленькое затруднение. Если Бригадир решит потолковать с Джеффри Ливеттом, прежде чем его укокошить, а в данных обстоятельствах это весьма даже вероятно, опасная тема Шмотки обязательно всплывет. Он тревожно глянул на двоих других участников переговоров, и с облегчением заметил, что это имя не вызвало у них отклика — оно не произвело на них никакого впечатления, хоть они его прежде и слышали.
Долл все еще стоял, прикидывая, как бы соврать поубедительнее, когда наружная дверь легко подалась под рукой констебля и проход загудел под напором хлынувшей в него толпы. В тот же миг внутренняя дверь распахнулась от сквозняка, и все кто был в подвале, за исключением одного, повскакивали на ноги и уставились наверх.
Полисмен в форме, двое государственных служащих в официального вида плащах и кучка галдящей и пихающей друг друга публики закачалась в дверях над лестницей.
В это первое цепенящее мгновение Тидди Долл ощутил на своих плечах хватку рук, о силе которых не подозревал. Его, словно ставшего вдруг невесомым, буквально передвинули с места на место, установив точно между Хэйвоком и вошедшими. Его употребили вместо Ширмы, и в дальнейшем, можно предположить, отнесутся к нему столь же равнодушно, словно ничем другим он и не является. Это открытие укрепило его дух как ничто Другое, и он постарался держаться достойно сложившейся ситуации.
— Хэлло? — зазвенел его голос, ясный и вызывающий. — Чего вам? Мы все дома!
Все шло удачно, и он бы выкрутился, вот уже и констебль повернулся было к выходу, бормоча что-то извиняющимся тоном, но не все музыканты оказались из того же металла, что и их предводитель. Едва миновало первоначальное остолбенение, как цепочка сидящих под дальней стеной заволновалась и дрогнула. Карлик испустил очередной истерический вопль, и вся незадачливая рота рассыпалась по комнате, как рухнувшая баррикада.
Констебль, пораженный несоразмерностью этого смятения, вернулся. Хэйвок утрачивал власть на глазах. Он уже посматривал на решетку в потолке. Но подпрыгнуть так высоко было и тигру не под силу, а возникшая сзади паника уже докатилась до Долла, словно волна ледяного воздуха из открытой двери. Альбинос рявкнул на своих подопечных, в очередной раз утверждая собственный авторитет. Голос его гремел, как у старшины, от него, казалось, исходила необычайная сила.
— Стрройсь! Рраввняйсь! Да какого там! Продрыхли, так чего теперь паниковать! Музыку свою не забудьте! Жратва вас уже дожидает! Долго мне тут вас ждать — а ну, гляди веселей!
Карлик затрусил за ним с леденящими кровь криками, Долл, схватив маленького человечка за воротник, поднял его и метнул себе за спину.
Длинные руки поймали беднягу, и тот с торжествующим кличем уселся на так понравившееся ему место — на плечи Хэйвока. Высоко над головами своих мучителей. При всем желании Долл бы не смог выдумать ничего лучшего для маскировки своего гостя, потому что совершенно естественным образом все взгляды устремились на всадника, а не на коня.
Тем временен цимбалист уже подымался по лестнице, и Долл шагнул вперед, глянув на незванных гостей сквозь темные стекла очков.
— А мы только собрались сходить позавтракать! — заявил он. — Будут возражения?
Констебль, задержавшийся только потому, что наседавшая сзади толпа делала невозможным отступление, махнул рукой, даже не пытаясь ничего объяснить, и потеснился. Его увенчанная шлемом фигура подалась назад, и голос гулко раскатился, словно в бочке:
— Посторонитесь, пожалуйста! Ведь тут закрытое помещение! Посторонись! Проходите, проходите, не задерживайтесь!
Не отступили только двое в плащах, и тот из них, что похудее, даже шагнул на одну ступеньку вниз. Доллу он совсем не понравился, а молчание показалось подозрительным.
— Мы подымемся, если вы не возражаете! — выкрикнул Альбинос предостерегающе: он надеялся поскорее отделаться от неприятных посетителей и сохранить за собой власть в подземелье, но его снова подвели свои же. Не успел он договорить, как те всем скопом навалились на него и вытолкнули вверх по лестнице. — Чего вам угодно? — снова рявкнул он на Кэмпиона, да так, что джентльмен невольно взглянул в его сторону. И в этот самый миг карлик, чья голова возвышалась надо всеми, а маленькие пальчики цеплялись за нижнюю часть лица того, кто его нес, мелькнул среди толпы и шмыгнул в образовавшийся в ней проход, последним уходил Долл, поспешая за всеми остальными. И это была катастрофа: Бригадир к этому времени был уже страшно далеко, — лишь силуэт карлика маячил в мутном прямоугольнике света в дверном проеме. Так что слушать незванных гостей Тидди было некогда. По первым же их словам он понял, что это не полисмены в штатском, и утратил к ним всякий интерес, а если он потеряет Бригадира сейчас, то потеряет его навсегда, а с ним вместе — и все остальное. И он яростно рванулся из-за спины Лагга.
— Не могу вам помочь, — бросил он толстяку через плечо. — Ничем не могу вам помочь, — и выскочил в туман, следом за своим оркестром.
Мистер Лагг едва устоял на ногах, а когда повернулся к спутнику, его маленькие черные глазки расширились до пределов, отпущенных природой.
— Черт знает что! — воскликнул он, — И вы про все про это знали?
— Не вполне, — Кэмпион уже спускался вниз по лестнице. — Но меня это как-то и не беспокоит, а вас?
Лагг нагнал его уже внизу. Так они и стояли, оглядывая брошенную в беспорядке комнату, в которой, впрочем, все еще была заметна обыкновенно царящая тут опрятность и поразительная, отдающая карболкой чистота. Печка догорала, сквозь незакрытую дверцу виднелось желтоватое пламя.
Лагг сдвинул котелок на затылок.
— Мистера Ливетта среди них не было, старина, — произнес он, неизвестно почему понизив голос. — Я как следует каждого рассмотрел, пока они проходили. Ну не цирк, а? Бродячий зверинец с музыкой, ей-Богу!
— Вы заметили того, кто нес карлика?
— Типа в берете? Нет, толком не разглядел, но это не он. Высоковат для него. А что это вам в голову пришло?
— Да упустил я его. Альбинос только того и хотел. Знать бы зачем? — Кэмпион шел вдоль ряда коек, расправляя все подозрительные бугры на одеялах. Действия его отличала та особая тщательность, какая появляется, когда не столько ищут, сколько боятся неожиданной находки, и все же несмотря на его усердие он мог бы и не обратить внимание на койку в дальнем углу. Блеклые в сумраке упаковочные ящики вокруг «стола переговоров» были разбросаны как попало, и оттого куль, завернутый в темное одеяло, поверх которого сообразительный Роли успел водрузить коробку, казался совершенно незаметен.
Окинув глазом альков и заглянув под лестницу, Кэмпион выпрямился.
— Джефф! — позвал он по какому-то непонятному импульсу. — Джефф, где вы?
Его голос, столь же характерный, как роговые очки и бледное лицо, разнесся по всему пространству темного подвала, еще хранившему тепло оставившей его компании.
