Эллери Куин - Трагедия Икс. Смерть Дон Жуана. Е=убийство

Детектив покосился на Лейна, кашлянул и шагнул в сторону.

— Хорошо, сэр, — проворчал он. — Прошу прошения, леди.

Ферн де Витт удалилась, и группа вновь погрузилась в апатию.

В четверть пятого мистера Друри Лейна можно было видеть занимающимся странным делом.

Он находился один в библиотеке дома де Витта. Его плащ лежал на стуле, а высокая аккуратная фигура методично шагала по комнате, обшаривая ее глазами. В центре стоял большой старый письменный стол орехового дерева. Лейн начал выдвигать ящики, просматривая и сортируя бумаги. Очевидно, он был разочарован, так как отошел от стола и в третий раз повернулся к стенному сейфу.

Лейн снова попробовал ручку, но сейф был заперт. Тогда он подошел к книжным полкам и стал обследовать книги, открывая их одну за другой.

Покончив с книгами, актер задумался. Его блестящие глаза снова устремились к сейфу.

Подойдя к двери библиотеки, он открыл ее. Один из детективов, расположившийся в коридоре, быстро вскинул голову.

— Дворецкий еще внизу?

— Сейчас посмотрю. — Детектив отошел и вскоре вернулся с шаркающим Джоргенсом.

— Да, сэр?

Друри Лейн прислонился к дверному косяку:

— Джоргенс, старина, вам известна комбинация библиотечного сейфа?

Дворецкий вздрогнул:

— Мне? Нет, сэр.

— А миссис де Витт знает ее? Или мисс де Витт?

— Не думаю, сэр.

— Странно, — заметил Лейн. Детектив отошел в коридор. — Почему, Джоргенс?

— Ну, сэр, мистер де Витт… — Дворецкий казался растерянным. — Это странно, сэр, но мистер де Витт годами держал этот сейф только для себя. Есть сейф в спальне наверху, где миссис де Витт и мисс де Витт хранят свои драгоценности. Но сейф в библиотеке… Думаю, только мистер де Витт и мистер Брукс, его поверенный, знали комбинацию.

— Брукс? — Друри Лейн выглядел задумчивым. — Пожалуйста, позовите его сюда.

Джоргенс отошел и вскоре вернулся с Лайонелом Бруксом. Светлые с сединой волосы адвоката были взлохмаченными, а глаза — сонными и покрасневшими.

— Вы меня звали, мистер Лейн?

— Да. Насколько я понимаю, только вы и де Витт знали комбинацию библиотечного сейфа, мистер Брукс. — Взгляд адвоката стал настороженным. — Могу я получить ее?

Брукс погладил подбородок:

— Довольно необычная просьба, мистер Лейн. Не знаю, имею ли я этическое право сообщать вам комбинацию. И юридическое тоже… Это ставит меня в странное положение. Понимаете, де Витт уже давно сообщил мне комбинацию. По его словам, он не хотел, чтобы документы болтались в доме, а если с ним что-то случится, предпочитал, чтобы сейф был доступен только через официальные каналы…

— Вы удивляете меня, мистер Брукс, — промолвил Лейн. — При данных обстоятельствах я более чем когда-либо настроен открыть сейф. Вы, конечно, знаете, что я обладаю необходимыми полномочиями. Ведь вы бы сообщили комбинацию окружному прокурору? — Он улыбался, но не сводил глаз с плотно сжатых челюстей адвоката.

— Если вы хотите видеть завещание, — начал Брукс, — то это действительно сугубо официальное дело…

— Но я имею в виду вовсе не завещание, мистер Брукс. Между прочим, вы осведомлены о содержании сейфа? Должно быть, внутри нечто очень ценное, что объясняет подобную таинственность.

— Нет-нет! Я всегда подозревал, что в сейфе лежит нечто особенное, но никогда не осмеливался спрашивать де Витта.

— Думаю, мистер Брукс, — твердо сказал Лейн, — вам лучше сообщить мне комбинацию.

Брукс колебался, отведя глаза, потом пожал плечами и пробормотал несколько цифр. Лейн, наблюдавший за его губами, кивнул и без единого слова удалился в библиотеку, закрыв дверь перед носом Брукса.

Подойдя к сейфу, старый актер начал манипулировать диском. Когда тяжелая дверца открылась, он начал обследовать содержимое, пока ни к чему не прикасаясь…

Через пятнадцать минут мистер Друри Лейн захлопнул дверцу сейфа, повернул диск и отошел к столу, держа в руке маленький конверт.

Сев за стол, Лейн начал изучать лицевую сторону конверта. Он был адресован Джону де Витту, проштемпелеван на нью-йоркском вокзале Грэнд-Сентрал и отправлен по почте 3 июня сего года. Актер перевернул конверт — обратного адреса не было.

