Рекс Стаут - В лучших семействах
— Так что мистер Гудвин был в курсе дела? — уточнил Арчер.
— Естественно, миссис Рэкхем поняла это как само собой разумеющееся. Она не говорила, что мистер Вульф сказал, будто мистер Гудвин в курсе дела, но решила, что иначе и быть не может, коль скоро мистер Гудвин его помощник и занимается этим делом. Впрочем, тогда это не имело значения, поскольку она все выложила мужу. В Берчвейле у них была одна спальня и, по её словам, когда они легли в постель, она просто не смогла сдержаться. Весь разговор она мне не передала, но у них произошла страшная ссора. Она заявила, что подаст на развод, что между ними все кончено, что она попросит мистера Вульфа завершить расследование и добыть доказательства вины Рэкхема. Характер у миссис Рэкхем был твёрдый, и она ненавидела, когда её пытались обвести вокруг пальца. Но на следующий день она засомневалась в том, что сказала, будто в самом деле ей хотелось развода. Потому-то она и решила с кем-нибудь посоветоваться. Думаю, что причина, по которой она не стала доверяться миссис Фрей…
— Извините, мисс Дарроу, — прервал её Арчер, — пожалуйста, придерживайтесь только фактов.
— Да, конечно. — Она посмотрела на Арчера, потом перевела взгляд на меня. — Я сказала, что, по-моему, миссис Рэкхем совершенно не права. Будь её муж изменником — другое дело, но ведь ей он ничего плохого не сделал, разве что кому-нибудь другому да самому себе, так что ей следует помочь ему, а не уничтожать его. По меньшей мере, сказала я, надо подождать, пока обнаружатся все подробности. Думаю, именно это она и хотела услышать, хотя вида не подала. Она была страшно упряма. Потом днём я совершила нечто такое, в чем буду раскаиваться всю жизнь. Я пошла к Барри и все ему передала, добавив, что если он пойдёт ей навстречу — расскажет все без утайки, повинится и пообещает, что покончит с этим, — то все будет в порядке. И тут Барри признался, что любит меня.
Здесь Лина Дарроу впервые проявила слабость. Опустила голову и отвела глаза.
— И что тогда? — вкрадчиво спросил я.
Она подняла голову, и заметное волнение отразилось в её лице.
— Он сказал, что вовсе не желает, чтобы все было в порядке, потому что любит меня. Должна я сказать вам, что я… как я себя чувствовала тогда?
— Не сейчас. Только то, что случилось.
— Тогда ещё ничего не случилось. Время было после полудня. Я не сказала Барри, что тоже люблю его… тогда я ещё и не подозревала, что люблю его. Я просто ушла. Потом мы собрались в гостиной на коктейль, пришли вы, мистер Гудвин, и мистер Лидс, и мы играли в эту игру… помните? — спросила она.
— Угу, помню, — подтвердил я.
— Потом ужинали, смотрели телевизор и…
— Извините, — перебил я. — Это всем известно. Давайте припомним, как пришли полицейские. Вы им все рассказали?
— Нет.
— Почему?
— Мне казалось, что это будет нечестно по отношению к Барри. Я не думала, что он убил её, и не знала, с какими незаконными делами он связан, поэтому мне казалось, что несправедливо говорить им то, что я узнала о нём со слов миссис Рэкхем. — Прекрасные глаза мисс Дарроу снова наполнились лучезарным светом. — О, я знаю, о чем вы думаете. Почему не тогда, а теперь я решила рассказать это? Да потому, что теперь я знаю о нём больше… намного больше! Не уверена, убил ли он миссис Рэкхем, но убеждена, что он способен на такое: он жестокий, эгоистичный и беспринципный… он способен на все. Думаете, я хочу ему отомстить?.. Возможно, но мне наплевать, потому что я говорю правду. С какой преступной группой он был связан, и убил ли он жену… я не знаю; это ваша забота.
— Не моя, сестренка. Я не полицейский.
Она повернулась к фараонам.
— Значит, ваша!
Тут, казалось бы, настал тот самый миг, когда я мог бы перечитать свои показания, поскольку мне не помешало бы это обмозговать. Такого поворота я не ожидал. Стоит мне только подтвердить слова Лины Дарроу, и Барри Рэкхему не миновать казни на электрическом стуле. Я мог бы заявить, что ничего не знаю о звонке, который Ниро Вульф сделал миссис Рэкхем. Вполне возможно, что он звонил ей, не поставив меня в известность — такое за ним нередко водилось. Занятно, сколько раз мне приходилось буквально из кожи вон лезть, чтобы изобличить убийцу, а тут достаточно было припомнить парочку фактов — и вот он, убийца, в руках!
