Рут Ренделл - Эксгумация юности
— Я думал, ты поймешь. Ты ведь все слышал. Ежи мне всегда нравились. Разве не помнишь: один из них постоянно забегал к нам в сад в Эндерби-ха-ус, и я кормил его молоком и хлебом. А сейчас меня расстраивает, что так много ежей гибнет под колесами на дорогах.
Надо же, его хоть что-то расстраивает, подумал Майкл. Братья Бэчелор обычно обнимались при встрече, причем делали это без всяких стеснений. Сам он не видел, но Морин рассказывала ему, хотя и удивлялась, что для него это в диковинку. Каково это — обнять близкого и держать его в своих объятиях? Конечно, в детстве он целовал и обнимал Зоу, но больше — никого. Он никогда не помнил, чтобы мать целовала его, а что касается отца…
— Ну хорошо, тогда до свидания, — сказал Майкл. — Я всегда на связи.
Смех его отца всегда казался каким-то необычным, пугающим. Особенно жутко было в детстве. В этом смехе было что-то варварски-грубое, что-то из фильмов ужасов, когда какая-нибудь страшная тварь с подобным ревом выползает из пещеры или рычит откуда-то из глубин мрачного озера.
— Делай как знаешь. Когда ты оказываешься здесь — то есть я хочу сказать, когда я сюда приехал, — они не обыскивают тебя, ты ведь платишь им уйму денег. А если бы обыскали, то обнаружили бы пилюли, которые я нес. С цианидом. С полдюжины в пузырьке. На тот случай, если умру не так быстро. Не веришь? Делай как знаешь…
Внизу Майклу показали просторную комнату с огромным серым ковром, отделанную светлыми деревянными панелями. Доктор Стефани был высок ростом, довольно приятен на вид и подчеркнуто учтив.
— Естественно, — сказал он, — у джентльмена в таком возрасте возникают определенные опасения.
Странное применение для слова «джентльмен», сразу подумал Майкл. Тем более когда Стефании заметил:
— …старые часы идут все тише и тише, словно оповещая владельца о том, что его время подходит к концу. Оставшееся время измеряется, к сожалению, уже не годами и даже не месяцами. Возможно, речь идет о нескольких неделях…
Нужно ли сказать этому человеку, который выглядит самозванцем или шарлатаном? Зачем беспокоиться, если он сам не верил в это?
— Он хочет дожить до четырнадцатого января. В этот день ему исполнится сто лет.
— Я примерно так и рассчитывал. Как вы думаете, он захочет повидаться со священником? Некоторые любят прощальные обряды.
— Спросите его об этом тринадцатого января, — ответил Майкл, с трудом сдерживая смех. — У него спросите, не у меня. До свидания.
Все поезда, кроме метро, напоминали ему ту поездку от Виктории до Льюиса. Не все последующие поездки к Зоу, а ту, самую первую. Все они казались разными, хотя маршрут был один и тот же, и ехать нужно было до одной и той же станции. Окрестности Суффолка немного отличались от Сассекса: местность выглядела менее холмистой и более унылой. Он снова представил себя девятилетним мальчиком, который, утерев слезы, гладит небольшую собачку, а пожилая леди озабоченно расспрашивает его. Майкл откинул голову, и, хотя кресло в вагоне было не слишком удобным, ему удалось ненадолго уснуть. Ему приснились не собака и не старая леди и — слава богу! — не его отец, а водоводы. Те самые, где Алан и двое братьев Бэчелор сидели на перевернутых ящиках и играли в карты, а на куче старых подушек в полоску сидела Дафни. Она наблюдала за мальчиками, и по ее плечам волнами растекались длинные темные волосы…
Его разбудил голос, объявивший о прибытии поезда на Ливерпул-Стрит. На пару секунд он снова превратился в испуганного ребенка, который протирает глаза от слез, боясь, что привлек к себе взгляды окружающих. Но никто не обратил на него ни малейшего внимания. Он вышел из вагона и отправился искать такси.
На пороге лежало письмо. Это было такой редкостью, что, поначалу не заметив, он наступил на него, когда входил в дом. В конверт было вложено что-то твердое. Еще больший интерес и внезапную боль вызвал адрес отправителя: Эндерби-хаус, Хилл, Лоутон, Эссекс и почтовый индекс. Налив себе немного виски, Майкл присел за кухонный стол.
Отправителем оказался некто Дэниел Томпсон. Он написал, что недавно переехал в старый дом Майкла и во время ремонта кухни — впервые за пятьдесят лет! — водопроводчик кое-что обнаружил. Дэниел Томпсон предположил, что это может принадлежать кому-то из семьи мистера Уинвуда. Он ничего не написал о том, как выяснил нынешнее место жительства Майкла. Но кто знает, сейчас многое возможно сделать, не выходя из дома — при наличии Интернета. Майкл развернул крошечный пакет, и на ладонь левой руки выкатилось обручальное кольцо Клары.
