Доминик Сильвен - Когда людоед очнется
Состояние Джеймса ухудшалось. Он слабел на глазах, но оставался в сознании. Он признался Брэду, что мать ушла от них по его вине. Ей с ним пришлось несладко, он слишком много пил, а бывало, и поколачивал ее. К тому же он солгал. Ирен не бросила сына. Сговорившись со своими товарищами по работе, Джеймс подставил жену, состряпав липовую историю о перевозке наркотиков, чтобы она не смогла вернуться в Штаты. В дальнейшем Ирен писала Брэду, но Джеймс прятал ее письма.
Джеймс скончался на руках сына. Когда прибыли военные, Брэд замкнулся в молчании. Один солдат сказал ему, что в лодке мало места и тело придется оставить. Нас довезли до шоссе. Не знаю, до какого, город был неузнаваемым. Военные разместили нас в автоколонне, следовавшей до стадиона «Астродом» в Хьюстоне. Я думала, что Брэд поедет с нами, но он отказался. И ушел, не сказав ни слова. Тогда я видела его в последний раз.
— И он не сказал, куда идет? — настаивала Ингрид.
— Полагаю, он и сам толком не знал.
Селеста Гулд объяснила, что ее ждут больные.
Пожав руку Ингрид, она выразила надежду, что Брэд выпутается из этой грязной истории. Он не заслуживает тех напастей, которые на него свалились. Прежде чем вернуться к своим обязанностям, она бросила на Джексон взгляд, полный плохо скрытого упрека, но та и бровью не повела.
Вновь оказавшись в «корвете», Лола обратилась к Джексон:
— И это вы называете «не узнать ничего нового»?
— Арсено вырос в неблагополучной семье. Он стал пить, нашел низкооплачиваемую работу у богатенького друга, помолвленного с потрясающей девчонкой. Потом пришла Катрина. Так он узнал, что его отец сам выставил мать за дверь. Что он родился неудачником и останется им до самой смерти. Тогда он снова запил, ограбил своего приятеля и застрелил его. Эта история ничем не отличается от тех, что я слышу годами. И что все это меняет?
— Вот ведь странно. Вы больше не вешаете на него убийство Джулии, — вздохнула Ингрид.
— Нет, потому что Кларк, вероятно, была убита бандой. Она получила пулю в затылок. Арсено мог бы ее убить в припадке страсти. Возможно, он бы захотел посмотреть ей в глаза, прежде чем выстрелить.
— Но пули выпущены из одного пистолета…
— И что это доказывает?
— Паркер думает иначе…
— Откуда вы знаете? Паркер поделился с вами своими теориями? Нет, он задавал вам вопросы.
Женщины помолчали. Лола больше не сомневалась. Сержант Джексон не просто присматривала за ними, слепо выполняя приказы лейтенанта Паркера. Она была настроена не так враждебно, как могло показаться. «И что все это меняет?» Одна эта фраза могла означать, что Камерон Джексон уже пришла к тем же выводам. Она изучила жизнь Брэда в обратном порядке, до самой смерти Джеймса Арсено в Сен-Бернаре. И не желая в этом признаваться, задумалась, не позволит ли ей метод Ингрид переломить ход расследования.
— Вы могли бы раздобыть для нас ключи от Магнолия-холла? — бросила пробный камень Лола.
— Можно попробовать, — ответила Джексон, включая зажигание.
Лола еще не освоилась в городе, но была уверена, что серый «корвет» направился к «Фрэзер Реалити» и мисс Уорнер.
38
Николе дожидался, пока Дюген закончит телефонные переговоры с судмедэкспертом о Залатанном. Этим прозвищем майор наградил типа, напавшего на Арсено, из-за пересекавшего его живот уродливого косого шрама, сизого и неровного. В остальном труп оказался не из болтливых. Отпечатки пальцев и анализ ДНК ничего не сказали. «Токарев» и очки ночного видения действительно были советского производства, из тех, которые албанская мафия продавала на черном рынке по сходной цене и совершенно анонимно. Дюген повесил трубку со своей победительной улыбкой. Таким его уже давненько не видели. Николе почувствовал облегчение. Пора бы уже шефу забыть про угрюмое молчание и вновь стать самим собой.
— По мнению Дювошеля, на Залатанного было совершено нападение при помощи пилы для обрезки деревьев, — пояснил Дюген. — Ране не больше года, и он едва выкарабкался.
Они вышли из машины. Дюген позвонил Мутен. Он приказал ей передать фотографию Залатанного в СМИ и во все комиссариаты полиции, обязательно упомянув про шрам, и выяснить в паре с Фурне, представители каких профессий могут применять подобные орудия.
— А ты пошлешь двух ребят с фотографией порасспрашивать наших артистов. Помнится, я видел такую пилу в инструментах Юпитера Тоби. Может, кто и вспомнит какую-то деталь или возможную связь с Залатанным. Пошевеливайся.
Без дальнейших церемоний Дюген повесил трубку, и Николе легко представил себе выражение лица Мутен. Они вошли в больницу.
