Эллери Куин - Приключения Эллери Квина (рассказы). Дом Брасса

— Они все ушли вместе?

— Да. Орр задержался, чтобы прибрать в задней комнате. Остальные расстались в нескольких кварталах отсюда. Конечно, любой из них мог вернуться и прикончить Орра, пока тот не запер лавку.

— А что говорит Пайк?

— Каких слов ты от него ожидаешь? Говорит, что сразу пошел домой и лег спать.

— А остальные?

— Заявляют, что ничего не знают о происходившем здесь после их ухода… Ну, Минго? Чего-нибудь недостает?

— Вроде бы все на месте, — беспомощно отозвался Минго.

— Так я и думал, — с удовлетворением произнес инспектор. — Это убийство по злобе, сынок. Надо еще раз потолковать с этими ребятами… Что тебя гложет?

Эллери зажег сигарету.

— Несколько бессвязных мыслей. Как ты объяснишь, что Орр, на три четверти мертвый, таскался по магазину, разбил часы под стеклянным колпаком и взял аметист из витрины с драгоценными камнями?

Лицо инспектора вновь омрачилось.

— Насчет этого я в полном тумане. Извини… — Он быстро отошел к группе мужчин.

Эллери повернулся к Минго:

— Возьмите себя в руки, приятель. Я хочу, чтобы вы взглянули на разбитые часы. Не бойтесь Орра — мертвые не кусаются. — Он подтолкнул маленького ассистента к прикрытому газетой трупу. — Расскажите мне об этих часах. С ними связана какая-нибудь история?

— Вроде бы нет. Им сто шестьдесят лет. Они не особенно ценные и являются антиквариатом только из-за стеклянного колпака. Это единственные часы подобного типа, которые у нас есть.

Эллери протер стекла пенсне, водрузил его на нос и склонился над упавшими часами. Круглый деревянный цоколь высотой около девяти дюймов был покрыт царапинами. Часы продолжали уютно тикать. Стеклянный колпак вставлялся в круглый паз цоколя, полностью закрывая часы. При неразбитом колпаке все изделие имело высоту около двух футов.

Эллери выпрямился — его худощавое лицо было задумчиво. Минго с беспокойством смотрел на него.

— Эти часы никогда не принадлежали Пайку, Оксмену, Винсенту, Герни или Павлу?

Минго покачал головой:

— Нет, сэр. Они у нас много лет — мы не могли от них избавиться. Этим джентльменам они, безусловно, не были нужны.

— Значит, никто из пятерых никогда не пытался приобрести часы?

— Конечно нет.

— Восхитительно, — промолвил Эллери. — Благодарю вас.

Минго, чувствуя, что его отпустили, некоторое время колебался, переступая с ноги на ногу, и наконец отошел к молчаливой вдове. Эллери опустился на колени и с трудом разжал пальцы мертвеца, стискивающие аметист. Увидев, что камень имеет пурпурный цвет, он озадаченно покачал головой и поднялся.

— Не понимаю, почему вы подозреваете кого-то из нас, — сердито говорил инспектору Винсент — коренастый биржевой игрок с Уолл-стрит. — Особенно Пайка. Неужели из-за ничтожной ссоры? Мы всегда были добрыми друзьями, а прошлой ночью просто выпили лишнего…

— Разумеется, — отозвался инспектор. — Выпивка иногда действует не только на голову, но и подрывает моральные устои.

— Чепуха! — внезапно заявил желтоглазый Герни. — Перестаньте играть в сыщика, инспектор. Вы лаете не на то дерево. Винсент прав — мы все добрые друзья. На прошлой неделе у Пайка был день рождения… — Эллери тут же напрягся, — мы послали ему подарки, устроили вечеринку, и Орр выпил больше всех. Разве это похоже на подготовку к сведению счетов?

Эллери шагнул вперед, сверкая глазами. Дурного настроения как не бывало — его ноздри раздувались, чуя добычу.

— И когда состоялась эта вечеринка, джентльмены? — мягко осведомился он.

Стэнли Оксмен надул щеки.

— Теперь у них вызывает подозрение вечеринка по случаю дня рождения! В прошлый понедельник, мистер. Ну и что из этого?

— В прошлый понедельник, — повторил Эллери. — Как мило. А ваши подарки, мистер Пайк…

— Ради бога!.. — Глаза Пайка выражали муку.

— Когда вы их получили?

— После вечеринки, на неделе. Ребята по отдельности прислали их мне. Я не видел никого из них до вчерашнего вечера за покером.

Остальные кивнули. Инспектор недоуменно смотрел на сына. Усмехнувшись, Эллери поправил пенсне и что-то шепнул отцу. Недоумевающее выражение на лице инспектора усилилось, однако он спокойно обратился к седовласому маклеру:

— Мистер Пайк, вам придется проехаться немного с мистером Квином и сержантом Вели. Остальные побудут здесь со мной. И пожалуйста, мистер Пайк, не пытайтесь делать никаких… глупостей.

