Канатная танцовщица - Морис Леблан
– Настолько, что вам нечем платить за квартиру?
Они снова замолчали.
Виктор думал о любовнице барона и сгорал от любопытства… Не женщина ли это из кинотеатра, она же соучастница убийства в Бикоке?
Машина остановилась возле большого старого здания. Поднявшись на третий этаж, барон позвонил.
Им открыла молодая женщина. Она протянула барону руку, и Виктор сразу же убедился, что это была не та, чей облик так запомнился ему.
– Наконец-то! Но ты не один? С приятелем?
– Нет, – возразил он, – этот господин из полиции, и он собирает сведения о деле с бонами, в котором я случайно оказался замешанным.
Она провела их в маленькую комнату, где Виктор смог получше рассмотреть ее. Болезненное лицо с большими голубыми глазами. Скромное домашнее платье. На плечах пестрый платок.
– Простая формальность, мадемуазель, – извинился Виктор, – несколько вопросов… Вы видели господина д’Отрея позавчера?
– Позавчера? Дайте подумать… Да, мы вместе завтракали и обедали, а вечером я проводила его на вокзал.
– А вчера?
– Вчера он приехал в семь утра, и мы не выходили из этой комнаты до четырех часов. Я его проводила как обычно.
Виктор был уверен, что все эти ответы подготовлены заранее. Но могла ли правда быть сказана таким же тоном, что и ложь?
Он осмотрел квартиру. Кроме бедно обставленного будуара была кухня, передняя. Там, под вешалкой, стояли чемоданы.
Внезапно он заметил, что любовники переглянулись. Он открыл чемодан. В нем одну сторону занимали предметы дамского туалета, другую – пиджак и мужские сорочки.
В саквояже были уложены пижама и дамские туфли.
– Куда вы хотели уехать? – спросил Виктор.
Барон вместо ответа пробормотал:
– Кто разрешил вам здесь рыться? Это что, обыск? На каком основании? Где ваш ордер?
Виктор ощутил опасность, исходящую от этого человека. Он невольно выхватил револьвер.
– Вас вчера видели у Северного вокзала с двумя чемоданами. И с вашей любовницей.
– Ерунда! – воскликнул барон. – В чем вы меня собираетесь обвинить? В хищении желтого пакета или… Или даже в убийстве господина Ласко? – произнес он с иронией.
Вдруг Элиз Массон возмущенно закричала:
– Что ты сказал? Он тебя обвиняет в убийстве?
Барон рассмеялся.
– Кажется, так. Но, господин инспектор, это несерьезно! Какого черта вы допрашивали мою жену?
Он овладел собой и немного успокоился. Виктор опустил револьвер и направился к выходу, тогда как барон д’Отрей продолжал язвить:
– А, полиция!.. Впервые с ней имею дело. Но если она всегда так действует… Господин инспектор, эти чемоданы стоят здесь уже несколько недель. Мы с крошкой мечтаем о путешествии на юг. Но пока это не удалось. Вот и все.
Молодая женщина продолжала негодовать:
– И он осмелился тебя обвинить! Назвать тебя убийцей!
В этот момент у Виктора созрел план: надо прежде всего разделить любовников, отвезти барона в префектуру и договориться с начальством, чтобы здесь немедленно был произведен обыск. Он не ждал больших результатов, но это было необходимо. Если боны запрятаны в этой квартире, то нельзя дать им исчезнуть.
– Ждите меня здесь, – обратился он к молодой женщине. – Что же касается вас, сударь…
И он указал на дверь с таким властным видом, что барон без пререканий прошел вперед, спустился по лестнице и занял место в автомобиле.
На углу Виктор назвался регулировщику движения и попросил его присмотреть за пассажиром в автомобиле, а сам направился позвонить по телефону.
– Это вы, Лефебюр? Я – Виктор из спецбригады. Нельзя ли срочно выслать двух агентов в угловой дом на улице Вожирар, около Люксембургского? Говорите громче! Что? Со мной хочет говорить шеф? Но сейчас я сам у него буду. Немедленно пришлите двоих по этому адресу и еще: необходимы сведения об Элиз Массон, танцовщице из «Фоли Берже». Да, Элиз Массон…
Через пятнадцать минут прибыли два инспектора. Им было приказано следить, чтобы Элиз Массон не покидала своей квартиры.
Господин Готье, шеф полиции, ожидал Виктора в своем кабинете в компании с маленьким пожилым толстяком. Это был один из непосредственных начальников Виктора комиссар Молеон.
