Филлис Джеймс - Неестественные причины

– Он пришел убить меня, – спокойно от­ветила Сильвия. – У меня под рукой оказа­лось только пресс-папье. Я кинула, и он упал. По-моему, еще и стукнулся головой. Думаю, он мертв.

– Жив, – коротко бросил Далглиш. – Ни­чего страшного. Но придется перетащить его отсюда. Потом я вернусь за вами.

Она слегка пожала плечами:

– А почему бы нам просто не уйти отсюда вместе, по дорожке? Вы же каким-то обра­зом прошли.

Далглиш резко ответил:

– А потому, что вода уже доходит мне до подмышек и почти сшибает с ног. Я не могу тащить двоих – вы беспомощны, и он в по­луобморочном состоянии. Нет, мы переби­раемся на второй этаж. Если понадобится, вылезем на крышу.

Он взвалил тело Лэтема на плечо и с тру­дом выпрямился. Лестница была крута, пло­хо освещена и узка, но это последнее обсто­ятельство как раз оказалось кстати. Можно было не придерживать Лэтема руками, а хвататься за перила и подтягиваться. К сча­стью, пролет был всего один. На верхней площадке Далглиш нащупал выключатель, и в коридоре второго этажа вспыхнул свет. Адам постарался припомнить, в какой ком­нате находится окно, выходящее на крышу. Потом толкнул ту дверь, что была слева, и опять зашарил по стене рукой в поисках выключателя. Это заняло несколько секунд. Он стоял на пороге, прижимал левой рукой к плечу обмякшее тело Лэтема, правой ощу­пывал стену и вдыхал душный, заплесневе­лый, болезненно-сладковатый, подгниваю­щий воздух комнаты. Наконец свет зажегся, и голая лампочка, висевшая под самым по­толком, осветила помещение. Очевидно, тут раньше была спальня миссис Кедж, и, похоже, с тех пор никто здесь ничего не тро­гал. Тяжелая уродливая мебель. Огромная застеленная кровать почти во всю стену. Запах сырости и разложения. Далглиш ос­торожно положил Лэтема на кровать и по­дошел к окну. Он не ошибся – оно распола­галось в скошенном потолке и выходило на крышу. Маленькое, квадратное, располо­женное с той же стороны, что сад и спуск. Выбраться из дома теперь можно было только через него.

Далглиш спустился в гостиную за девуш­кой. Вода доходила уже до пояса, и Сильвии пришлось забраться на диван – она стояла, держась руками за полку. Адам заметил, что на шее у нее висит маленькая пластиковая сумка. Очевидно, там находилось все самое ценное. Сильвия как раз окидывала взглядом комнату – не забыла ли она еще что-нибудь. Далглиш с трудом добрался до дивана – даже здесь, в четырех стенах, течение оставалось сильным. Дом вряд ли мог долго выдержи­вать такой напор. Конечно, несколько уте­шала мысль, что он выстоял во время всех предыдущих наводнений, но разве можно предсказать, насколько мощной окажется буря на этот раз? Возможно, в прежние годы вода поднималась и выше, но едва ли натискее был столь же яростен. Далглишу показа­лось, что стены дома колеблются.

Он молча поднял Сильвию на руки. Она оказалась удивительно легкой. Правда, тяже­лые металлические скобы на ее ногах тянули книзу, но верхняя часть туловища девушки казалась невесомой, бескостной и какой-то бесполой. Тем страннее было ощущать жес­ткость ребер и упругую твердость груди. Сильвия без движения висела у Далглиша под мышкой. Он перенес ее наверх и только теперь вспомнил о костылях. Говорить о них Адаму почему-то показалось неудобным, но Сильвия, словно читая его мысли, сама ска­зала:

– Извините. Я должна была вам напом­нить. Они на каминной полке.

Это означало, что придется совершить еще один поход вниз. Впрочем, он так или иначе вряд ли сумел бы поднять наверх и девушку, и костыли сразу.

Далглиш хотел положить Сильвию на ту же кровать, где беспокойно метался все еще не пришедший в себя Лэтем, но она с вне­запным ожесточением заявила:

– Нет! Только не туда! Оставьте меня здесь. Далглиш осторожно прислонил ее к сте­не. Какое-то мгновение глаза их были на одном уровне, и они обменялись долгим без­молвным взглядом. Что-то такое Адам про­чел в этих черных глазах, но так и не понял – предостережение или мольбу.

Костыли удалось добыть без особого тру­да. Вода достигла уже уровня каминной пол­ки, и они плавали на поверхности. Далглиш схватил их за каучуковые подмышечники и закинул на второй этаж. Когда он поднимал­ся по лестнице, через разбитую входную дверь в дом вкатилась большая волна и сби­ла его с ног. Перила на лестнице затрещали, обвисли длинной лентой и рассыпались. На сей раз сомнений быть не могло: стены явно качнулись.

Далглиш вернулся в спальню матери Сильвии. До окошка в потолке было добрых десять футов – с пола не достать. Массивную кровать сдвинуть с места вряд ли удалось бы, но квадратный, основательный комод впол­не годился на роль подставки. Далглиш под­тащил его к нужному месту.

– Если вы подсадите меня, я выберусь пер­вой и помогу вам вытащить на крышу… это­го, – сказала девушка.

Она покосилась ни Лэтема, который кое-как уселся на кровати и сидел, стиснув голо­ву руками и охая.

