Лео Брюс - Дело для трёх детективов
Терстон всё ещё слепо давил на дверь всем своим весом, и поэтому именно я схватил тяжёлый деревянный стул, который стоял на площадке, и пробил им верхнюю филёнку. Через рваный проём я мельком увидел комнату и внутри нечто ужасное, но всё же не давшее мне столь же сильного шока, что возник у меня от недавних криков. Я полагаю, что именно эти крики заставили меня ожидать нечто подобного. Потому что то, что я увидел, было слабо освещённое лицо Мэри Терстон на подушке, которая была скорее красной, чем белой, и я сразу же понял, что она убита.
Однако прежде, чем мы смогли бы войти, необходимо было разбить нижнюю филёнку, поскольку дверь была высокой и, как сказал Уильямс, заперта сверху и снизу. Я наклонялся через проломы и отодвинул эти задвижки. И чтобы впоследствии не было никаких сомнений, позвольте сразу же чётко заявить, что каждый запор был задвинут вполне надёжно. В самом деле, чтобы отодвинуть нижний, мне пришлось потратить несколько секунд.
Пока я это делал и как раз вставал, чтобы повернуть ручку, Терстон протиснулся мимо меня в комнату. И когда он это сделал, я обнаружил, что к нам присоединились ещё двое. Всё моё основное внимание было сконцентрировано на комнате перед нами, поэтому только уголком сознания я скорее почувствовал, что Стрикленд стоит около нас, а Феллоус на лестнице, которая шла от двери Мэри Терстон на третий этаж. В какой именно момент они появились, я не знал и не знаю. Но я уверен, что ни одного из них не было там, когда мы впервые достигли лестничной площадки, и что ни один из них не появился, когда я отошёл, чтобы взять стул. Другими словами, ни один не был на сцене в течение минуты после криков, хотя оба появились вскоре после этого.
И теперь мы всматривались в дверной проём. Мы стояли там, все четверо, как если бы несли почётный караул перед комнатой. Итак, мы стояли, смотрели и следили за движениями Терстона.
Комнату освещала только настольная лампа, но для нас было не слишком темно, чтобы увидеть весь интерьер. Поперёк кровати лежала Мэри Терстон, полностью одетая. Но наши испуганные взоры приковывала именно подушка, на которой лежала её голова, подушка и горло женщины. Потому что подушка, как я уже видел, была сплошь покрыта ужасными алыми пятнами, а поперёк горла — её толстого белого горла — шёл ещё более ужасный шрам. Но вновь повторяю, я не хочу излишне мучить читателя. Достаточно заметить, что, когда Терстон сказал нам задыхающимся голосом, что она мертва, мы не вскрикнули и не сорвались с места, поскольку уже знали, какими должны быть его слова.
Сэм Уильямс сохранил хладнокровие. «Не двигайтесь, — сказал он нам, тем, кто стоял в дверном проёме. — Он должен быть здесь». — Он подошёл к выключателю и надавил на него. Однако результат оказался нулевым, и я почувствовал некоторое облегчение. Яркий свет, заливающий эту сцену, был бы слишком беспощаден.
Но, думаю, именно этот бесполезный щелчок электрического выключателя переключил моё внимание от осознания смерти Мэри Терстон к необходимости обнаружения её убийцы. В течение мучительных секунд, во время которых мы уставились на то, что лежало на кровати, я думал, как это ужасно и как трагично, как если бы это был несчастный случай. Но когда Уильямс нажал на выключатель, но комната не осветилась, что-то пробудило меня, чтобы я осознал, это... этот ужас был делом человеческих рук, и этот человек должен быть найден.
Однако прошло, самое большее, только две или три минуты после момента первого крика. Убийца ни в коем случае не мог убежать.
— Оставайтесь в дверях, Таунсенд, — повторил Уильямс, и начал обыскивать комнату.
Я стоял, наблюдая за ним, а позади меня находились Стрикленд и Феллоус. Уильямс сначала пересёк комнату, подошёл к окну, выглянул из него, посмотрел вверх и вниз, а затем подошёл к большому шкафу, встроенному в стену около камина, и быстро его обыскал. Я заметил, что он осмотрел его вверх до самой верхней части и вниз до последнего углубления. Затем подошёл к камину и кратко осмотрел его. Он заглянул под кровать и в матрацы, затем открыл платяной шкаф.
— Ещё раз окно, — внезапно закричал я. Хотя в комнате было два окна, открывали только одно из них, и к нему вновь устремился Уильямс. Правда, я уже видел, как он выглядывал из него, но какой-то инстинкт заставил меня попросить проделать это ещё раз.
— Невозможно, — сказал он. — Высота двадцать футов. И, — он выглянул вновь, — десять футов до верхнего окна.
Уильямс продолжал свои поиски, как будто забыв о Терстоне, который стоял около кровати. Он издавал очень тихие звуки, похожие на сдавленные рыдания, и не шевелился. Наконец Уильямс закончил свои первые исследования.
