Найо Марш - Пение под покровом ночи
Каюта мисс Эббот была как раз напротив каюты миссис Диллинтон-Блик. Деннис помог ей донести чемоданы.
Она аккуратно распаковала их и торжественно разложила по полочкам свои скромные пожитки, словно они предназначались для какой-то церемонии. На дне одного из чемоданов лежала стопка написанных от руки партитур, в карманчике — фотография. С нее смотрела женщина возраста мисс Эббот, некрасивая, с мрачным и недовольным выражением лица. Мисс Эббот взглянула на фотографию и, поборов в себе глубокое отчаяние и горькую обиду, села на койку, зажав между коленями свои большие руки. Неслышно текло время. Судно слегка покачивалось на волнах. До мисс Эббот донесся звучный смех миссис Диллинтон-Блик, и ей стало немного легче. Она слышала голоса только что взошедших на борт судна пассажиров, шаги у себя над головой, шум на палубе. Из дальней каюты долетали звуки веселой пирушки и гулкий мужской голос, показавшийся ей знакомым. Скоро мисс Эббот поняла, откуда ей известен этот голос. Дверь ее каюты была закрыта неплотно, поэтому, когда в коридор вышла подруга миссис Диллинтон-Блик, мисс Эббот слышала весь их разговор дословно. Миссис Диллинтон-Блик стояла на пороге своей каюты и, заливаясь смехом, говорила: «Ну так иди, что же ты!». Ее подруга, скрипя половицами, скрылась в проходе. Она вернулась в сильном возбуждении. «Дорогая, это на самом деле он! — воскликнула она. — Он ее сбрил. Мне сказал стюард. Это мистер Обин Дейл. Господи, ну и повезло же тебе!»
Раздался очередной взрыв смеха, в промежутках которого миссис Диллинтон-Блик сказала что-то вроде того, что ей просто невтерпеж облачиться в свой купальник от Джодиона. Их дальнейших восклицаний мисс Эббот не слышала — они прикрыли дверь каюты.
«Ну и дуры», — думала она, не испытывая ни малейшего интереса к героям телеэкрана. Она принялась размышлять над тем, швырнуть ли ей за борт фотографию, когда судно выйдет в открытое море, или же порвать ее прямо сейчас и выбросить клочки в мусорную корзину? Или в воду? О, как же она тогда станет одинока! Мисс Эббот забарабанила пальцами с толстыми суставами по костлявым коленям, представив холодную, кишащую мусором с судов воду в гавани.
— О господи, как же я несчастна! — вырвалось у нее.
В дверь постучал Деннис.
— Телеграмма, мисс Эббот, — пропел он.
— Телеграмма? Мне?
Деннис приоткрыл дверь и вошел в каюту.
Мисс Эббот взяла у него телеграмму и трясущимися пальцами ее распечатала. Листок дрожал у нее в руках.
Дорогая Эби я так несчастна напиши мне пожалуйста или если еще не поздно позвони Ф.
Деннис все еще стоял на пороге.
— Я могу послать ответ? — прерывающимся от волнения голосом спросила мисс Эббот.
— Э-э-э-э, да-да. Я хочу сказать…
— Или позвонить? Можно позвонить?
— На борту есть телефон, но когда я проходил мимо, там была такая очередь…
— Сколько осталось до отплытия?
— Час, почти целый час, но телефон отключат заранее.
— Это очень важно. Очень, очень срочно, — твердила, как безумная, мисс Эббот.
— Угу-у.
— Постойте. Кажется, я видела телефонную будку на пристани. Возле остановки автобуса.
— Правильно, — кивнул Деннис. — Интересно, как это вы ее заметили?
— Ведь еще есть время сойти на берег, правда?
— Много времени, мисс Эббот. Целая куча.
— Я так и сделаю.
— В столовой кофе и сандвичи.
— Не хочу. Бегу.
— На улице холодно. Бр-рр, настоящая стужа. Вы бы надели пальто, мисс Эббот.
— Обязательно надену. Спасибо.
Она сняла с вешалки пальто, схватила сумку и выскочила из каюты.
— Вперед, потом вниз по трапу и направо! — крикнул ей вдогонку Деннис, а себе под нос добавил — Не заблудись в тумане.
Мисс Эббот была настолько взволнована, что Деннису даже стало интересно. Он вышел на палубу и увидел, что она бежит по причалу навстречу туману. «Бегает как мужчина, — подумал он. — Ну и чудачка».
Мистер и миссис Кадди уютно сидели на своих койках и смотрели друг на друга теми полушутливыми взглядами, которые приберегали для общений наедине. Через отверстие в потолке в каюту проникал горячий воздух, иллюминаторы были плотно закрыты, багаж разложен по полочкам, и супруги Кадди уже чувствовали себя как дома.
— Ну, значит, все в полном порядочке, — сказала миссис Кадди.
