Эллери Квин - Тайна американского пистолета
— У меня при себе, — объявил он, — десять тысяч наличными, купюрами по одной тысяче. — Он открыл чемоданчик, запустил в него руку и вытащил аккуратную стопку желтых банкнотов, стянутую резинкой. — Керли, мой мальчик, я почитаю за великую честь и удовольствие быть посредником, осуществляющим последнюю волю твоей дражайшей матушки. Используй деньги с умом и на добрые дела, как она этого хотела.
Керли встал и машинально взял в руки пачку банкнотов.
— Спасибо, мистер Комерфорд. И тебе, папа. Я… Черт, я просто не знаю, что сказать! — И он опустился на стул.
Послышались сдавленные смешки, фырканье, и молчание снова было сломлено. Но оживление длилось недолго.
— Вы, ребята, лучше еще раз взгляните на свое снаряжение. Смотрите, чтобы кто-нибудь сегодня вечером не свалился с седла. — Билл Грант молча кивнул старшему официанту.
Стулья мгновенно были убраны, ковбои разбрелись в разные стороны, а официанты набросились на грязные тарелки…
Все было совершенно обыденно, однако Эллери словно видел на открытых, загорелых лицах ковбоев отражение неуловимого присутствия чего-то мистического, что могло быть продуктом кристаллизации духа или просто проявлением массового сознания. Суеверная, впечатлительная кучка мужчин и женщин, возглавляемая угрюмым Одноруким Вуди, поплелась в свои уборные, перешептываясь о дурных предчувствиях и предзнаменованиях.
Многие отправились в стойла искать утешения у лошадей или взялись осматривать свое снаряжение, в то время как другие прихорашивались перед выступлением.
Столы убрали, и все признаки празднования исчезли, так что вскоре на арене не осталось от них и помину. На арену высыпала целая банда уборщиков, дабы закончить последние приготовления к вечернему представлению.
Эллери молча стоял в стороне, наблюдая за происходящим.
Всего в нескольких шагах от него Грант пытался поддерживать оживленную беседу с сыном и Кит Хорн. Кит выглядела бледной, но улыбалась. Керли был неестественно молчалив. Пожилой стряпчий излучал им свои улыбки. Грант продолжал изображать бодряка. И вдруг, прямо посредине предложения, этот знаменитый ветеран индейских войн, маршал Соединенных Штатов замолчал, побледнел, шумно сглотнул, что-то пробормотал и почти бегом бросился через арену к выходу, который находился ближе остальных к его кабинету.
Керли и Кит не знали, что и подумать, а Комерфорд озабоченно потер подбородок.
Эллери встал в стойку, словно собака, учуявшая дичь. Что-то произошло. Но что? Он напрягся, пытаясь вспомнить точное положение Гранта в тот момент, когда он перестал говорить. Но припомнил лишь то, что в этот самый момент шоумен пристально смотрел поверх могучего плеча сына на восточные главные ворота арены, ворота, через которые только что удалилась труппа.
Как если бы, размышлял Эллери, стоя в задумчивости среди снующих вокруг него работников Тони Марса, — как если бы Грант вдруг увидел в темном проходе чье-то лицо.
Глава 18
СМЕРТЬ СНОВА БЕРЕТ ВВЕРХ
Байрон сказал где-то, что история «со всеми своими многочисленными томами имеет только одну страницу». Это более вежливый способ пояснить, что история обладает свойством повторяться. Возможно, древние люди имели в виду нечто в этом роде, когда сотворили музу истории в образе женщины.
В этот субботний вечер, когда Эллери с инспектором сидел в той же самой ложе Марса, с теми же самыми людьми — кроме одной особы, наблюдая практически то же самое представление, ему пришло в голову, что история не только заезженная кляча, но и особа, злонамеренно прибегающая к пыткам. Следует ожидать, исходя из всеобщности человеческой природы, что список человеческих достижений в череде эпох выявит, в той или иной степени, все те же черты. Чего не следует ожидать, однако, так это прочности гипса.
Если не считать мелких перестановок, то создавалось впечатление, будто в вечер второго открытия Родео Дикого Билла Гранта все действия в точности повторяются…
То, что сцена действия оставалась той же самой, явилось важным, усугубляющим обстоятельством; «Колизей» был набит до отказа любопытствующими, возбужденными зрителями. Тот факт, что — за исключением Кит Хорн — гостями ложи Марса оказались те же самые люди, оставлял мало иллюзий. Тот факт, что майор Керби торчал со своей командой на платформе, которая возвышалась на том же самом месте, что и в прошлый раз, и был занят теми же самыми приготовлениями, не мог, разумеется, считаться плохим знаком, хотя и стоил внимания. Тот факт, что те же самые всадники с улюлюканьем развлекали зрителей перед началом грандиозного представления, был предусмотрен программой, так же как выступление Керли с его меткой стрельбой, катапультой и маленькими стеклянными шариками. Тот факт, что статисты покинули сцену и Дикий Билл Грант вылетел верхом на коне на арену, остановившись посредине, выстрелил в воздух, требуя внимания, и громогласно объявил об открытии родео, накалил и усилил нервное напряжение.