– У меня сильные руки и плечи, – добави­ла Сильвия и, словно в доказательство, вы­тянула вперед свои некрасивые ладони. Соб­ственно, то же самое собирался предложить и Далглиш. Перетащить Лэтема на крышу представлялось задачкой не из простых. Вряд ли без помощи Сильвии это было бы возможно.

Окно заросло паутиной и побурело от пыли – с ним еще надо было повозиться. Но стоило Далглишу посильнее дернуть, и на­сквозь прогнившее дерево неожиданно лег­ко поддалось. Рама выскочила из пазов, и ветер моментально унес ее. В маленькую комнату ворвалась ночь, а с нею освежаю­ще холодный, сладкий воздух. Свет вдруг погас, в спальне стало темно, как в яме, и наверху – серый квадрат неспокойного неба с пятнистым диском луны.

К Далглишу, шатаясь, приблизился Лэтем.

– Какого черта?.. Зачем выключили свет? Адам отвел его назад к кровати.

– Сидите здесь, не расходуйте попусту силы. Они вам еще понадобятся. Нам нужно выбраться на крышу.

– Ну уж это без меня. Я останусь тут. Вы­зовите врача. Я хочу врача. Господи, что с моей головой?

Далглиш оставил раскачивающегося и хнычущего от жалости к себе Лэтема в по­кое и вернулся к Сильвии. Он встал на стул, подпрыгнул, ухватился за край окна и под­тянулся. До конька крыши было всего не­сколько футов, но скат оказался круче, чем ожидал Далглиш, а печная труба, на которую он рассчитывал, располагалась, по меньшей мере, в пяти футах слева.

Он спрыгнул на пол и сказал девушке: – Постарайтесь добраться до конька кры­ши, сядьте верхом и двигайтесь к трубе. Если что не так – замрите на месте и ждите, пока я приду на помощь. С Лэтемом я справлюсь, вы только подтяните его сверху. Но я подам вам его не раньше, чем вы прочно там уся­детесь. Когда будете готовы – крикните. Ко­стыли вам нужны?

– Да, – спокойно ответила Сильвия. – Ко­стыли мне нужны. Я зацеплюсь ими за реб­ро крыши.

Далглиш обхватил покрепче железные опоры, сковывавшие ноги девушки от щи­колотки до бедра, и подтолкнул ее подаль­ше вверх. Сильвия поползла по скату, вце­пилась в конек, подтянулась и перекинула одну ногу на ту сторону. Тут же ей пришлось низко пригнуться – ветер неистовствовал, длинные волосы девушки развевались. Кив­ком головы Сильвия дала понять, что гото­ва. Она наклонилась и протянула к Далгли­шу руки.

И в этот момент безошибочным инстинк­том он ощутил исходящую от нее опасность. Инстинкт был столь же неотъемлемой час­тью его профессионализма, как знание ог­нестрельного оружия или чутье на неесте­ственную смерть. Этот инстинкт не раз спасал Далглишу жизнь, и он привык ему доверять. Сейчас не было времени для рас­суждений и обоснований. Чтобы не погиб­нуть, следовало им всем троим поскорей оказаться на крыше. Но Далглиш понял, что оставлять там Лэтема наедине с Сильвией нельзя.

Протиснуть Лэтема в окошко было совсем не просто. Оливер так окончательно и не пришел в себя – даже вид воды, начавшей заливать пол спальни, не привел его в чув­ство. Он хотел только одного – уткнуться лицом в подушку и справиться с одолевав­шей его тошнотой. Но все же мертвым гру­зом он быть перестал и мог хоть как-то по­мочь Далглишу. Адам снял с себя и с него башмаки, поставил Лэтема на комод и про­толкнул в окно. Сильвия крепко взяла раненого под мышки, но Далглиш не выпустил его из рук, а продолжал толкать вверх по ска­ту. Наконец Лэтем схватился за ребро кры­ши, подтянулся и обмяк, полуперевалив­шись на ту сторону. Девушка отпустила его и, упираясь костылями, отодвинулась назад, чтобы опереться спиной о печную трубу. Далглиш стал сам выбираться на крышу.

Тут это и случилось. Воспользовавшись тем, что Далглиш больше не держит Лэтема, Сильвия нанесла удар – Адам едва заметил быстрое и яростное движение закованной в металл ноги. Удар пришелся Лэтему по паль­цам – тот дернулся и заскользил вниз по ска­ту. Отчаянным рывком Далглиш схватил Лэтема за запястье и едва сам не полетел вниз – таким тяжелым оказалось тело. Силь­вия ударила вновь и вновь, на сей раз по ру­кам Далглиша. Они закоченели от холода, и боли он не чувствовал, но видел, как из раз­битых костяшек течет кровь. Еще несколько таких ударов, и он не сможет удерживать Лэтема. А потом наступит и его черед. Силь­вия удобно устроилась возле трубы; желез­ные, скобы на ногах и костыли служили ей отличным оружием. Сверху того, что проис­ходило на крыше, было не видно – темно, да и конек заслонял. Если б кто-то и наблюдал эту сцену, то ничего, кроме смутных силуэ­тов, не разглядел бы. Когда найдут два мужс­ких трупа, все ссадины отнесут за счет кам­ней и бурных волн. Шанс на спасение был только один – выпустить Лэтема. В одиноч­ку Далглиш, вероятно, сумел бы отобрать у Сильвии костыли. Но она отлично знала, что раненого он не выпустит. Эта девушка все­гда точно рассчитывала поведение против­ника. Осыпаемый градом ударов, Далглиш держался из последних сил.