Арсено сидел на больничной койке с обычным отсутствующим видом, плохо выбритой широкой физиономией и почти гладким, как у каторжника, черепом. Учитывая его габариты, Дюген вместо двух вызвал трех конвоиров, чтобы отвести его к следственному судье Брисьё. Выпрямившись, Арсено был выше их на целую голову. Наручники оказались слишком тесными, а выданные ему джинсы и голубая рубаха трещали по швам. В который раз Николе задумался, как это ему удалось оправиться от пули, которую Залатанный всадил ему в грудь.
— Сейчас у вас есть возможность о чем-нибудь заявить, прежде чем вы предстанете перед следственным судьей, — предупредил Дюген.
Арсено не ответил.
— Нападавшего пока не опознали. Но его шрам соответствует ране, нанесенной пилой для обрезки деревьев. Вам это о чем-нибудь говорит?
Николе заметил тень, промелькнувшую во взгляде гиганта.
— Я ничего не помню.
— Попытайтесь. Вы сидите с друзьями в кафе «У Зазы» на улице Потерн-де-Пеплие. Хозяйке отлично известно, что вы пьете только безалкогольное пиво. Но Малыш Луи незаметно подливает вам в кружку капельку джина. Ему вздумалось подшутить над вами. Он хочет, чтобы вы веселились вместе со всеми. Он знать не знает, что вы алкоголик.
Дюген выжидал, одновременно спокойный и властный. Он дал Арсено вдоволь поразмыслить, рискуя опоздать к судье. Встреча была назначена на семнадцать ноль-ноль. Времени почти не оставалось.
— Я помню Зазу, Ману, товарищей. Помню свое пойло. А больше ничего.
Николе не сомневался, что великан морочит им голову. Вылитый тип, тысячу раз напивавшийся до полной отключки, а о своем последнем загуле ему придется сожалеть до конца жизни. Потому что в тот раз из его туши вырвалось чудовище — псих, скрывавшийся под личиной дружелюбия, — и убило девушку, которая его отшила. Ее легко понять.
Полицейский фургон стоял в нескольких метрах от выхода, приглушив мотор. Подъехала «скорая», припарковавшаяся перед входом в отделение неотложной помощи. Дюген заметил двух юнцов в зеленых комбинезонах городской службы уборки, куривших на лавочке. Не старше восемнадцати, спокойные, с ведрами у ног и щеткой-метлой, прислоненной к скамейке. Дюген дождался, пока санитары с больным на носилках вошли в больницу, и кивком приказал конвойным отвести Арсено к фургону, а Николе — прикрывать тылы. Конвойные с задержанным поднялись в машину.
Один из юнцов нагнулся к своему ведру. Дюген шагнул вперед, положив руку на кобуру. Парень опустил руку в ведро и извлек оттуда что-то круглое.
— ГРАНАТА! — заорал Дюген, укрывшись за машиной.
Граната закатилась под фургон, очередь из пистолета-пулемета прошила стенки машины. Для Дюгена время остановилось, пока машина, за которой он лежал, содрогалась от выстрелов. Граната взорвалась, фургон приподняло волной, затем шарахнул мотор, и машина вспыхнула, как факел. Дюген отстреливался, скорчившись под градом пуль. Хриплые стоны, смрад горящей плоти, рев мотора. Он увидел мотоцикл с двумя седоками. Один из них обернулся и выстрелил напоследок. Мотоцикл скрылся.
Николе прокричал их приметы по рации. Дюген бросился к пылающему остову машины. Люди успели выскочить до взрыва. Один из медиков огнетушителем пытался погасить горящую куртку неподвижного шофера. Конвоир, держась за бок, кривился от боли. Другой медик склонился над Арсено, который лежал с широко раскрытыми глазами, раскинув руки и ноги. Белый халат медика заслонял его грудь, возможно, пробитую пулями. Дюгену подумалось, что смерть американца погребет и его карьеру.
— Как им удалось засунуть пистолет-пулемет в ведро, шеф? — возопил Николе.
— Это «мини-узи», Людовик, очень компактный, со складным плечевым упором, но на скорострельность это ничуть не влияет, — услышал он свой голос. Невозмутимый и неторопливый, он словно комментировал каталог оружейного завода.
Он вспомнил, что ему только что довелось испытать: «узи» выплевывал пули, будто в замедленной съемке, люди шевелились как во сне. То же самое он пережил в ту ночь, когда накачавшийся крэком наркоман всадил ему в бок нож.
39
В машине, оставленной Джексон на перекрестке Лойола-авеню и Пердидо-стрит, потрескивала рация, сквозь помехи регулярно пробивались кодовые вызовы. Сержант вернулась с хот-догами, бутылками содовой и связкой ключей и потребовала деньги за ланч. Лола заплатила, заметив про себя, что коротенькое слово «ланч» все-таки слишком громко звучит для этих малосъедобных припасов. Едва перекусив, Джексон нажала на газ. Лоле было душно в машине, впитавшей запахи хот-догов и усталости. Она перевела дух, когда Джексон припарковалась на Хармони-стрит.