Но самым главным оказался тот факт, что не было никакого предупреждения, ни малейшего признака того, что должно было случиться. И здесь история снова повторилась.
* * *Полиция сама внесла вклад в трагедию полным дублированием своих действий. Оружие, конфискованное после убийства Бака Хорна, было возвращено владельцам. Посему то же самое оружие оказалось в руках тех же самых статистов, когда представление разыгрывалось во второй раз. Только близнец Бака Хорна, револьвер с украшенной слоновой костью рукояткой, не вернулся на сцену, так как его отдали Кит Хорн по ее настоянию и теперь он покоился в ее чемоданчике в «Барклае». И само собой, отсутствовал пистолет Теда Лайонса, поскольку этот вездесущий джентльмен навсегда погубил свою репутацию. Полиция и Дикий Билл Грант позаботились об этом.
Эмоции в ложе Марса накалились до предела. Тони Марс нервничал еще заметнее, чем месяц назад, — он жевал свою потухшую сигару с еще большим остервенением. Мара Гей блистала, как бриллиант, подвижная, словно ртуть; ее глаза были острыми, как булавки; она и в этот раз шепталась со спортсменом, теперь уже чемпионом мира в тяжелом весе. Казалось странным, что Джулиан Хантер сидел на том же самом кресле в задней части ложи, один, саркастически улыбаясь и наблюдая за женой и Тони Блэком, так, словно железные кулаки этого парня никогда не лишали его сознания и словно он никогда не обвинял жену в шашнях с этим грубым животным, который шептался с ней у него на глазах.
И вот началось! Сигнальный выстрел Гранта, широко распахнутые старым служителем створки восточных ворот — и на этот раз не Бак Хорн, а Однорукий Вуди, ветеран родео, вылетел на арену на своем крапчатом. Даже с такого расстояния было видно его триумфальное ликование. Его преследовали Керли Грант и Кит Хорн на Роухайде, а также остатки цокающей копытами кавалькады. Зрители дико заревели, когда всадники под бравурный марш и гулкий топот копыт обогнули трек. Потом они застыли на южной стороне арены, Вуди — всего в нескольких ярдах от ложи Марса, остальные, на разгоряченных лошадях с натянутыми поводьями, — позади него, у дальних западных ворот. Дикий Билл Грант объявил повторное открытие родео! Вуди что-то насмешливо крикнул, восседая на лошади, словно древний искалеченный воин, затем прозвучал последний сигнальный выстрел из длинноствольного револьвера Гранта. После чего мускулистая рука Вуди резко упала, потом взметнулась с револьвером вверх, выпустила под купол выстрел и снова упала к кобуре, будто салютуя… и словно зыбь прокатилась волной по сорока одному всаднику — по Вуди и тем сорока всадникам за его спиной. И вот лошадь Вуди рванула вперед под его длинное, раскатистое «У-лю-люлю!», и в следующее мгновение вся кавалькада пришла в движение.
Вуди мчался, огибая восточный поборот овала, словно ветер.
Труппа пронеслась по треку под ложей Марса. Камеры следовали за ними. Зрители оглушительно орали.
Квины сидели молча, охваченные ужасным предчувствием. Казалось, для него не было никакой причины, и все же она была. Все произошло неожиданно, хотя было неотвратимо.
Двадцать тысяч зрителей в амфитеатре мгновенно оцепенели — плоть превратилась в камень, сердца перестали биться, взгляды застыли… и под оглушительные выстрелы всадников, которые пронеслись мимо ложи Марса, Вуди судорожно дернулся, скорчился в седле и, словно мешок с опилками, рухнул на твердый грунт арены, прямо под копыта лошадей, почти на том же самом месте, где месяц назад замертво упал Бак Хорн.
Глава 19
НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ
Уже значительно позже, когда все было кончено и все немного пришли в себя, Эллери Квин был вынужден признать, что это был самый мучительный момент в его профессиональной карьере. Он был мучительным вдвойне, поскольку за несколько недель до этого Эллери открыто заявил, что знает, кто убил первую жертву, знает этого поразительного преступника, чье оружие исчезло, как по волшебству, и чью фигуру словно накрыло плащом-невидимкой.
