В бесшумном полете гналась я за ним - Мацей Сломчинский
— Да, — сказала Каролина, думая, что он спрашивает, приедет ли она, — конечно, приеду. Но ты забыл сообщить мне адрес. И вообще — этот домик точно существует?
— Ну что ты — конечно! Хиггинс уже там действует. В субботу после полудня я сам тебя туда отвезу и на руках перенесу через порог. Будешь хозяйкой этого уикенда.
— Ну, если там будет Хиггинс, никаких дополнительных хозяек не потребуется, сказала Каролина и через бесшумно открывшиеся двери вошла в лифт…
Каролина была права. Когда в субботний вечер она прибыла в очаровательный маленький домик, расположенный на одной из тихих, зеленых улочек Ричмонд-парка, все уже было застегнуто на последнюю пуговицу.
Хиггинс, самый совершенный слуга, был невидим. Она обнаружила его лишь во время экскурсии по винным погребам домика. Одетый в белый фартук, он был наполовину погружен в огромный холодильник. Увидев ее, он выпрямился и, держа в обеих руках две изящно вытянутые бутылки рейнского вина, спокойно и с достоинством поклонился. Ни один волосок на его седеющей голове не выбивался из других даже на миллиметр.
— Добрый день, мисс Бикон! Замечательная сегодня погода, не правда ли? — он указал глазами на бутылки в руках. — Надеюсь, нам удастся подать вино, сохранив его соответствующую температуру, хотя непрерывные изменения в нашем хозяйстве и связанная с этим постоянная смена вспомогательного оборудования, — теперь он указал глазами на холодильник, — могут повлиять на некоторые неточности…
— Я уверена, что никаких неточностей не будет! — Каролина заглянула в холодильник. — Какой гигант! Интересно, что он будет в нем держать. Тут поместилось бы продуктов на армейский батальон.
— Я такого же мнения, если мне позволено это заметить, мисс Бикон… Но мистер Алекс любит кардинальные решения… Он приказал мне купить лучший холодильник, какой найду. Разумеется, были еще большие холодильники, но я опасался, что ни один из них не удастся транспортировать сюда вниз… Так что остановился на этом. Кроме того, квартал этот находится несколько на отшибе, — Хиггинс развел руками и скорбно опустил голову, будто оправдываясь, — и потому я опасаюсь, что обед может оказаться не таким, каким он мог бы быть, останься мы в старой квартире… Хотя, конечно, здесь тоже есть свои плюсы. Здесь, например, очень тихо…
Однако по его тону Каролина поняла, что царящую вокруг тишину Хиггинс не относит к самым важным и обязательным достоинствам какого-либо жилья.
Несмотря на все опасения Хиггинса, обед удался на славу, и когда, наконец, они вчетвером расположились на террасе, укрытой густым плющом и Алекс вышел на минуту в свой кабинет, миссис Розмари Паркер вздохнула.
— Нам надо переехать в такой район, Бен. Мальчики подрастают, и я просто не знаю, чем буду заниматься, когда они вылетят из родного гнезда. Здесь у меня, по крайней мере, были бы огород и соседи. В центре можно прожить двадцать лет под одной крышей с тысячью других людей и даже не знать их имен. А здесь, в предместье, все друг друга знают, все симпатичны и доброжелательны… Я родилась и выросла в таком предместье…
— Ба! — Паркер вытянулся в кресле. — Во-первых: подумай, как далеко мне отсюда ездить в Скотленд-Ярд и сколько времени уходило бы на дорогу. Во-вторых: не все здесь так симпатичны и доброжелательны, как это может показаться на первый взгляд. Эти тихие домики и красивые виллы скрывают не одну тайну, узнав которую, можно поседеть…
Алекс вернулся на веранду и уселся напротив лампы, стоящей на столе.
Паркер приподнялся в кресле и прикоснулся пальцем к картонной папке Алекса:
— Здесь отчет о событиях, которые разыгрались вон в том доме, — он поднял руку и указал пальцем на два освещенных окна на первом этаже тонущей в вечерней тьме виллы на противоположной стороне улицы. — Месяц назад мы с Джо стояли в столовой, где как раз и находятся эти два светящихся окна, и не понимали совершенно ничего, а в соседней комнате… Но не хочу упреждать события.
— Вот именно! — Миссис Паркер обратилась к Алексу: — Начинай уже скорее читать, Джо! Я умираю от любопытства, а этот мой законопослушный полицейский не хотел даже и слова сказать за весь этот месяц!
— Хорошо! — Джо открыл папку. В ту же минуту большая ночная бабочка ударилась о лампу, завертелась вокруг нее и исчезла во тьме. — Красивое театральное начало! — улыбнулся Алекс. — Правда, это не была бабочка «Мертвая голова», а всего лишь «Сфинкс» — тоже красивая ночная бабочка и почти такая же большая… Они любят эти окрестности…
— Ну, читай уже! — сказала Каролина. — Я тоже женщина и потому имею право проявлять любопытство…
Джо кивнул.
— Да, действительно, Бен и я были там, но уже после совершения преступления. Но я позволил себе на основе довольно точной реконструкции разделить это произведение на две части: действие одной из них происходит перед преступлением, а во второй мы принимаем участие. Мне это казалось необходимым, потому что именно реконструкция первой части и наше знакомство с событиями, которые предшествовали преступлению, затруднили его раскрытие и выявление убийцы…
— Затруднили? — Паркер пожал плечами. — Да ведь убийца был найден в течение двух часов!
— Но еще чуть-чуть, и он никогда не был бы найден, а хуже всего то, что вместо него был бы арестован и осужден совершенно невиновный человек… Ну, ладно — начнем!
Джо открыл папку и подвинул ближе к свету первую страницу машинописной рукописи.
Часть вторая
Глава первая
в которой мужчины думают, что женщины спят…
В этот вечер Джо Алекс писал, как обычно, без большого удовольствия, но и без отвращения. Листы в регулярных отрезках времени ложились на стол в аккуратную стопочку. Джо никогда не садился писать, не имея полностью готовой фабулы повести, включая подробно, во всех деталях, разработанный план каждой главы. Поэтому он писал сейчас, не очень глубоко задумываясь о том, что пишет. Это было так, будто одна половина мозга сочиняет гладкие, ясные предложения, ведя героев через диалоги и описания к неизбежной поимке убийцы, в то время как другая половина занята чем-то совсем иным. В данную минуту она была заполнена образом мисс Каролины Бикон, спящей или, быть может, только засыпающей над книгой где-то в другом конце Лондона. Он взглянул на лист, который только что вынул из машинки. Страница сто девяносто восемь…
Джо протер уставшие глаза, и даже
