Агата Кристи - Немезида

— Вы не стали пить молоко?

— Разумеется, нет! За кого вы меня принимаете?

— Прошу прощения! — вмешался профессор Уонстед. — Не могу понять, почему вы не заперли дверь.

— Это было бы совершенно неразумно, — ответила мисс Марпл. — Я хотела, чтобы Клотильда вошла ко мне, хотела увидеть, что она будет делать, услышать, что подскажет. Я была уверена, что под утро она придет убедиться, что я выпила молоко и больше уже не проснусь.

— Это вы помогли мисс Кук спрятаться в шкафу?

— Нет. Для меня самой было немалым сюрпризом то, что она появилась оттуда. Наверное… — задумчиво добавила мисс Марпл, — наверное, она спряталась там, когда я выходила в… гм… в ванную.

— Но вы знали что эти женщины где-то в доме?

— Догадывалась, что где-то поблизости, раз уж получила свисток. Проникнуть в дом там несложно: нет ни ставен на окнах, ни сигнализации против воров. Вероятно, пока одна из них вернулась, чтобы взять «забытую» сумочку, другая успела отодвинуть задвижку на одном из окон. Судя по всему, они почти тут же вернулись и пробрались в дом, пока все там укладывались на покой.

— Вы пошли на огромный риск, мисс Марпл.

— Надеялась, что все закончится благополучно. Нельзя прожить жизнь без того, чтобы не идти на риск в случае необходимости.

— Ваша догадка насчет посылки, отосланной благотворительному обществу, оправдалась блестяще. Там, действительно, был новенький, в яркую черно-красную клетку пуловер. Как вы догадались об этом?

— Ну, это было совсем просто, — ответила мисс Марпл. — Я была убеждена, что яркий, бросающийся в глаза наряд, который видели Эмлин и Джоанна, был рассчитан на то, чтобы его заметили. В таком случае владелец этого наряда собирался от него избавиться — и чем скорее, тем лучше. Сделать это, надежно и не вызывая ничьих подозрений, проще всего с помощью почты. Мало ли вещей отсылают в разные благотворительные учреждения. Там были бы только в восторге, получив совсем новый шерстяной пуловер! Мне оставалось только выяснить адрес, по которому он был отослан.

— И вы спросили об этом на почте? — чуть нахмурившись, поинтересовался министр внутренних дел.

— Не прямо, разумеется. Старая, немного растерянная женщина, с пятого на десятое объясняющая, что случайно написала не правильный адрес на посылке, которую ее знакомые были так добры сдать на почту. Нельзя ли выяснить — ушла ли она уже? Очень милая почтовая служащая, действительно, вспомнила, что на посылке был другой адрес, и сообщила мне его. Думаю, что она никак не могла заподозрить у меня иных намерений, кроме… ну, старушка беспокоится, кому достанется пакет с ее поношенными вещами.

— О, я вижу, что вы не только воплотительница возмездия, но еще и отличная артистка, — заметил профессор Уонстед. — Скажите, мисс Марпл, когда вам стало ясно, что же именно произошло десять лет назад?

— Сначала задача казалась мне невероятно трудной, почти неразрешимой. Сколько раз я про себя упрекала мистера Рейфила за то, что он не объяснил все как следует, но теперь я понимаю, что это было мудро с его стороны. Он и впрямь был исключительно умным человеком, а планы его всегда оказывались безупречными. Он, можно сказать, постоянно руководил моими действиями. Дав моим ангелам-хранителям возможность выяснить, как я выгляжу, он отправил всех нас в эту экскурсию…

— Вы не подозревали, хотя бы поначалу, никого из ее участников?

— Рассматривала и такую возможность, но не больше.

— Зло не чувствовалось нюхом?

— О, вы и это запомнили? Нет, ничего я не чувствовала. Я не знала, с кем должна вступить в контакт, но нужный человек сам заговорил со мной.

— Элизабет Темпл?

— Да. Это было так, словно луч света внезапно прорезал тьму. До этого момента я действовала на ощупь. Догадывалась только, что где-то должна быть жертва и где-то — убийца. Да, да, непременно убийца, потому что единственным связующим звеном между мной и Рейфилом было убийство на Антильских островах. Только это он обо мне и знал. Не могло быть и речи о каком-то другом преступлении, кроме умышленного убийства. Правдоподобно, жертв должно было быть две. Тот, кто был убит, и тот, кто был осужден за не совершенное им преступление. Меня, однако, продолжала окружать беспросветная тьма, пока я не поговорила с мисс Темпл. В нашей беседе очень скоро обнаружилось первое звено, связывающее ее с мистером Рейфилом. Она рассказала, что знала девушку, которая была помолвлена с сыном Рейфила, и тут же добавила, что она не стала его женой. Когда я спросила — почему, она ответила: «Потому что умерла». Я полюбопытствовала, что же было причиной ее смерти, и мисс Темпл с потрясающей силой — я сейчас еще слышу ее голос — ответила: «Любовь» и добавила: «Одно из самых страшных слов в мире». Тогда я не совсем поняла ее. Я решила, что девушка покончила с собой из-за несчастной любви. Подобные трагедии случаются довольно часто. В тот момент это было все, что я узнала, если не считать того факта, что Элизабет Темпл отправилась в экскурсию не просто ради развлечения. По ее словам, это было паломничество. Она хотела увидеть что-то или кого-то. Кого именно, я узнала позже.

