Эрл Гарднер - Прокурор бросает вызов
— Думаю, после того как мы несколько минут с ним поговорим, вещи предстанут перед вами в совершенно ином свете, мистер Стэплтон. Со своей стороны могу обещать, что постараюсь сделать минимальной огласку, которая в данном случае окажется неизбежной.
— Какая еще к черту огласка! — взорвался Стэплтон. — Это вы и ваши выходки получат огласку. Подождите, вы еще увидите, какую трепку вам задаст «Блейд»… Парочка неотесанных чиновников из коровьего графства, возомнивших, будто им море по колено! Да вы в подметки не годитесь последнему столичному регулировщику! Вы…
— Я не собираюсь с вами спорить, мистер Стэплтон, — бесстрастно произнес Селби. — Когда вы вчера отпустили эту шутку, я сказал, что готов бросить вызов. С тех пор мы не теряли времени даром. И теперь мы пришли арестовать вашего сына за убийство.
— Вы хотите сказать, что собираетесь обвинить его в убийстве только на основании того, что какой-то бестолковый свидетель заявил, что видел на месте происшествия машину, похожую на машину моего сына?
— Нет, — перебил Селби. — Мы собираемся обвинить его в убийстве Эмила Уоткинса, того самого человека, который вчера утром был найден мертвым в мотеле «Кистоун».
Стэплтон посмотрел на него, широко раскрыв глаза.
— Боже праведный, — произнес он. — Но вы же совершенно свихнулись!
На пороге дома, одетый и аккуратно выбритый, появился Джордж Стэплтон.
— Почему задержались газеты, па? — крикнул он. — Мне не терпится узнать, чем закончился матч между… — Внезапно он замолчал, увидев на лужайке небольшую группу людей.
— Подойдите, пожалуйста, к нам, Джордж, — обратился к нему шериф Брэндон. — Нам нужно с вами поговорить.
Молодой Стэплтон помялся, сделал полуоборот, словно собираясь снова войти в дом, затем нехотя подошел к шерифу.
— Джордж Стэплтон, именем закона я арестую вас как косвенного соучастника убийства Эмила Уоткинса, чье безжизненное тело было обнаружено вчера утром в мотеле «Кистоун», — объявил Брэндон.
— Вы рехнулись, — ответил Джордж. — Мой отец уже говорил вам, что я…
— Ваш отец может уладить неприятности с дорожными штрафами, — перебил Селби. — Он может купить вам скоростную машину, может, когда дело касается мелочей, дать вам почувствовать, что вы выше закона… Но на этот раз вы зашли слишком далеко. Вы обвиняетесь в соучастии в преднамеренном убийстве, Джордж. Если вы не будете запираться, если вы расскажете всю правду, если вы сумеете доказать, что не знали, что Хендли умышленно оставил Уоткинса в гараже рядом с работающим двигателем машины, возможно, приговор будет смягчен. В противном случае вам придется отвечать за убийство.
Лицо молодого Стэплтона передернулось от противоречивых эмоций. В его глазах застыло выражение изумления и недоверия.
— Хэндл и запер его в гараже? И включил мотор? — ошарашено произнес он.
— Совершенно верно, — ответил Селби. — У них было на двадцать тысяч ваших долговых расписок. Из разговоров с вами они знали, почему вы продали свою прежнюю машину. Более того, не исключено, что именно они и посоветовали вам от нее избавиться. Когда на горизонте показался Уоткинс, они поняли, что если они не хотят распроститься с мечтой получить свои двадцать тысяч, то его придется убрать.
— Джордж, скажи ему, что он бессовестный лжец, и возвращайся в дом, — произнес Чарльз де Витт Стэплтон, сделавшийся вдруг каким-то слабым и жалким в своем мешковатом халате. Штанины его пижамы развевались над обутыми в шлепанцы ногами.
Белый, как полотно, молодой Стэплтон повернулся к своему отцу.
— Он не лжец, папа. Он говорит правду.
— Что?! — переспросил Стэплтон. Джордж молча кивнул.
— Джордж, тебе придется пойти с нами, — произнес шериф.
Отец стоял, остолбенело уставившись на своего сына.
— Ты… Ты хочешь сказать… Джордж… ты не делал!.. Ты не мог, черт возьми!.. Ты хочешь сказать, что сбил какую-то женщину, смертельно ее ранил, а потом убежал как мальчишка?
— Но я был пьян, — попытался объяснить Джордж.
— Пьян! — взревел Стэплтон. — Это не оправдание! Это только ухудшает дело. Как ты мог?..
— Этот эпизод уже не имеет особого значения, — произнес Брэндон. — Ваш сын был косвенным соучастником хладнокровного, преднамеренного убийства.
— Мой сын… — проговорил Стэплтон, глядя широко раскрытыми, остановившимися глазами.
— Ваш сын, Джордж Стэплтон, — мрачно повторил шериф.
Свернутая в трубочку газета выскользнула из ослабевших пальцев Стэплтона и с глухим стуком упала на землю.
