Роберт Голдсборо - Смерть в редакции
Прежде чем повесить трубку, Бишоп, сдавшись окончательно, сказал, что обзвонит всех и сообщит нам о результате до десяти утра завтра.
— Теперь Макларен? — спросил я, и Вульф кивнул, выражая согласие.
Макларен тоже все еще находился в своем кабинете. Трубку поднял его лакей Карлтон и крайне неубедительно попытался узнать, чего я хочу.
— Скажите, что Ниро Вульф хочет срочно обсудить с ним важное дело, — безапелляционно заявил я.
Меня попросили подождать, и пока я ждал, Вульф поднял трубку.
— Привет, Вульф, — пролаял Макларен. — Что теперь?
— Мистер Макларен, завтра в девять часов вечера я намерен обсудить круг вопросов, связанных с убийством Хэрриет Хаверхилл. Ожидается присутствие ее приемных детей, племянника, жены Дэвида, мистера Бишопа и мистера Дина. Я приглашаю вас присоединиться к нам.
— Я уже предупреждал вас, что не позволю вывалить все это дерьмо у моего порога, — произнес Макларен, делая ударение на каждом слоге. — И предупреждаю, Вульф, я подам на вас в суд, если вы попытаетесь сделать это.
— Полагаю, что вам следует прийти хотя бы для защиты своих интересов и репутации, — сухо ответил Вульф. — Гарантирую вам весьма содержательный вечер, который, помимо всего прочего, может оказать серьезное влияние на дальнейшую судьбу «Газетт».
— В котором часу, вы сказали, это состоится? — проворчал Макларен.
— В девять вечера.
— Я уже приглашен на ужин.
— Я искренне порекомендовал бы вам принести извинения и отказаться от приглашения.
— Посмотрим, — буркнул Макларен, бросая трубку.
— У этого типа имеются явные пробелы в воспитании, — заметил я.
— Он обязательно придет, — с недовольной миной бросил Вульф.
— Три к одному за то, что вы правы. Кто следующий?
— Позвоните миссис Макларен и пригласите ее.
— Если бы я вас не знал, то мог бы подумать, что вы решили потрясти Макларена неожиданной встречей с бывшей супругой, но такие трюки для вас не типичны.
— Мой клиент имеет полное право знать, каким образом я отрабатываю свой гонорар, — ответил он, как мне показалось, несколько ненатуральным тоном.
Но прежде чем я успел найти изящный ответ, Вульф поднялся и направился в кухню, чтобы проследить за успехами Фрица в приготовлении ужина. А скорее всего для того, чтобы убежать от меня. Так или иначе, но я, используя условный сигнал, позвонил Одри Макларен. Анемичный женский голос сообщил, что ее не будет весь вечер, поинтересовавшись при этом, что ей передать. Я сообщил свое имя и попросил Одри перезвонить.
Этим завершился мой рабочий день. Обычно по четвергам я не ужинаю дома, а отправляюсь к Солу для еженедельного сражения в покер. Но сегодняшняя встреча была отменена, поскольку Сол воспользовался советом Вульфа и остался на ночь в Южной Каролине. После ужина я чистил оружие и неторопливо пил молоко; Вульф читал книгу и смотрел телепередачу об истории еврейского народа.
Выскользнув из постели в пятницу в семь пятнадцать, я порадовался тому, что игра в покер накануне не состоялась. Мне было просто необходимо хорошенько отдохнуть перед предстоящим бесконечным и очень непростым днем. За завтраком в кухне я коротко изложил нашу программу Фрицу, Это подняло его дух. Он узрел близкое окончание дела, что означало свежий приток средств.
Я сидел за своим письменным столом, когда — чуть позже девяти — раздался телефонный звонок. Это оказалась Одри.
— Мистер Вульф попросил меня позвонить вам, — сообщил я ей. — Сегодня вечером он собирает у нас несколько человек, чтобы потолковать о смерти Хэрриет Хаверхилл, и ему показалось, что вам захотелось бы присутствовать при этом.
— И он назовет убийцу? — спросила она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.
— Мистер Вульф такой информацией не делился, но думаю, ваша догадка не лишена основания.
— Видимо, Ян тоже будет присутствовать?
— Конечно, так же как и другие лица из «Газетт», — сказал я, добавив, что больше ничего не знаю. Она ответила, что придет, и я попросил ее явиться в восемь сорок.
Следующим в списке приглашенных значилось имя Лона Коэна.
— У тебя найдется минута? — спросил я, когда он поднял трубку.
— Да. Но не более того. Выкладывай.
— Сегодня вечером у нас трубят общий сбор. Возможно, ты уже слышал об этом.