— Ты довольна, дорогая?
— Кажется, да. Тут вроде бы чисто.
— У нас свой туалет и душ, — заметил ее супруг, кивая головой в сторону узкой двери.
— Не только у нас. Я бы не стала пользоваться одним душем с кем-то посторонним.
— Что ты скажешь насчет этих господ? Забавная компания.
— Два католических священника.
— Один. Второй его провожает. Почему ты думаешь, что католические?
— Они похожи на католиков. Разве нет?
Мистер Кадди улыбнулся. У него была странная ехидная улыбочка, слишком уж самодовольная и несколько скабрезная.
— Они такие смешные, — изрек он.
— Похоже, мы попали в высшее общество, — съехидничала миссис Кадди. — Ты видел эти меха?
— А духи? Ну и запах.
— Кажется, мне придется за тобой следить.
— А ты слышала, о чем они говорили?
— Кое-что. Она-то говорит как настоящая леди, да только не то, о чем говорят настоящие леди.
— Ты так думаешь?
— Она охотится за мужчинами.
Улыбка мистера Кадди стала совсем непристойной.
— А ты обратила внимание на цветы? — спросил он у супруги. — Орхидеи. Тридцать шиллингов за штуку.
— Рассказывай сказки!
— Да точно тебе говорю. Замечательные цветы. — В голосе мистера Кадди чувствовались какие-то странные нотки.
— А ты видел, что случилось с той другой дамой, которая читала через плечо у того пожилого типа в автобусе?
— Старые мощи. Тьфу!
— Он читал про эти убийства. Ну, про того, который разбрасывает цветы на груди у своих жертв и поет.
— До или после?
— После. Ужас один, — со смаком сказала миссис Кадди.
Мистер Кадди хмыкнул.
— Когда я вспоминаю про это, у меня мурашки по спине бегают, — размышляла вслух его жена. — Интересно, кто толкает его на такое?
— Женщины.
— Правильно. Давай, сваливай все на женщин. Все вы, мужчины, одинаковые.
— Тогда не спрашивай у меня. А что еще было в той газете?
— Мне плохо было видно. Про убийцу на первой странице. Разумеется, его еще не поймали.
— Жаль, что у нас нет этой газеты. И как это я забыл ее купить?
— Она небось есть в салоне.
— Да ну, вряд ли.
— Этот старый тип оставил ее в автобусе.
— Да что ты говоришь? Жить не могу без вечерних газет. Может, сходить за ней? Автобус отходит в одиннадцать, так что я еще успею.
— Только не задерживайся. Если ты опоздаешь на пароход…
— Дорогая, мы отплываем в полночь, а сейчас всего десять минут одиннадцатого. Вернусь через несколько минут. Думаешь, я позволю тебе остаться наедине с этими соблазнительными моряками?
— Не болтай глупостей!
— Ну, одна нога здесь, другая — там. Я так люблю вечерние газеты!
— Пускай это глупо, но я всегда нервничаю, когда ты уходишь в свою ложу или куда-то еще.
— Глупышка. Я бы взял тебя с собой, но зачем? Знаешь, внизу есть кофе.
— Скорее всего, какой-нибудь суррогат.
— Все равно попробуем, когда вернусь. Ну, будь умницей.
Мистер Кадди надвинул на нос фетровую шляпу, надел плащ и подпоясался поясом, став чрезвычайно похожим на частного сыщика с киноэкрана, и в таком виде сошел на берег.
Миссис Кадди затихла на своей койке, полная тревоги.
Возлюбленная мистера Обина Дейла выглянула через иллюминатор и сказала, едва ворочая языком:
— Дорогуша, там такой жуткий туманище. Очевидно, нам пора сматываться.
— За руль сядешь ты, дорогушенька?
— Ну да.
— Дорогуша будет умницей?
— Мое сокровище, когда я выпью, мне сам черт не страшен. И вообще, под градусом я жуть какая смелая.
— Ты моя дорогуша.
— Чтоб доказать тебе, что у меня все в порядке с мозгами, предлагаю смотаться, пока окончательно не затуманило. О, я, кажется, разрыдаюсь. Где моя сумочка?
Она открыла сумку. Ей в лицо выскочила игрушечная змея, тайком подложенная ее возлюбленным, любителем всевозможных проказ.
Хоть эта тривиальная шутка никого особенно не развеселила, все-таки она слегка смягчила горечь расставания. Наконец пришла пора прощаться.
— Только потому, что мы прикончили последнюю бутылку, — сказал их ближайший приятель. — Прошу прощения, старина, я совсем готов.
— Поехали же, — сказала их ближайшая приятельница. — Все было потрясающе. Милый Оби, нам пора.
Обин Дейл заявил, что проводит их до машины.
Они сошли всей компанией на берег, громко болтая своими поставленными голосами, и окунулись в туман, который, казалось, еще больше сгустился.
