Татьяна Рябинина - Иудино племя
- Во-первых, Анюта, Вика не побежала в ментовку. Она хоть и дура, но не окончательная. А во-вторых, кто, интересно, тебя выследит? Вика? Или, может, твоя домашняя полиция нравов?
Анна вздрогнула и испуганно оглянулась, словно за соседним столом действительно могла сидеть Галина.
- Ну тебя, Лешка! – она выпила залпом сразу полкружки пива, захлебнулась, натужно закашлялась.
- Ну куда ты гонишь, Анька? – Алексей увесисто шлепнул ее по спине. – Странная ты все-таки баба. Словно у тебя две головы. Одна для еды и… болтовни, а другая для думания. Вторую ты, правда, тщательно скрываешь.
- А можно обойтись без хамства? – до слез обиделась Анна. – Или что, я тебе помогла и больше не нужна?
- Ну как это не нужна, Нюта? – Алексей властным и в то же время вкрадчивым движением снял с нее очки и посмотрел прямо в глаза. – Во-первых, впереди еще тетечка Женечка, а во-вторых… Ну, ты, как говорится, в курсе.
- Нет, не в курсе, - настаивала она, крепко сжимая его пальцы. – Скажи по-человечески.
Алексей попытался освободить руку, но Анна держала крепко.
- Ну хорошо, хорошо, нужна. Просто так нужна. Устраивает?
- Не совсем.
- Да ты что, милая моя, плакать собралась? Приплыли!
Анна опустила голову. На бледно-голубую пластиковую скатерть одна за другой покатились крупные капли. Ну что она могла с собой поделать?! Старая уже баба, климакс на пороге, а влюбилась, как последняя идиотка. И в кого! В наглого сопливого мальчишку, ровесника своей дочери! И сидит сейчас перед ним, готова унижаться, лишь бы одно доброе словечко услышать, ласковое. Со слезами готова это самое словечко выпрашивать. Да кто сказал бы ей, что так будет, всего несколько недель назад. Всегда она сама выбирала и командовала. И в отставку кавалеров тоже сама отправляла. Аня, ну где твоя гордость? Какая там гордость, когда он рядом сидит и смотрит своим насмешливым взглядом. Насквозь смотрит, и от взгляда этого голова кружится и во рту все пересыхает.
- Послушай, прекрати немедленно! – Алексей начал сердиться, тем более на них начали обращать внимание. Официант, проходя, покосился с любопытством, две девчонки за соседним столиком зашушукались, глядя в их сторону. Уж больно странно они выглядели: роскошный мужчина, словно картинка из дамского журнала, - и унылого вида дамочка не первой свежести, в мешковатом плаще и темном платке. – Я тебе уже говорил, что терпеть этого не могу. Или ты перестанешь, или я уйду, и больше ты меня не увидишь. Обойдусь и без твоей помощи. Не хватало еще сидеть тут с тобой и вытирать тебе сопли.
- Не буду, не буду, - торопливо забормотала Анна, лихорадочно, ладонью, вытирая слезы. – Все, уже все, перестала. Ну прости, прости, Лешенька. Просто я…
- Аня, я ничего не хочу слышать, поняла? Ничего. Запомни! Один намек на выяснение отношений – и прощай. И вообще, тебе, кажется, давно не семнадцать лет, чтобы вот так вот…
Он закурил и с досадой бросил на стол зажигалку, так, что та полетела на пол. Анна проворно нырнула за ней. Алексей поморщился. Вот ведь угораздило! Кто бы мог подумать. Неужели достаточно бабу качественно трахнуть, чтобы она начала перед тобой плясать на задних лапах? Или эта в жизни ничего слаще морковки не едала? И попробуй теперь развяжись с ней. Страшнее обиженной бабы зверя нет. Возьмет еще и Маринке сдаст. А ему теперь рисковать никак нельзя. Иначе стоило бы все это затевать! Казалась ведь вполне разумной, без сантиментов. Глуповата, конечно, не без этого, но не до такой же степени. Оказалось, до такой и еще больше.
Вздохнув, Алексей погладил ее по щеке:
- Ну, успокойся. Все будет хоккей. Допивай и пойдем. Поздно уже. Не стоит нарываться на лишние неприятности.
* * *
С ума сойти, прямо настоящая деревня.
Никита понял, что окончательно заблудился, остановил машину на углу и вышел.
- Эй, парень, где тут Рябиновская улица? – остановил он мальчишку лет шести, гремящего по ухабам на разболтанном самокате.
- А там, - мальчик неопределенно махнул рукой и поспешил дальше.