— Я хочу вам кое-что сказать, Стэплтон, — обратился к нему Брэндон. — В мою юность парни не совершали подобных поступков. Отцы заставляли их помогать по хозяйству, скирдовать сено. Им нужно было самим зарабатывать себе на учебу. Это такие люди, как вы, ответственны за то, что происходит сегодня с молодежью. Джордж рос хорошим мальчиком. Вы купили ему скоростную машину. Его остановили за превышение скорости. Вы накинулись на патрульного полицейского и заставили его порвать уведомление о штрафе. Один или два раза его арестовывали за езду в нетрезвом виде. Вы смогли это уладить. Что ж, попробуйте уладить теперь то, что случилось на этот раз… Пойдем, Джордж.
Брэндон взял Джорджа за локоть и повел к машине. Когда они уехали, Чарльз де Витт Стэплтон еще долго стоял посреди лужайки, глядя бессмысленным взором вслед машине, увозившей его сына по направлению к тюрьме. Его лицо, опухшее со сна, казалось сейчас постаревшим сразу лет на десять. Его тело безвольно поникло под складками мешковатого халата.
Глава 21
Селби открыл ворота находившегося в подвале дома гаража, где стояла машина Сильвии. Когда они вошли в мягкий полумрак, он ласково обнял ее за талию.
— Ты устала, Сильвия? — спросил он.
— Так устала, что просто с ног валюсь, — ответила она. — Но это не главное. Знаешь, еще меня буквально распирает от гордости.
— Чем же ты так гордишься?
— Тобой, Дуг.
— Можно подумать, что я сделал что-то особенное. Плелся по следу, как черепаха.
— Нет, вы только послушайте! Он плелся! Ты сопоставил все факты, обо всем догадался, поймал преступников и вынудил их признаться. И если это ты называешь «плестись», то хотела бы я знать, как выглядит следующая скорость. Братишка, помяни мое слово: пусть некоторые в этом городе думают, что ты в подметки не годишься нью-йоркским профессионалам, но… короче, не забудь прочитать завтрашний выпуск «Кларион», Дуг Селби.
Он весело рассмеялся и еще крепче прижал ее к себе.
— Но ведь к тому, что все закончилось именно так, приложила руку и ты, — заметил он.
Она с нежностью посмотрела на него своими бархатными, темно-карими глазами. Но, позволив себе расслабиться лишь на мгновение, тут же освободилась от его объятий.
— Сгинь, нечистый, — шутливо сказала она. — Ты деморализуешь меня, а у меня сейчас нет времени на подобные вещи… по крайней мере до тех пор, пока я не напишу для «Кларион» такую статью, от которой у всех просто глаза на лоб вылезут, а кто-нибудь даже оросит газетный лист парочкой слезинок.
— А потом? Скажем, вечером, ближе к полуночи… Как насчет небольшого ужина в «Пальмовой хижине»?
— А почему именно там, Дуг?
— Я хочу переговорить с Триггсом. В конце концов, я не вижу, почему он должен расставаться с лицензией. Конечно, жадность в этой истории с картами сослужила ему плохую службу, но ведь не казнить же его за это, верно?.. Как-никак, а он довез Мэдж до телефонного автомата, чтобы она смогла предупредить меня об убийстве. Он знал, что рискует, потому что, проведай Хендли об этой вылазке, — и не сносить бы им обоим головы. И все же он не струсил.
Она ловко проскользнула за руль, повернула ключ в замке зажигания и поставила ногу на педаль газа.
— Итак, до завтра, господин окружной прокурор.
— До полуночи, мисс Королева Репортеров, — отозвался Селби с полупоклоном.
Она кивнула, весело улыбнулась, вывела машину задним ходом из гаража, переключила передачу и, помахав ему рукой, исчезла за углом.
Выйдя на улицу, Селби еще долго стоял в лучах солнечного света.
Его квартира показалась ему нереальной и расплывчатой. Онемевшее от усталости тело требовало отдыха. Но мозг продолжал действовать. Не считаясь с физическим утомлением и нервным перенапряжением, его мысли неслись вперед, строгие и отчетливые, позволяя видеть события и факты так, словно он смотрел на них сквозь увеличительное стекло.
Открывая дверь, он услышал, что в комнате звонит телефон. Он снял трубку и узнал сухой, спокойный голос шерифа Брэндона.
— Я решил, что лучше сообщить это прежде, чем ты ляжешь спать. Стэплтон выложил все, что знал, прямо в машине, по дороге в тюрьму. Думаю, к убийству он отношения не имеет. Он тогда прилично перепугался. Что касается наезда, то тут он влип крепко и этого не отрицает. Говорит, что мучился с тех самых пор, как это произошло. Кстати, ему оказалось кое-что известно о Марсии Уоткинс. Парень, с которым она сбежала из дома, — Хьюго Ларкин, сын Отто Ларкина, нашего шефа полиции. Лично я о Хьюго никогда не был высокого мнения. Он порядочный трепач. Очевидно, трое или четверо из его дружков знали Марсию, но только по имени. Она принадлежала к числу тех девушек, которые верили в новый порядок вещей. Она не обращала внимания на условности. Любовь для нее значила все, законный брак — ничего. И Хьюго решил воспользоваться ее взглядами. Возможно, некоторое время он ее даже любил. Однако узнав, что ситуация осложнилась и Марсия ждет ребенка, он сделал реверанс и оставил ее у разбитого корыта.