Розмари уже много лет не водила машину, но у нее сохранились действующие права. Она продлевала их, когда ей исполнилось семьдесят. Если бы ей удалось арендовать автомобиль и доехать до Га-мильтон-террас, если бы удалось под любым предлогом выманить Дафни из дома, то убить ее потом оказалось бы довольно просто. Разве то место, где сидит пассажир, не называют иногда сиденьем смертника?..
Это было невозможно. Ни одна фирма по прокату автомобилей не выдаст автомобиль человеку ее возраста. Притом не важно, есть у нее права или нет. К тому же Дафни ни за что не сядет в автомобиль, который она поведет. Ну хорошо, а могла бы Дафни выйти с ней на прогулку? В таком случае куда бы они пошли? Фрея рассказывала, что на Сент-Джонс-Вуд есть отличная улица с магазинами одежды, но зачем ходить по магазинам там, если они приедут из пригорода? Они пошли бы куда-нибудь в Уэст-Энд или на Найтсбридж. Нет, в пятницу ей нужно пойти в дом на Гамильтон-террас, как они раньше и договорились. Это будет во время ленча или около того, и ей предложат что-нибудь выпить. Они будут беседовать, и именно разговор, как им кажется, и будет целью ее визита. Беседа о разводе, о финансовых распоряжениях, о том, где кому жить, — обо всем, что обсуждают обычно пары при расставании. Розмари никогда не думала, что до такого вообще дойдет, ведь они всегда были так счастливы. По крайней мере она в это верила. Если уж люди разводятся, то обычно тогда, когда им около пятидесяти или чуть больше, когда они разрывают с прошлым и хотят начать все снова. Но порвать с ней в конце жизни — это просто возмутительно!
Интересно, сколько отбеливателя хватит для смертельной дозы? Она поискала в ящике под раковиной, вытащила бутылку и вылила немного вязкой жидкости на блюдце. Запах был настолько сильным, что она поморщилась и, отвернувшись, глотнула свежего воздуха. Нет, этот номер тоже не пройдет. А как насчет морфия? У него ведь нет никакого запаха. Когда ее мать умирала от рака и уже ничего нельзя было сделать, Розмари переехала в ее дом на Черч-лейн. Там было так много места, что ей досталась большая спальня на первом этаже. Розмари заботливо ухаживала за матерью, и только, когда той оставалось до конца не больше недели, они отдали ее в хоспис. Врач, навестив ее, прописал морфий, чтобы облегчить боли, а когда мать умерла, сказал Розмари, что остаток морфия в бутылочке нужно непременно уничтожить. Морфия осталось еще довольно много, потому что с тех пор, как врач прописал его, мать прожила недолго. Он предоставил Розмари право самостоятельно решить этот вопрос.
— Я же знаю, что вполне могу доверять вам, — сказал он на прощание.
Обещать не значит сделать… Розмари сунула бутылочку в сумку, на этот раз маленькую, чтобы никто не заподозрил, что она снова захватила с собой кухонный нож. Ей не нужно было скрывать или как-то стесняться того, что она уже сделала. И сейчас она не будет отрицать свою вину. Она даже сама посоветует Алану вызвать полицию и будет терпеливо ждать ее прибытия. Какие симптомы проявятся у Дафни после отравления, она не знала. Удушье? Она начнет задыхаться? Розмари подумала, что сможет наблюдать ее мучения с ледяным спокойствием, даже с интересом. Она прочитала в газете историю о девушке, которая наглоталась какого-то моющего средства и умерла из-за того, что ее бросил друг, однако то, как она умирала, не было описано подробно.
В среду днем ее навестила Джудит, а в четверг вечером — Фенелла, которая в этот раз предусмотрительно оставила детей с мужем. Родные не оставляли ее в покое надолго. Они привозили подарки вроде коробки конфет или пузырька духов. Как будто все это могло возместить потерю или как-то успокоить ее. Джудит хотела устроить для нее праздник, отправив в круиз по Дунаю вместе с сестрой Мориса, которую Розмари видела всего раз, и та ей не понравилась. Фенелла предложила ей приехать и погостить неделю-другую у нее и Джайлса. Дети, как она сказала, не дадут ей впасть в депрессию. Розмари ответила, что обдумает оба предложения. Конечно, тут и думать было не о чем, потому что к тому времени она окажется либо в тюрьме, либо в психиатрической лечебнице.
Он должен был вновь почувствовать себя молодым, рассуждал Майкл, навещая всех этих стариков, которые намного старше его. Но не почувствовал…