— Возможно, в этой комнате имеется какое-нибудь укромное место, — сказал он, — какое-нибудь сделанное специально.
Это казалось достаточно справедливым. Я был бы рад указать все возможные места, оставленные Уильямсом без внимания, если бы он дал мне такую возможность. Я полагаю, что охотничий инстинкт в нас всё ещё силён, и, хотя я ни на шаг не отходил от двери, мои глаза и ум были заняты поиском. Но в самой комнате исследовать больше было нечего.
— Феллоус, помогите мне передвинуть этот ковёр, — внезапно сказал Уильямс. — Давайте исключим любую случайность.
Они сдвинули ковёр и исследовали половицы. Они просмотрели каждый фут пространства у стен. Они вновь исследовали шкаф, его дно и верхнюю часть. В комнате была только одна кровать — она была лёгкой и довольно высоко поднималась над полом. Они тщательно исследовали половицы под ней. Затем снова принялись за камин, чтобы проверить, нельзя ли через него ускользнуть. Они сдвинули мебель и осмотрели места позади неё.
Уильямс побледнел, и его зубы были сжаты, как если бы он подавлял свои эмоции. «Это невероятно, — сказал он мне, а затем добавил тише, — это неестественно». И я был склонен с ним согласиться.
К этому времени или в это время к нам присоединился Столл. Норрис и Феллоус, — оба сказали впоследствии, что он прибыл прежде, чем Уильямс в первый раз поднял окно, но я не заметил, как он появился. Он был, по случайности, единственным из нас, кто уже надел пижаму. На нём был уродливый шерстяной халат, и дворецкий, казалось, дрожал, хотя вечер нельзя было назвать холодным.
В этот момент Уильямс, чей ум адвоката был лучше приспособлен к ситуации, сказал: «Мы должны вызвать доктора. И полицию. Нет никакого смысла находиться здесь. Лучше обыскать территорию. Я позвоню».
Затем к нам присоединился Терстон.
— Вы позвоните, Сэм? — спросил он. Его голос был тихим и усталым. — Доктору. И всем...
— Как раз собираюсь, — сказал Уильямс и похлопал его по руке.
А затем — вы будете потрясены — первое, что мы сделали, это хорошенько хлебнули виски. Уильямс наполнил один бокал для доктора Терстона, который просто упал на стул в гостиной, и дал по одному Феллоусу и Столлу. Зубы Алека Норриса стучали по кромке бокала, когда он пил. Стрикленд пока ещё ничего не сказал, но пил жадно.
— Послушайте, Таунсенд, — сказал Уильямс, — возьмите Норриса, Стрикленда и Феллоуса и тщательно обследуйте территорию вокруг дома.
— Хорошо, — согласился я, хотя у меня была лишь слабая надежда что-нибудь обнаружить. Но я чувствовал, что больше не могу переносить атмосферу этого дома. Смотреть на Терстона, который ещё недавно был таким подтянутым и весёлым, а теперь выглядел опухшим и поникшим, и на Алека Норриса с его бледным лицом и тонким дрожащим подбородком, я просто уже не мог. Человеком, которого я сейчас уважал больше других, был Уильямс, который никогда не терял головы и действовал в этой отвратительной ситуации превосходно.
В холле были Феллоус и Столл, и мы решили взять шофёра с собой, оставив Столла на случай, если его услуги понадобятся.
— А что на счёт женщин-слуг? — спросил я. — Они уже знают?
Мне просто стукнуло в голову, что будет жестоко позволить Энид, молодой горничной, войти в ту комнату неподготовленной.
— Да, сэр. Горничная была наверху, когда мы были у двери, и я послал её вниз на кухню, — ответил Феллоус.
— Ну, оставайтесь с нею и поварихой, — сказал я Столлу. — И не позволяйте никому из них покидать кухню.
— Очень хорошо, сэр, — сказал дворецкий.
Только мы успели наметить наши маршруты, как Уильямс окликнул меня из небольшой гардеробной около холла, куда он пошёл, чтобы позвонить в полицию. «Я думаю, что телефон не в порядке, — сказал он, — или перерезаны провода. Так или иначе, он не отвечает. Лучше велите Феллоусу взять машину и немедленно привезти доктора Тейта и сержанта. Как можно быстрее».
— Хорошо.
— Я попытаюсь ещё раз. Но линия кажется совершенно мёртвой, — добавил он, возвращаясь в гардеробную.
В результате Феллоус уехал в деревню, а Стрикленд, Норрис и я отправились осматривать территорию. Мы решили, что Норрис пройдёт около конюшни, Стрикленд должен сделать круг снаружи в слабой надежде, что среди деревьев он сможет обнаружить кого-то или что-то, что нам поможет. Понимаете, мы не слишком-то верили в успех наших действий на открытом воздухе. Но тот факт, что дверь Мэри Терстон была заперта, окна недоступны, а комната пуста, уже казался настолько фантастическим и необъяснимым, что мы больше не действовали и не пытались действовать в рамках логики.