«Там» оказался какой-то глухой безымянный проулок. С одной стороны глухой забор, с другой – покосившаяся халупа за не менее покосившейся изгородью. Никита подумал, что рискует заехать в такой дебри, выбираться из которых придется задним ходом. Лучше уж пешком пройтись. Погода, правда, не слишком способствовала пешим прогулкам. С утра во всю светило солнце, но к тому времени, когда его отправили оценить выставленный на продажу частный дом, как по закону подлости, небо затянуло низкими тучами, похожими на грязную вату, подул хоть и не сильный, но противно сырой ветер. Дождя еще не было, но отдельные капли время от времени срывались.
А зонта-то и нет, вздохнул Никита. Да и курточка легковата.
Клиент, разумеется, не почесался подробно объяснить, как до него добраться, ограничился адресом. Телефона тоже не имелось, даже сотового. Никита в который уже раз с тоской подумал, что ему совершенно не нравится быть риэлтором. Ну, не его это, никак не его. А что делать? Не так-то просто в сорок один год найти работу, не имея никаких знаний и опыта, кроме военного. Для охранника староват, а для начальника охраны связей не хватает. Спасибо Лешке, пристроил его в «Эксцельсиор», но это все, что он мог сделать.
Так, 1-ый Озерковский переулок, 2-ой Озерковский переулок. Дальше куда? Неужели кто-то по доброй воле захочет здесь жить? Хотя… Место тихое, зеленое. Видимо, скоро все эти домишки-развалюшки исчезнут, зато вырастут, как грибы, коттеджи. Появится еще один элитный поселок. А когда-то это была дачная местность, сначала вполне респектабельная, потом уже не очень.
Пожалуй, придется еще раз к кому-нибудь обратиться. Как раз сзади идет кто-то.
Обернувшись, Никита в недоумении остановился. Улица была совершенно пуста. Словно вымерли все. Но он не мог ошибиться, только что кто-то был у него за спиной. Нет, шагов слышно не было, но ощущение чужого человека в опасной близости – это чувство обмануть не могло.
Вот уже несколько дней Никите казалось, что за ним следят. Он то и дело чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Но как ни пытался, так и не смог засечь наблюдателя. И это было странно, потому что не срабатывал ни один из испытанных, безотказных приемов. Неужели Алексей, – а Никита, может быть, со Светиной подачи, уже почти не сомневался, что это именно Алексей, - неужели он настолько крутой профи, что может вести такую качественную слежку? Ну, не стопроцентно качественную, конечно, ведь он, Никита, все-таки ее почувствовал. Или это ему только мерещится? Нервишки шалят?
Вон те грязные кусты…
Если бы Никита был псом, шерсть на его хребте немедленно вздыбилась бы воинственной щеткой. Он шел к кустам медленно, словно перетекая каждым шагом в новый кусок пространства. Какой-то крохотный червячок в его мозгу жалобно пищал: куда, зачем, караул! Еще не поздно было повернуть обратно, но он упрямо шел, каждую секунду ожидая чего-то. Может быть, выстрела, может, внезапного удара.
И удар действительно последовал. Совершенно не оттуда, откуда его можно было ожидать. Не из-за кустов, которые были прямо перед ним, а откуда-то сбоку, из-за трансформаторной будки. Никита успел среагировать, удар прошел по касательной, слегка задев плечо, но рука моментально онемела.
Развернувшись, он вложил всю тяжесть тела в удар левой. Его противник, высокий мужчина в темно-сером спортивном костюме и черной спецназовской маске, отлетел к будке, но устоял на ногах. Никита бросился к нему, но тут его остановил пронзительно визгливый старческий голос:
- Я сейчас милицию вызову! Хулиганье!
Неизвестно откуда взявшаяся бабка росточком с мопса, одетая в коричневое облезлое пальто и резиновые боты, стояла, уперев руки в боки, и вопила, как пароходная сирена. Ее совершенно безрассудная и опасная для жизни отвага сделала свое дело: Никита вздрогнул и обернулся.
Момент был упущен: мужик протиснулся в дыру в заборе и исчез. Заглянув туда, Никита увидел только мрачный деревянный сарай и кучу разного хлама вокруг.
Бабка продолжала вопить. Где-то за заборами заходились лаем невидимые собаки.
- Тихо, бабуля, тихо, - зловеще прошипел Никита. – Хватит орать, а то челюсть вставную проглотишь.
Совершенно неожиданно бабка замолчала, со стуком захлопнув рот, словно отключилась сработавшая сигнализация. Моргая красными безресничными глазками она уставилась на него.
- А ну-ка, быстренько, где тут Рябиновская улица? – все тем же зловещим шепотом спросил он.
- А через путя перейдешь, да через лесок напрямки, – совершенно спокойно ответила бабка, повернулась и пошла прочь, загребая ботами.
Потирая руку, которая начала отходить и стремительно наливаться болью, Никита свернул в переулок и увидел за деревьями железнодорожную насыпь. Он перешел дорогу, пересек хилый лесок и уже через несколько минут обнаружил искомый объект – ужасную хибару, которую можно было продать исключительно на слом.