– Ну, наконец-то, Виктор! – воскликнул начальник. – Что вы можете нам рассказать? Я вам много раз советовал поддерживать контакт с нами. А от вас – никаких вестей. Комиссариат Сен-Клу действует со своей стороны, мои инспектора – с другой, вы – с третьей. И никакой связи! Никакого конкретного плана!
– Проще говоря, шеф, это значит, что дело с бонами и с преступлением в Бикоке не двигается с места. И по зубам ли оно нам?
– А лично вам?
– Признаюсь, что дело интересное, хотя слишком многостороннее. Действие разбросано. Никакого единства. Никакого серьезного соперника.
– В таком случае, – сказал начальник, – у нас есть новость, которая может заинтересовать вас. Молеон кое-что знает об Арсене Люпене, он лучше подготовлен, чем кто-либо…
Виктора это известие явно взволновало.
– Что вы говорите, шеф? Арсен Люпен? Вы уверены? У вас есть доказательства, что он замешан в деле?
– Самые форменные: его письма. Вы знаете, что Арсен Люпен замечен в Страсбурге и едва избег ареста? Так вот, желтый пакет, доверенный банку, находился сначала в сейфе у одного страсбургского промышленника, которому принадлежали девять бон, и мы знаем теперь, что после того как этот промышленник положил пакет в банк, его сейф был взломан. Кем? Арсеном Люпеном.
– Письмо было действительно от Арсена Люпена?
– Да.
– И адресовано?
– Женщине. Кажется, его любовнице. Между прочим, он писал: «Я предполагаю, что боны были ловко стянуты из банка одним из служащих, Одиграном. Если захочешь, попытайся их найти. Его следы ведут в Париж, куда я приеду вечером в воскресенье. Меня это, впрочем, не слишком интересует. Я думаю о другом. Это дело о девяти миллионах. Оно стоит того, чтобы им заняться!»
– Конечно, никакой подписи?
– Есть: смотрите – «Арс. Л.».
И господин Готье закончил:
– Воскресенье – это день, когда вы были в «Балтазаре». Там же находился Альфонс Одигран со своей любовницей.
– Там была и другая женщина, шеф! – воскликнул Виктор. – Очень красивая, и она, без сомнения, следила за Одиграном… Она-то и есть та особа, которую я заметил ночью в Бикоке. Она убегала с места убийства папаши Ласко.
Виктор расхаживал по комнате, не скрывая своего возбуждения, казавшегося удивительным у этого человека, всегда владевшего собой.
– Шеф, – наконец сказал он, – раз в деле замешан этот тип, – я доведу его до конца.
– Вы так решительно настроены, похоже, что вам это удастся.
– Я его никогда не видел… Ни я его, ни он меня, мы друг друга не знаем.
– Ну?
– Но это не помешает мне свести с ним счеты. И самым серьезным образом. Но хватит о будущем. Перейдем к настоящему.
И, не заставляя себя ждать, он рассказал про все, что сделал накануне и сегодня утром, о расследовании в Гарте, о встречах с домашними д’Отрея, Жерома, с мадемуазель Элиз Массон. Относительно последней ему принесли формуляр.
«…Сирота, дочь алкоголика и туберкулезной матери, уволена из “Фоли Берже” за несколько краж, совершенных в артистических уборных своих подруг по работе. Некоторые факты наводят на мысль, что она была осведомительницей одной международной банды. Туберкулез второй степени».
Наступило молчание. Было заметно, что Готье очень доволен результатами, достигнутыми Виктором.
– Ваше мнение, Молеон?
– Хорошая работа, – похвалил комиссар, который, естественно, имел свои оговорки. – Хорошая работа, которая требует уточнений. Если разрешите, я возьму на себя допрос барона.
– Я буду ждать вас в своей машине, – буркнул Виктор.
– Сегодня вечером снова соберемся здесь, – заключил начальник. – Тогда мы сможем дать серьезный материал предварительному судебному следствию, которое откроется в Париже.
Через час Молеон доставил барона к автомобилю Виктора и объявил:
– С этим петушком больше нечего делать.
– Садитесь, – предложил Виктор. – Поедем к мадемуазель Элиз Массон.
Комиссар возразил:
– За ней уже наблюдают. По-моему, у нас есть более срочные дела.
– Какие?
– Выяснить, что делал в момент преступления Гюстав Жером, муниципальный советник Гарта и домовладелец барона д’Отрея. Это вопрос, который интересует его жену и который я хотел бы задать его другу Феликсу Дювалю, торговцу в Сен-Клу. Его адрес я
