Последний рубеж - Найо Марш
– Ну, мне, например, – сказал наконец Аллейн, – это дает одну фантастическую версию, основанную только на предположениях, а потому недостойную внимания.
– А нам можно ее услышать?
– Ладно, расскажу. Может, хоть тогда перестану думать о ней. В общем, так. На рассвете Феррант прибывает в Ля-Турньер, а Сид Джонс – в Сен-Пьер. Сид теперь убежден, что Рик поехал в Сен-Пьер, чтобы за ним шпионить. Беспокойство его нарастает, и по прибытии он звонит Ферранту. Разговаривают они полунамеками, но у них есть своя секретная фраза, которая означает «Надо поговорить». Феррант прилетает в Сен-Пьер первым утренним рейсом – Дюпон говорит, что есть самолет в семь утра. Они встречаются в кафе напротив фабрики «Джером и К°». Рик сидит в кафе, изображает ищейку и следит за Сидом через дыру в газете. За этим нелепым занятием его застает Феррант. Рик уходит из кафе. Сид, совсем потеряв присутствие духа, да еще и вколов себе дозу наркотиков, рассказывает о своих подозрениях Ферранту, и Феррант, который сам видел моего сына с газетой, помня о том, что я полицейский, решает, что Рики надо убрать. Кто-то из них следит за ним, тут как раз начинается гроза, и парня сталкивают с пристани. – Аллейн на мгновение закрыл глаза. – Если бы паром сидел в воде ниже… – Он осекся.
– Да, пожалуй, так, – сказал Фокс.
Планк прокашлялся.
Какое-то время все трое молчали. Миссис Планк тихонько пела на кухне, а дочка все время донимала ее вопросами.
– Он считает, что это был Феррант, – наконец сказал Аллейн.
– А этот… Джонс плотно сидит на наркотиках?
– Мы не знаем точно, Фокс.
– Если он принимает их, а похоже, так и есть…
– Да.
– И под влиянием Ферранта…
– Это только догадка, – сказал Аллейн. – И ее не обязательно принимать на веру, так же как необязательно есть, скажем, невкусный торт, который поставили перед вами.
– Однако все сходится, – произнес Фокс после долгого молчания.
Планк утвердительно кашлянул.
– Итак, что дальше? – спросил Фокс.
– Продолжим фантазировать, – сказал Аллейн. – Что делает Феррант? Затаился в Сен-Пьер и ждет новостей о найденном у берега теле? Чтобы вернуться в Ля-Турньер и отрапортовать о том, что дело сделано? Если да, то кому? А что будет делать Джонс? Допустим, он получил новую партию своих напичканных наркотиками красок. Он останется пережидать в Сен-Пьере? Или, окончательно испугавшись, исчезнет в неизвестном направлении?
– Если он наркоман, – сказал Фокс, – то наркотики у него под рукой.
– Простите, мистер Фокс, что вы имеете в виду?
– Его работодателей.
– Наркодилеры обычно не используют тех, кто плотно подсел, Планк, – пояснил Аллейн. – Такие курьеры становятся непредсказуемыми, а потому слишком опасными. Если Джонс подсел, он вылетит из дела.
– Заляжет на дно где-нибудь во Франции?.. – спросил Фокс и тут же добавил: – Впрочем, сейчас это неважно, мистер Аллейн. Если предположить, что ваша гипотеза верна, то мне совсем не нравится, во что ввязался наш молодой человек. Полагаю, вам тоже.
– Конечно, не нравится, – сказал Аллейн с таким нажимом, что сержант Планк вздрогнул. – Никак не могу решить, не отослать ли его домой. Он упорствует в своем желании остаться, и, если честно, я его понимаю.
– Но что будет, когда эти двое обнаружат, что парень выжил и уже рассказал вам все, что знал? У них ведь не останется причин избавляться от него?
– Я об этом тоже думал, Фокс. Вряд ли эти люди так глупы, чтобы открыто убирать со своего пути тех, кто им мешает. И все же… – Он замолчал и посмотрел на сержанта Планка, который взирал на суперинтенданта с пиететом и жадным любопытством. – Дело все в том, что мне трудно смотреть на вещи объективно. Не должен ли я просить об отстранении от дела по причинам личной заинтересованности?
– Джоуи! – позвала миссис Планк с кухни.
Планк извинился и вышел.
– Фокс, – сказал Аллейн, – как надлежит поступить уважающему себя полицейскому, если его сын попал в опасную переделку? Отправить его за границу? Это не выход – у них длинные руки и повсюду связи. Обращаться с Риком как с ребенком я тоже не могу. Он взрослый мужчина. Более того, я не уверен, что он меня послушается. И не хочу, чтобы послушался.
После некоторого раздумья Фокс заключил, что ситуация необычная.
– Не припомню, чтобы в моей практике, да и в вашей тоже, мистер Аллейн, было подобное. Случай уникальный. Если бы это не касалось лично вас, возможно, вы бы углядели в нем некий пикантный момент.
– Какой же, Фокс?
– Вы сказали, что не знаете, какую линию поведения избрать?
– Именно.
– Тогда, при всем моем уважении, думаю, стоит позволить ему поступать так, как он хочет. Пусть останется и действует строго по вашим инструкциям.
– Здесь?
– Здесь.
– А если Феррант вернется? Или Джонс?
– Будет интересно взглянуть на их реакцию.
– Помня о том, что именно пытался сделать Феррант? Или Джонс?
– Ну да. Возможно, Феррант по-прежнему ждет, когда всплывет тело – уж простите, мистер Аллейн, что я так говорю. Думает, что оно застряло под пирсом. Если, конечно, тот матрос с парома не проболтался.
– Паром отплывает в Сен-Пьер только через несколько дней. А Рики взял с матроса обещание, что он будет молчать.
– Допустим, – сказал Фокс. – Но всем известно, что алкоголь развязывает язык.
– Да, как бы то ни было, велика вероятность, что Феррант позвонил жене и узнал, что Рики вернулся целым и невредимым. Кстати, интересно, это у него привычка такая, посылать жене открытки без текста?
– Сообщает, где он?
Сержант Планк вернулся с тарелкой огромных сэндвичей с сыром и солеными огурцами и большой кружкой пива.
– Уже почти три часа, – пояснил он. – Хозяюшка моя говорит, вы, наверное, ужас как проголодались, мистер Аллейн.
– Ваша хозяюшка, сержант Планк, – сказал Аллейн, – просто сокровище, так ей и передайте вместе с нашей благодарностью.
Глава 7
Снова в конуре Сида
Рики пообедал в одиночестве и теперь не мог ни на чем сосредоточиться. Утро выдалось чрезвычайно волнительное – воспоминания о том, как сминается под пальцами блуза Джулии, о ее теплом теле, аромате и гладкой коже щеки казались одновременно и восхитительно явственными, и какими-то нереальными. Гораздо более реальным было то, с какой легкостью она его отвергла.
«Играючи пресекла мое сумасбродное поведение, – думал Рики. – Наверняка она мастерица отшивать восторженных юнцов».
Он впервые остро ощутил их разницу в возрасте и задался неприятным вопросом: а сколько же, собственно, лет Джулии?
Фоном к этим мыслям шли другие, не менее тревожные – о предложении отца уехать из Коува. Этот вариант казался Рики абсолютно неприемлемым, и