Пайк молча вертел головой, в двадцатый раз застегивая пальто. Никто не произнес ни слова. Сержант Вели взял Пайка за руку, и Эллери вышел вместе с ними на по-утреннему мирную Пятую авеню. На тротуаре он спросил у Пайка его домашний адрес, остановил такси, и все трое проехали около мили. Поднявшись в лифте на седьмой этаж многоквартирного дома, они подошли к двери. Пайк повозился с ключами и впустил их в квартиру.

— Позвольте взглянуть на ваши подарки, — бесстрастно заговорил Эллери — это были его первые слова с тех пор, как они сели в такси.

Пайк провел их в комнату, похожую на рабочий кабинет. На столе стояли четыре коробки различной формы и красивая серебряная чаша.

— Вот они, — надтреснутым голосом сказал Пайк. Эллери быстро подошел к столу и поднял чашу. На ней была выгравирована сентиментальная надпись:

«Дорогому другу

АРНОЛДУ ПАЙКУ

1 марта 1876 г. —

— Довольно мрачный юмор, мистер Пайк, — заметил Эллери, ставя чашу на стол. — Винсент оставил место для даты вашей кончины.

Пайк хотел ответить, но вздрогнул и сжал бледные губы.

Эллери снял крышку с маленькой черной коробочки. Внутри, в углублении на пурпурном бархате, лежал великолепный массивный перстень с гербом царской России.

— Старый ощипанный орел, — пробормотал Эллери. — Посмотрим, что присовокупил к подарку наш друг экс-князь.

На карточке, лежащей в коробочке, было написано по-французски мелким почерком:

Моему доброму другу Арнолду Пайку на его пятидесятилетие. Первое марта всегда навевает на меня печаль. Я помню этот день в 1917 году, за две недели до отречения царя — затишье перед бурей… Будь счастлив, Арнолд! Прими этот перстень, подаренный мне царственным кузеном, в знак моего уважения. Долгой тебе жизни!

Эллери не стал комментировать послание. Положив в коробку кольцо и карточку, он взял большой плоский пакет. Внутри находился сафьяновый бумажник с золотым обрезом. Карточка, вложенная в одно из отделений, гласила:

Когда исполняется двадцать один,Ребенок становится мужем.Готов он отважно по жизни идти,Игрушки бросает он в лужу.Но эта игрушка — как вкусный омлетДля старого дурня седого.Ведь девять еще с половиною летМальчишкой остаться готов он.

— Очаровательные вирши, — усмехнулся Эллери. — Еще один горе-поэт! Только журналист может сочинить подобную чушь. Это Герни?

— Да, — пробормотал Пайк. — Славно, не так ли?

— Простите, но, по-моему, это никуда не годится.

Отложив бумажник, Эллери взял большую картонную коробку. Внутри лежала пара комнатных туфель из лакированной кожи. На приложенной карточке было написано:

Поздравляю с днем рождения, Арнолд! Быть может, мы соберемся вместе в то счастливое 1 марта, когда наступит твой столетний юбилей.

— Неважный пророк, — сухо заметил Эллери. — А это что?

Поставив на стол туфли, он взял маленькую плоскую коробочку. В ней оказался золотой портсигар с выгравированными на крышке инициалами «А.П.». Сопроводительная карточка гласила:

Желаю удачи в твой пятидесятый день рождения. С нетерпением жду шестидесятого, который наступит 1 марта 1936 года, в качестве повода для хорошей выпивки!

— Мистер Стэнли Оксмен, — промолвил Эллери, откладывая портсигар, — несколько менее оптимистичен, чем Мартин Орр. Его воображение не заходит дальше шестидесятилетия, мистер Пайк. Весьма значительный момент.

— Не понимаю, — упрямо забубнил Пайк, — почему вы должны втягивать моих друзей в это…

Сержант Вели сжал его локоть, и он поморщился. Эллери посмотрел на человека-гору, неодобрительно качая головой.

— Думаю, мистер Пайк, мы можем вернуться в магазин Мартина Орра. Или, как сказал бы педантичный сержант, на место преступления… Очень интересно. Почти полностью компенсирует неудобства от пустого желудка.

— Что-нибудь есть? — хрипло шепнул сержант Вели, когда Пайк первым сел в такси.

— У всех детей Божьих что-нибудь да есть, циклоп, — ответил Эллери. — Но у меня есть все.

Сержант Вели исчез где-то en route[57] в антикварный магазин, и настроение Арнолда Пайка сразу улучшилось. Эллери насмешливо смотрел на него.