— Карл мне говорил. Энтузиазмом он не кипит, но, похоже, именно в данный момент пытается мобилизовать остальных.
— Удовлетворительно. Мистер Вульф считает, что будет невредно, если и ты придешь. Во время собрания ты сможешь оставаться в соседней комнате.
— Постой… — прервал меня Лон. В его голос закралась тревога. — Ты хочешь мне что-то сообщить? Может быть… — Фразу он так и не закончил.
— Я не хочу сообщить тебе ничего, кроме того, что босс посылает тебе приглашение. Присутствие вовсе не обязательно.
— Ты же прекрасно знаешь, черт возьми, что я буду!
— Но никого не информируя об этом, — подчеркнул я. — Приходи в восемь тридцать.
Судя по голосу, у него началось головокружение, но все же он сумел выдавить, что мы можем на него рассчитывать.
Затем я набрал номер инспектора Кремера. Один из его подручных сообщил, что инспектор занят и никогда не освободится, но я продолжал настаивать, что здесь особый случай. Он прикрыл ладонью трубку, но я, тем не менее, мог расслышать приглушенный звук разговора. Через некоторое время в трубке прорезался знакомый голос.
— Гудвин? Вам-то какого дьявола надо? — Это был старый, добрый сержант Перли Стеббинс.
— По просьбе моего босса я хотел связаться с вашим. Мой желает пригласить его — и вас тоже — на вечеринку.
— Что еще за дерьмо? — Перли не из тех, кто тратит лишние слова.
— Мистер Вульф планирует побеседовать об убийстве миссис Хаверхилл. Пожалуют ее родственники, а также Карл Бишоп, Эллиот Дин и великий газетный барон из Шотландии.
Перли прошипел слово, которое я ни за что не стал бы использовать в приличном обществе, и простонал:
— Так, значит, одно из этих сборищ? — он явно имел в виду встречи всех подозреваемых в доме Вульфа, встречи, на которых наш добрый сержант за последние годы неоднократно присутствовал. — Я передам все инспектору, — закончил он и бросил трубку.
Похоже, наступили времена, когда никто не желает беседовать со мною о погоде или обсуждать результаты последних футбольных встреч. Пришлось позвонить Вульфу в оранжерею.
— Да?
— Одри согласна, — доложил я. — Лон тоже придет, он согласен провести вечер в соседней комнате. Я позвонил Кремеру, но говорил с Перли, который поворчав, сказал, что все передаст боссу. Жду звонка инспектора. Сола я не пытался найти, так как он еще не мог вернуться из Южной Каролины.
Вульф пробормотал нечто похожее на «угу» и хлопнул трубкой, не дав дополнительных инструкций. Мне оставалось только отправиться в кухню, чтобы обсудить с Фрицем некоторые детали предстоящего вечера.
День тянулся медленно и без всяких событий, если не считать звонка инспектора, раздавшегося в одиннадцать, как только Вульф устроился за своим столом в кабинете.
Трубку поднял я и выслушал весь их разговор.
— И все они действительно соберутся у вас сегодня вечером? — брюзгливо поинтересовался инспектор.
— Да, сэр, насколько мне известно. Мы начнем в девять.
— И вы полагаете, что можете назвать убийцу?
— Не полагаю, сэр, а назову точно.
— Я вам не верю.
— Мистер Кремер, разве я когда-нибудь не выполнял своих обещаний, данных при подобных обстоятельствах?
Кремер употребил то же выражение, что и Перли. Какой убогий словарный запас у этих людей!
— Увидимся вечером! — прогремел Кремер и хватил трубкой с таким шумом, что Вульфа передернуло.
Глава 21
Оставшеюся часть утра, а если точнее, то и часть времени после полудня, Вульф провел читая, заполняя бланки заказов на новые каталоги семян и подписывая письма. На мой взгляд, самым лучшим письмом этого дня было послание главному редактору специального журнала для любителей орхидей. В нем Вульф бичевал редактора за большое количество типографских ошибок в издании.
«В последнем номере, — писал Вульф, — в словах «Paphiopedilum», «Phalaenopsis» и — да простят вас Господь! — «Oncidium» имелось по одной опечатке, а в слове «Odontoglossum» — целых две. Слишком много ошибок для журнала, претендующего на то, чтобы считаться ведущим в своем круге вопросов».
За ленчем он держал речь о том, почему свободная печать оказалась столь полезной для роста и процветания Соединенных Штатов. Не считая этой болтовни, за весь день Вульф не сказал ни слова, имеющего отношение к нашим деловым проблемам.
Наконец к двум тридцати я сдался; Вульф явно не желал добровольно делиться информацией.
