Неожиданное наследство инспектора Чопры - Вазим Хан

– Он очнулся, – сказал тот, что в футболке.

– Добро пожаловать, инспектор, – усмехнулся Сетти, широко взмахнув рукой. – Как вам наше судно?

Чопра ответил сердитым взглядом.

– Нечего сказать, точно? Обычно эти полицейские не могут перестать тявкать. Не так ли, инспектор?

Двое мужчин ухмыльнулись друг другу, как будто только что рассказали невероятно смешную шутку. Чопра смотрел на них настороженно. Он чувствовал за словами явную угрозу.

Сетти взял пистолет Чопры и сделал вид, что изучает.

– Вот почему полиция бесполезна, – сказал он. – Такое старье. А у меня немецкий автоматический пистолет.

Он полез за пояс джинсов и вытащил оружие. Потом взвесил оба пистолета в руке и сказал:

– Что ты думаешь, Чоту? Револьвер или мой автомат?

– Есть только один способ выяснить, босс, – усмехнулся Чоту.

Сетти положил автоматический пистолет на стол. Затем с шутливой церемонностью сделал вид, что осматривает револьвер Чопры, прежде чем выбросить пять из шести пуль. Он вернул обойму на место и приставил пистолет ко лбу Чопры.

– Вы в курсе, инспектор, что следить за людьми невежливо? – он ухмыльнулся, обнажив ровные широкие зубы. – Вам очень повезло, что вас не заметили раньше. Посмотрим, как повезет сейчас.

– Стоп!

Все трое оглянулись на дверь. В каюту вошел еще один человек, за ним следовал охранник. Чопра замер, сощурив глаза.

– Рам-рам, Чопра, мое почтение! – сказал Кала Наяк. – Так приятно снова увидеть тебя через столько лет.

Необычный слон

Поппи проснулась. Какое-то мгновение ее сознание металось в замешательстве, всплывая из глубин сна. Ей приснилось, что она заблудилась в джунглях и не может найти выход, а странные существа с девятью ногами и семью глазами гоняются за ней по деревьям – деревьям, которые оживали и присоединялись к погоне, тянулись лианами, чтобы схватить за горло и задушить…

Она села в постели и поняла, что ее разбудил шум.

Теперь его было слышно лучше. Он заглушал дождь, барабанящий по окнам, и даже шум кондиционера. Поппи повернулась на бок, чтобы разбудить мужа… и обнаружила, к своему ужасу, что его нет рядом. Она подумала сначала, что он пошел в ванную или на кухню выпить воды, была у него такая привычка.

Однако вспомнился вчерашний вечер, когда она легла спать в одиночестве, кипя от возмущения. Чопра не вернулся и не позвонил предупредить, что задерживается. Лежа в постели, она была полна решимости не спать, чтобы выдать все, что полагается, как только он войдет в дверь. Она выскажет все, господин такой-то, так его! Но волнения последних нескольких дней вымотали ее, и она заснула, едва голова коснулась подушки. И еще: сон у Чопры всегда был более чутким, чем у нее. Ей поначалу было очень неловко, пока муж не заверил, что она не храпит во сне. Было бы просто ужасно, если бы она храпела, подумала Поппи.

Она выпрямилась и прислушалась. Странный звук, что-то вроде глухого скрежета, теперь стал отчетливее. Что бы это могло быть? Наверняка не муж.

Немного испугавшись, Поппи выскользнула из постели и прокралась в гостиную. Стоило заглянуть на кухню и посмотреть в ванную и кабинет через открытые двери, как подтвердились ее худшие опасения: Чопры не было дома.

На миг она замерла в шоке. За двадцать четыре года брака муж впервые не ночевал дома, не предупредив. Какие еще нужны доказательства? Это стало последним: в чем еще дело, если не в другой женщине?

Поппи попыталась представить своего мужа в объятиях какой-нибудь шлюхи, двуличной дряни, льющей ему в уши сладкую отраву. Ее охватили одновременно дикая ярость, от которой вспыхнуло все тело, и ужасный стыд. Стыд – она не смогла удержать мужа; стыд – что скажут соседи, что скажет ее семья? Как она сможет смотреть им в глаза? Поппи всегда была бесстрашной и уверенной в себе, но теперь не сможет поднять взгляд на подруг. Женщину, брошенную мужем, в Индии не уважает никто. Она станет невидимкой, призраком, с которым никто не захочет общаться. Возможно, даже будет вынуждена вернуться в родную деревню, обратно в родительский дом, чтобы доживать свои дни, как прокаженная, в компании дурака-брата и вечно раздраженной матери, которая теперь никогда не уймется. Ее охватила жуткая паника, а из глаз начали капать слезы.

Но именно в этот момент она, наконец, поняла, что странный скрипучий звук идет от входной двери. Она повернулась и увидела, что дверь бодает Ганеша.

Поппи вытерла слезы и подошла к нему.

– Что такое, мальчик? – спросила она. Ганеша проигнорировал ее и снова легонько толкнул дверь лбом. Очевидно, он хотел выйти.

Поппи открыла дверь и последовала за ним на лестничную площадку.

Тут Ганеша с тревогой закружил на месте, пока не нашел мраморную лестницу. Он занес было ногу над верхней ступенькой, но в замешательстве отступил.

– Сюда, мальчик, – сказала Поппи и вызвала лифт. Вместе они спустились на первый этаж.

Когда Ганеша выбежал во двор, Бахадур, который как раз встал в уборную, испуганно вскрикнул. Вид слона, внезапно возникшего из тьмы вестибюля, напугал его до такой степени, что в туалет идти уже было больше не нужно.

Поппи и он вместе смотрели, как Ганеша толкает наружу ворота комплекса. Бахадур взглянул на Поппи, та кивнула, и он открыл ворота. Ганеша потрусил к шоссе, а они смотрели ему вслед.

Теперь, когда Чопра мог хорошенько рассмотреть его, стало ясно, что Наяк изменился не так сильно, как сначала показалось. Если сбрить бороду, вернуть привычный цвет волосам и светлым глазам – явно дело в цветных контактных линзах, – то он узнал бы этого человека где угодно.

Перед ним стоял Наяк – худощавый импозантный мужчина в белом льняном костюме, опирающийся на красивую трость из слоновой кости с серебряным набалдашником и ручкой тонкой работы.

– Нравится? – спросил Наяк, заметив взгляд Чопры. – Чистая слоновая кость, вырезана из цельного бивня гигантского самца. В каком-то смысле это подарок от вас, инспектор. Той ночью во время облавы вы чуть не расстроили мои планы. Пуля попала в бедро. Она вроде бы прошла вскользь – по крайней мере, я так подумал. Но рана загноилась, фрагмент кости сдвинулся. Врачам пришлось оперировать. Они не слишком хорошо поработали, как вы можете видеть. Уберите кляп.

Чопра почувствовал, как грубые руки сдергивают с его рта тряпку, и смог глубоко вдохнуть.

– У вас, должно быть, так много вопросов, – сказал Наяк.

– Почему? – наконец спросил Чопра.

– Я должен был исчезнуть. Дела шли плохо. Мы были в состоянии войны, старые доны дрались за власть. Они объединили силы и рано или поздно меня бы прикончили. А тут еще вы и спецгруппа сидели у меня на хвосте. Я чувствовал, как петля затягивается на шее. Полагаю, я мог бы просто устроить стрельбу и сбежать. Но я предпочел использовать это, – Наяк постучал себя по голове. – Все в Мароле было