Аккуратно запустив пальцы в разорванный край конверта, он вытащил лист писчей бумаги. Текст, как и адрес, был написан от руки синими чернилами. Послание было крайне лаконичным:

«2 июня.

Джек!

Ты в последний раз получаешь от меня письмо.

У каждой собаки есть свой день. Мой скоро настанет.

Будь готов заплатить. Возможно, ты станешь первым.

Сцена 6

Сержант Даффи, прислонившись спиной к двери, ведущей в апартаменты Черри Браун, разговаривал с обеспокоенным толстым мужчиной, когда инспектор Тамм, окружной прокурор Бруно и их подчиненные появились в коридоре двенадцатого этажа отеля.

Даффи представил обеспокоенного мужчину как местного детектива, который при виде блеска в глазах Тамма занервничал еще сильнее.

— Что-нибудь происходит? — зловещим тоном осведомился Тамм.

— Ведут себя тихо как мышки, — ответил детектив отеля. — Надеюсь, не будет никаких неприятностей, инспектор?

— Должно быть, они пошли в постель, — сказал сержант.

Лицо гостиничного детектива приобрело шокированное выражение.

— Мы такого не допускаем.

— Из этих апартаментов есть другой выход? — спросил Тамм.

— Только эта дверь и пожарная лестница, — ответил Даффи. — Но за ней наблюдают снизу. И на крыше тоже дежурит человек, на всякий случай.

— По-моему, это едва ли необходимо, — возразил Бруно. Казалось, ему не по себе. — Едва ли они попытаются сбежать.

— Кто знает? — сухо отозвался инспектор. — Все готово, ребята? — Он окинул взглядом коридор — там никого не было, кроме его людей и детектива отеля; двое мужчин подошли к соседней двери. Без лишних предисловий Тамм постучал по панели.

Из апартаментов не донеслось ни звука. Тамм приложил ухо к двери, прислушался и постучал громче. Детектив отеля открыл рот, чтобы протестовать, но закрыл его снова и начал нервно расхаживать по ковру.

Вскоре изнутри донеслось невнятное бормотание. Инспектор мрачно улыбнулся, ожидая продолжения. Последовали щелчок выключателя, шарканье ног и звук отодвигаемой задвижки. Тамм бросил предупреждающий взгляд на подчиненных. Дверь приоткрылась на два дюйма.

— Кто там? Что вам нужно? — послышался нервный голос Черри Браун.

Тамм вставил в щель свой огромный ботинок, надавил рукой на панель, и дверь нехотя поддалась. В прихожей стояла Черри Браун в кружевном шелковом пеньюаре и атласных шлепанцах на босу ногу.

При виде Тамма она вскрикнула и инстинктивно отшатнулась.

— Инспектор Тамм! В чем дело?

— Ни в чем особенном, — добродушно ответил Тамм, шаря глазами по гостиной апартаментов актрисы.

Комната была в беспорядке: на буфете стояли полупустая бутылка джина и почти пустая бутылка виски; на столе находились украшенная жемчугом дамская вечерняя сумочка, немытые стаканы и окурки сигарет; рядом валялся опрокинутый стул… Глаза женщины переместились с лица инспектора к двери и расширились при виде Бруно и молчаливых людей в коридоре.

Дверь в спальню была закрыта.

Актриса сумела восстановить природное самообладание — румянец вернулся на ее щеки, а рука пробежала по волосам.

— Подходящее время, чтобы беспокоить леди, — сердито сказала она. — Что у вас на уме, инспектор?

— Вы одна, сестричка? — осведомился Тамм.

— Не ваше собачье дело!

Усмехнувшись, Тамм направился к двери в спальню. Испуганно вскрикнув, актриса обогнала его и прижалась к двери спиной. Ее испанские глаза сверкали.

— Что за наглость! — крикнула она. — Где ваш ордер? Вы не имеете права…

Тамм положил руку на плечо женщины и отодвинул ее от двери, которая тут же открылась. Из спальни вышел Поллукс, моргая при ярком свете.

— Ладно, — заговорил он надтреснутым голосом. — Не надо сердиться. Что здесь происходит?

На нем была шелковая пижама; весь дневной лоск исчез напрочь: редкие волосы в беспорядке торчали на голове, остроконечные усы печально поникли, под выпуклыми глазами темнели мешки, лицо посерело.

Тряхнув головой, Черри Браун нашла на столе недокуренную сигарету, чиркнула спичкой, жадно затянулась и села, болтая ногами. Поллукс стоял молча, переминаясь с ноги на ногу, — казалось, он сознавал, какой жалкий вид являет собой.

Тамм переводил бесстрастный взгляд с одного на другую. Никто не произносил ни слова.