Но если я дам подтверждение изложению мисс Дарроу, Рэкхема ещё до захода солнца упекут в каталажку, а это погубит все дело. Операция сорвется, месяцы напряженного труда вылетят в трубу, и с ними наш единственный шанс; Зек будет продолжать упиваться властью превосходящего разума, а мы с Вульфом останемся с носом. Мой мозг лихорадочно заработал. Не раз он помогал вывести убийц на чистую воду; теперь же от него требовалось поработать на славу, чтобы помочь убийце остаться тоже на свободе, поскольку встреча с Зеком должна была состояться во что бы то ни стало.
Выстроить план действий не было времени. Все трое впились в меня взглядами, и Арчер произнес:
— Теперь сами понимаете, Гудвин, почему я настаивал на том, чтобы вы перечитали свои показания? Необходимо проверить: вдруг вы что-нибудь упустили!
— Да, — с сожалением выдохнул я. — Я также вижу, что вы ждете, затаив дыхание, когда я скажу, что верно, мол, я запамятовал: Ниро Вульф и впрямь позвонил вечером в пятницу миссис Рэкхем и сказал ей все это. Увы, рад бы помочь, но привык придерживаться истины, насколько возможно.
— Нам истина и нужна. Вы приходили вчера днём к Рэкхему?
Этого я уже ожидал.
— Да, — просто ответил я.
— С какой целью?
— По поручению клиента. Сперва я за Рэкхемом следил, а потом, когда он меня обнаружил, клиент решил, что можно выведать что-нибудь полезное, если заглянуть к нему в гостиную.
— Почему ваш клиент интересуется Рэкхемом?
— Он мне не объяснил.
— Кто ваш клиент?
Я отрицательно покачал головой, говоря тем самым, что не отвечать на сей вопрос имею полное право.
— Вам это не пригодится. Мой клиент приехал с Западного побережья, где, как я подозреваю, был связан либо с игорным бизнесом, либо с рэкетом, а может, и с тем, и с другим, хотя мои подозрения юридической силы не имеют. Так что давайте изменим тему.
— Я хочу знать его имя, Гудвин.
— А я хочу охранять своего клиента, в разумных пределах, естественно. К убийству, которое вы расследуете, он не причастен.
Заговорил Бен Дайкс:
— Ладно, не будем строго придерживаться правил. Не станешь же ты изобретать в самом деле несуществующего клиента. Тем более — с Западного побережья.
— Ваш клиент Барри Рэкхем? — осведомился Арчер.
— Нет.
— Вы выполняли какую-нибудь работу по его поручению?
— Нет.
— Давал ли он вам или выплачивал какие-нибудь деньги за последнюю неделю?
Это было уже чересчур. Похоже, тут я влип по самую шею, и лучшее, что я мог сделать, это брыкаться в надежде хоть как-то выиграть время и попробовать выкрутиться.
— Ах, вот значит как, — процедил я. Потом окинул оценивающим взглядом Лину Дарроу и перевёл взгляд на Арчера. — Похоже, вы решили пойти ва-банк. По-вашему, я взял деньги от убийцы, чтобы скрыть против него улики. Скверное дело, да?
Никто не отозвался. Они просто смотрели на меня.
Тогда я продолжил:
— Во-первых, я решительно заявляю, что у меня нет никаких денег, полученных от Рэкхема, и хватит об этом. Во-вторых, я поставлен в несколько невыгодное положение, потому что я знаю, что на уме у мисс Дарроу, но не знаю, откуда. Для меня очевидно, что она пытается подставить Рэкхема, но я не уверен, сама ли она так решила или её кто-то надоумил. Прежде чем я приму решение, что делать, я хотел бы это прояснить. Я понимаю, что вы должны обработать меня на всю катушку и нисколько не возражаю, в конце концов так принято, это ваша работа, но вам придётся выбрать. Либо я сейчас наберу воды в рот, причём я вовсе не шучу, и тогда можете делать со мной все, что вам заблагорассудится, либо я сперва переговорю с мисс Дарроу… в вашем присутствии, разумеется. А потом можете допрашивать меня хоть до конца недели. Итак?
— Что вы хотите узнать от неё? — полюбопытствовал Арчер.
— Лучший способ выяснить — послушать самим. — Я повернулся к Лине. — Когда вчера днём я увидел, как вы выходите из его номера, я сразу подумал, что заварится каша.
Она не отвела взгляд, но и не ответила.
— А когда он обошелся с вами дурно? Вчера? — уточнил я.
— Не только вчера, — бесстрастно ответила она. — Но вчера он окончательно и бесповоротно отказался жениться на мне.
— А что же здесь дурного? — удивился я. — Не может же Барри Рэкхем на всех жениться.
— Он обещал… много раз.
— А вы держали при этом фигу в кармане? Он знал, что вам известно кое-что из того, что может привести его в камеру смертников. Вы не думаете, что он мог морочить вам голову хотя бы из соображений безопасности?
