Рекс Стаут - Убийство на родео
Вскрикнув, Лили подбежала к нему, положила руки на его плечи и поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую, и он опять покраснел.
Двое мужчин в белых пиджаках прошли в гостиную через арку, неся подносы, заставленные бокалами с шампанским. В нише музыканты – один за роялем и двое со скрипками – начали «Дом на ранчо».
Неделю назад Лили советовалась со мной по поводу того, не убрать ли ей ковер и не устроить ли танцы по-ковбойски. Я ответил ей, что сомневаюсь, будет ли кто-нибудь из ковбоев, как мужчин, так и девушек, знать, как танцевать, а остальные – тем более. Лучше пусть Восток просто встретится с Западом.
Лучший способ насладиться шампанским, во всяком случае для меня, это – выпить залпом первый бокал, а остальные тянуть маленькими глотками.
Лили в качестве хозяйки была занята, и я смог пробраться к ней только после того, как сделал пару глотков из второго бокала.
– Черт побери! – воскликнул я. – Я бы тоже забросил лассо, если бы знал, что ты собираешься целовать победителя.
Она засмеялась:
– Ха, ха! Если бы я поцеловала тебя перед публикой, то все женщины завидовали бы мне, а мужчины – попадали в обморок.
Я покрутился в гостиной, желая продемонстрировать свою общительность, потом отошел к стулу, стоящему на террасе у полыни между Лаурой Джей и одним из местных уроженцев. Поскольку я не слишком хорошо знал этого человека и не особенно любил его, то не стал извиняться за вмешательство. Я спросил у Лауры Джей, нашел ли Кэл свою веревку, а она ответила, что вряд ли, но последние полчаса она его не видела.
– И я тоже, – заметил я. – Он не появлялся поблизости, а я хотел спросить, не нашел ли он ее. И Вейда Эйслера я тоже не видел, а вы?
Она взглянула на меня в упор:
– Нет, а в чем дело?
– Да ни в чем особенно. Думаю, вы знаете, что я занимаюсь детективной работой?
– Знаю. Вы работаете с Ниро Вульфом.
– Я работаю на него. Здесь я, конечно, не по делу, я – друг мисс Роуэн. Но у меня привычка все замечать, а Вейда Эйслера я не видел ни во время состязаний, ни позже. Я знаю вас лучше, чем остальных, если не считать Харви Грива, ведь мы сидели рядом за ленчем. Вот я и подумал, что могу просто подойти к вам и спросить.
– Спрашивайте не у меня. Спрашивайте у мисс Роуэн.
– О, это не так важно. Но меня удивляет пропажа веревки Кэла. Я не понимаю, зачем…
Я недоговорил, потому что Кэл Бэрроу стоял рядом. Он подошел сзади и поэтому, когда вышел вперед, то оказался передо мной совершенно неожиданно.
Он сказал своим тихим, спокойным голосом:
– Можно тебя на минуточку, Арчи?
– Где ты был? – вмешалась Лаура.
– Неподалеку.
Я поднялся.
– Так нашел ты свою веревку?
– Мне нужно тебе что-то показать, – ответил он и, заметив, что Лаура хочет встать, бросил резко, но не повышая голоса:
– Ты, Лаура, останешься здесь! Ты слышишь меня?
Это была команда. И судя по выражению ее лица – первая, которую он отдавал ей.
– Пойдем, Арчи, – сказал он и двинулся вперед.
Мы прошли по террасе и свернули за угол дома. С этой стороны терраса имела всего лишь шесть футов в ширину, но рядом находилась площадка, на которой можно устроить корт для бадминтона, и не один. Кадки с вечнозелеными растениями, убранные с террасы, были перенесены сюда. Кэл прошел мимо них к двери помещения, которое Лили называла «хибарой». Она использовала его как кладовую. В субботу днем там висели куропатки. Он открыл дверь и, когда мы вошли, захлопнул ее. Свет падал только из двух маленьких окошек в дальнем углу, поэтому даже днем здесь было полутемно.
– Осторожно, не наступи на него, – предупредил Кэл.
Я повернулся, протянул руку к выключателю и щелкнул им. Тут же я отпрянул назад, потому что прямо передо мной лежал Вейд Эйслер. Когда я снова шагнул вперед и присел на корточки, Кэл сообщил:
– Нет смысла щупать его пульс, он мертв.
Так оно и было. Кровь залила большую часть его лица, губы и высунутый язык. Изумленные глаза были широко раскрыты. Его шею обвивала веревка, причем так много раз – дюжину или больше, – что содралась кожа. Оставшаяся часть веревки была сложена у него на груди.
– Это моя веревка, – сообщил Кэл, подтвердив мою догадку. – Я искал ее и нашел. Я собирался взять ее, но потом решил, что лучше не надо.
– Ты рассудил верно.
Я встал на ноги и встретил его взгляд.
– Это ты сделал?
– Нет, сэр.
