Арсен Люпен. Джентльмен-грабитель - Морис Леблан
– Я не писал вам.
– Не писали?
Варен мгновенно подобрался. Его насторожил не банкир, а неведомый враг, устроивший ловушку. Варен снова посмотрел в нашу сторону и скорым шагом направился к двери. Господин Андермат преградил ему дорогу.
– Что вы собираетесь делать, Варен?
– Ухожу. Это какая-то махинация, и она мне не нравится. Доброго вечера.
– Минуточку!
– Не задерживайте меня, господин Андермат, нам говорить не о чем.
– Напротив, у нас множество тем для разговора, и как раз представился благоприятный случай.
– Пропустите меня.
– Нет, нет и нет. Я вас не пропущу.
Варен отступил перед решительно настроенным банкиром и недовольно пробормотал:
– Ну давайте, только быстро – и покончим с этим!
Меня удивляло только одно, и, полагаю, мои друзья испытывали такое же разочарование. Как могло случиться, что Сальватор не пришел? Неужели в его планы не входило вмешательство? Неужели он считал, что достаточно устроить встречу банкира и Варена? Я был потрясен. Без его участия поединок, которого он хотел, который он устроил, поступал в распоряжение судьбы и оборачивался античной трагедией, потому что сила, управляющая противниками, не имела отношения к их воле.
Господин Андермат подошел к Варену, встал перед ним и, глядя в глаза, спросил:
– Прошло много лет, вам уже нечего бояться, Варен, скажите откровенно, что вы сделали с Луи Лакомбом?
– Ну и вопрос! Понятия не имею, что с ним сталось!
– Имеете! Вы все знаете! Вы с братом ходили за ним по пятам, вы чуть ли не жили в этом доме! Были в курсе всех его работ, всех его замыслов. В последний вечер, Варен, когда я проводил Лакомба до ворот, я видел в потемках два силуэта. Я готов поклясться в этом.
– Поклянитесь – и что?
– Это были вы с братом, Варен.
– Докажите.
– Главное доказательство, что через два дня вы принесли мне чертежи и планы из портфеля Лакомба, предложив их купить. Как они попали к вам в руки?
– Я говорил вам, господин Андермат, что мы нашли их на столе Луи Лакомба после того, как инженер исчез.
– Это ложь.
– Докажите.
– Полиция бы доказала.
– Почему же вы не обратились в полицию?
– Почему? Почему?!
Андермат, помрачнев, замолчал.
– Сами видите, господин Андермат, будь вы уверены всерьез, вас не удержала бы наша ничтожная угроза.
– Какая угроза? Письма? Неужели вы думаете, что я хоть на секунду поверил в их существование?
– Если не поверили, тогда за что предлагали нам такие деньжищи? Почему выслеживали с ищейками, как зверей?
– Мне нужны чертежи.
– Да ладно! Вам нужны письма. Получив их, вы сразу же меня сдадите. Я и глазом не успею моргнуть.
Варен коротко хохотнул.
– В общем, договорились. Нечего толочь воду в ступе, талдычить одно и то же. Как оно было, так и останется.
– Нет, не останется, – отрезал банкир. – Раз уж заговорили о письмах, вы не выйдете отсюда, пока не отдадите их мне.
– Выйду.
– Нет.
– Послушайте, господин Андермат, я бы вам посоветовал…
– Вы отсюда не выйдете.
– А вот это мы увидим, – произнес Варен с такой яростной угрозой, что госпожа Андермат невольно тихо вскрикнула.
Варен, похоже, ее услышал и решил пройти силой. Андермат его оттолкнул. Однако я заметил, как Варен опустил руку в карман.
– Пропустите! В последний раз говорю.
– Сначала письма!
Варен вытащил револьвер и наставил на банкира.
– Да или нет?
Андермат мгновенно присел. Грянул выстрел. Револьвер Варена упал.
Я ничего не понял. Звук раздался у меня над ухом. Оказалось, это выстрелил Даспри, выбив оружие из рук Варена. Он мигом оказался между противниками и, насмешливо глядя на Варена, сказал:
– Вы везунчик, мой друг, настоящий везунчик. Я целил в руку, а попал в револьвер.
Противники замерли, глядя на него с недоумением. Даспри обратился к банкиру.
– Прошу прощения, месье, что вмешался не в свое дело. Но вы так неумело играете. Позвольте мне сдать карты.
И он снова повернулся к Варену.
– Наша партия, друг. Играем в открытую. Козыри черви, ставлю на семерку.
И поднес к самому его носу металлическую пластинку с семью красными сердечками.
Никогда я не видел, чтобы человек так менялся. Варен побелел как мел, глаза чуть не выскочили из орбит, лицо перекосилось. Как загипнотизированный он смотрел на пластинку.
– Кто вы? – едва слышно прошептал он.
– Я же сказал: тот, кто вмешивается не в свое дело. Но вмешивается всерьез.
– Что вам надо?
– Все, что ты принес.
– Я ничего не принес.
– Принес. Иначе бы не пришел. Утром ты получил письмо с приглашением явиться сюда в девять вечера