— Каноника Бребазона?

— Совершенно верно, но тогда я не знала даже еще о его существовании. Я чувствовала, однако, что главных лиц драмы нет в автобусе, нет среди моих спутников. Только на совсем короткий миг мне показалось, что я вижу их в лице Джоанны Кроуфорд и Эмлина Прайса.

— Почему именно их?

— Потому что они молоды. Потому что самоубийства, ревность, переходящая в трагедию чаще всего встречаются среди молодых. Юноша убил девушку — такое случается. Одним словом, подобная возможность приходила мне в голову, но ничто не указывало на то, что эти молодые люди связаны с порученным мне делом. В отношениях между ними не было и следа чего-то дурного, злого. Позже я использовала эту мелькнувшую у меня мысль в Олд Хаузе, когда мы пили шерри в тот последний вечер. Я показала, как легко было бы заподозрить именно их в убийстве Элизабет Темпл. Если я когда-нибудь еще встречусь с ними, то непременно извинюсь за то, что все упоминала их имена, чтобы отвлечь внимание от моих настоящих мыслей.

— Смерть Элизабет Темпл была следующим шагом в развитии событий?

— Нет. Строго говоря, следующим шагом был мой визит в Олд Хауз. Три сестры радушно пригласили меня воспользоваться их гостеприимством. Поскольку это было устроено Рейфилом, я знала, что должна пойти туда, только не знала — зачем. Это могло быть просто место, где я получу новую информацию относительно того, что мне следует предпринять. Ох, прошу прощения, — спохватившись, начала смущенно оправдываться мисс Марпл, — я слишком увлеклась. Незачем надоедать вам, расписывая все, что только приходило мне в голову…

— Прошу вас, продолжайте, — сказал профессор Уонстед. — Меня это чрезвычайно интересует.

— Да, да, мы слушаем вас, — кивнул сэр Эндрю Макнейл.

— Это было всего лишь ощущение, а не логический вывод, — сказала мисс Марпл. — Ощущение… восприимчивость к чему-то, что было там в атмосфере… не знаю, как это иначе назвать.

— Вполне разумно, — согласился Уонстед. — Своя атмосфера есть у каждого дома, сада, леса, любого места.

— Три сестры. Я непрерывно думала о них, непрерывно твердила эти слова в Олд Хаузе, куда меня так радушно пригласила Лавиния Глинн. Что-то зловещее было в этих трех сестрах. Что-то, напоминавшее не о трех сестрах русского писателя, а о трех ведьмах Макбета. Мне казалось, что в этом доме борется с атмосферой горя, глубокого страдания и страха что-то совершенно отличное от нее, аномальное.

— Это любопытно, — заметил Уонстед.

— Думаю, что этим ощущением я обязана миссис Глинн. Она встретила меня, когда я приехала с экскурсией, и пригласила к себе. Совершенно нормальная, симпатичная женщина. Не очень счастливая, но не потому, что ее характеру не отвечала обстановка, в которой ей пришлось жить. Я поехала к ней и познакомилась с другими двумя сестрами. На следующее утро я услышала от старой служанки, принесшей мне чай, о давней трагедии: о девушке, убитой возлюбленным, и еще о нескольких местных девушках, ставших жертвами преступлений. Теперь следовало заново оценить ситуацию. Я не нашла среди спутников по автобусу никого подходящего, однако убийца где-то должен был быть. Может быть, здесь? В доме, куда я была направлена? Клотильда, Лавиния, Антея… Кто из них мог оказаться тем, кого я ищу? Первой привлекала Клотильда. Высокая, красивая женщина с таким же решительным характером, как у Элизабет Темпл. Мне было ясно, что я должна узнать о трех сестрах все, что только смогу. Три сестры. Которая из них может быть убийцей? И какого рода убийство она могла бы совершить? И вот тогда я почувствовала, как медленно-медленно поднимается, окружает меня, словно испарения болот, атмосфера зла. Я не могу подобрать для этого другое слово. Вовсе не обязательно кто-нибудь из сестер должен был оказаться преступником, но я была уверена, что призрак зла тяготеет над ними, может быть, угрожает им. Итак, прежде всего я заинтересовалась Клотильдой, самой старшей из сестер. Красивая статная женщина, способная глубоко и страстно чувствовать. Признаюсь, я увидела в ней Клитемнестру. Недавно, — чуть смущенно объяснила мисс Марпл, — я видела поставленную школьным кружком греческую драму. Мне понравился юноша, исполнявший роль Агамемнона, но еще большее впечатление произвела Клитемнестра. Она была сыграна просто великолепно. Я хорошо могла представить себе, как Клотильда замышляет убийство.