Я посмотрел на часы: без двадцати шесть.
– Хотелось бы верить тебе, и до расследования я тебе верю. Последний раз я видел тебя, когда ты брал бокал с шампанским. С тех пор прошло более получаса, а это – немалое время.
– Я искал веревку. Когда я выпил свой бокал, то спросил мисс Роуэн, не возражает ли она против того, чтобы я поискал свою веревку, и она ответила, что не возражает. Мы уже искали ее раньше – и в доме, и на улице. А когда я вошел сюда, то сразу нашел ее. Тогда я присел на этот ящик подумать и решил, что лучше всего позвать тебя.
– Эта дверь не была заперта?
– Нет, сэр, она была прикрыта, но не заперта.
Такое возможно. Кладовая часто оставалась незапертой в дневное время.
Я огляделся. Здесь собралось много всякого хлама: чемоданы, стулья, карточные столы, старые журналы на полках. Но в передней части, там, где мы находились, было пустое пространство.
Как будто ни одного признака того, что Эйслер сопротивлялся. Но трудно предположить, что мужчина будет спокойно стоять и ждать, пока ему накинут петлю на шею, разве что он был умертвлен до этого. Но каким образом?
Слева лежали трехфутовые прутья из нержавеющей стали, предназначенные для подпорки деревьев. Я подошел к ним и уже протянул руку, но спохватился и тут же отдернул ее. Один из них мог оказаться важной уликой, тем более что верхний прут лежал поперек других. Если бы у меня были перчатки и лупа, если бы не было спешки, и Кэл не буравил меня глазами, я бы поискал эти улики.
Я открыл дверь, предварительно прикрыв ручку своим носовым платком, и вышел.
На задней стороне дома было шесть окон. Кроме двух в дальнем углу (из комнаты служанки и ванной), вид из них на кладовку и доступ к ней загораживались вечнозелеными растениями.
Я вышел обратно, закрыл дверь и сказал Кэлу:
– Дело обстоит так: если я хочу сохранить лицензию, то должен вызвать ищеек прежде, чем кто-нибудь уйдет. Вейду Эйслеру я ничего не должен, но я друг мисс Роуэн, а для нее это будет большой неприятностью. Когда ты заметил исчезновение веревки?
Он открыл рот, чтобы ответить, и тут же закрыл его.
Поток покачал головой.
– Черт побери! Выходит, что я сделал ошибку, – сказал он. – Мне следовало бы снять веревку и найти ее где-нибудь в другом месте.
– Тебе следовало бы полюбить черта. Для полицейской лаборатории сущий пустяк доказать, что она была у него на шее. Когда ты спохватился в первый раз?
– Но я же рассказал тебе о том, что случилось прошлой ночью, и как я был расстроен. И ты обещал держать все в тайне. Я, конечно, знал, что не могу ожидать от тебя действий, согласованных с моими, пока мы не сделали этого. Вот почему я пошел и позвал тебя. И если ты сейчас не займешься этим, то я не знаю, что делать!
– Господи! – воскликнул я, хотя на самом деле не особенно был возмущен, – А что ты думал? Что я принесу тебе бутылку шампанского? Когда ты в первый раз хватился веревки?
– Точного времени я не знаю. Это было после твоего отъезда, минут через двадцать. Все приходили и складывали вещи в тот шкаф, ну и я оставил ее там. Я подумал, что потом заберу ее.
– Ты сам положил ее в стенной шкаф?
– Да, на полку. А сверху – свою шляпу. Шляпа осталась на месте, а веревка исчезла.
– Ты рассказал кому-нибудь об этом сразу?
– Я обыскал весь шкаф, а потом сказал Лауре. Она сообщила мисс Роуэн. Мисс Роуэн спросила у всех, кто был, и некоторое время даже помогала нам с Лаурой искать ее. Но потом начали приходить новые гости.
– К тому времени, когда ты хватился веревки, кто-нибудь из них уже пришел? Был ли кто-нибудь из гостей, кроме тех, кто завтракал с нами?
– Нет, сэр.
– Ты уверен?
– Достаточно ли уверен, чтобы сказать «нет»? Не так уж много таких вещей, в которых человек может быть абсолютно уверен. Возможно, пришел кто-нибудь, кого я не видел, но я был там и должен был…
– Ладно, отложим это. – Я взглянул на часы: без пяти шесть. – А где находился Вейд Эйслер, когда ты хватился веревки?
– Не знаю.
– Когда ты в последний раз видел его?
– Как я могу сказать точно. Я не следил за ним.
– После того, как исчезла веревка, ты его видел? Подумай секунду, это важно! Подумай десять секунд!
Он поджал губы, закрыл глаза и просидел так все десять секунд, прежде чем открыть их.
– Нет, сэр, не видел.
– Ты достаточно уверен в этом?
– Я уже сказал.
– О'кей. Имел ли кто-нибудь еще зуб на Вейда Эйслера? Ты не знаешь?
