Найо Марш - Маэстро, вы убийца!
Несколько минут спустя они встретились в холле. Наконец обитатели Татлерз-энда стали отходить к столь долгожданному сну. В каминах догорали последние поленья и дом постепенно погрузился в тишину, которую лишь время от времени прерывали какие-то неясные скрипы и шорохи — звуки ночного дома. Бейли открыл входную дверь, Фокс погасил свет, а Найджел закурил. Аллейн стоял у подножия лестницы, словно к чему-то прислушиваясь.
— Все в порядке, сэр? — осведомился Фокс.
— Да, идём, — кивнул Аллейн. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр, — эхом откликнулся местный констебль, оставшийся караулить в доме.
— Да, кстати, где находится гараж?
— За углом дома, с правой стороны, сэр.
— Спасибо.
Входная дверь с грохотом захлопнулась за их спинами.
— Вот дубина! — покачал головой Аллейн. — Всех ведь перебудит.
Стояла холодная, безветренная и безлунная ночь. Под ногами полицейских громко шуршал гравий.
— Я хочу заглянуть в гараж, — сказал Аллейн. — Ключ с доски я уже снял. Я не задержусь. Дайте мне чемоданчик, Бейли. А ты поезжай, Батгейт.
Включив фонарик, Аллейн обогнул дом и зашагал по дорожке к старой конюшне. Четыре стойла были перестроены в гаражи. Ключ подходил ко всем дверям. В первом гараже стоял дорогой спортивный «остин». «Пилгримовский», — догадался Аллейн. Два следующих гаража пустовали, а в четвёртом Аллейн увидел небольшой фургон. При виде его Аллейн нахмурился. Он измерил расстояние между колёсами, затем — высоту от земли до днища кузова. Затем, открыв заднюю дверцу, вскарабкался внутрь. Нашёл кнопку выключателя и зажёг свет. Две койки, складной столик, буфет и несколько шкафчиков — вот и вся нехитрая обстановка. Аллейн осмотрел шкафчики и нашёл там краски, кисти, баночки и несколько холстов. Развернул один из них и, окинув пейзаж оценивающим взглядом, удовлетворённо хмыкнул. «Трой», — проговорил он себе под нос. Затем стал внимательно разглядывать днище. У самой двери нашёл две тёмных вмятины, оставленные чем-то тяжёлым. Дверца открывалась наружу. Её нижняя кромка была оцарапана. Совсем недавно, решил Аллейн. Инспектор осмотрел царапины через лупу. Паралельные, словно оставленные колёсиками, тёмные следы он обнаружил и внутри фургона, но там они были менее чёткие. Затем Аллейн проверил уровень горючего — в баке оставалось два галлона[22] бензина. Аллейн снова обследовал пол и наткнулся на несколько уже знакомых на вид зеленовато-серых кусочков. Он аккуратно соскрёб их и упрятал в маленькую жестянку. Затем перебрался в кабину и проверил, нет ли на рулевом колесе отпечатков пальцев. Чётких отпечатков не было. На полу кабины валялись несколько окурков сигарет «плейер». Ещё один окурок Аллейн осторожно вытащил пинцетом из прорези у основания рычага коробки передач.
В этот миг снаружи послышался голос:
— В котором часу вам позвонить, сэр?
— Фокс! — встрепенулся Аллейн. — Извините, дружище. Что, я совсем закопался?
— О, нет, сэр. Берт Бейли уснул в машине сном младенца, а мистер Батгейт уехал в дом её милости. Мистер Батгейт просил вам передать, сэр, что он всерьёз рассматривает вопрос, не перерезать ли телефонные провода.
— Пусть только попробует, — усмехнулся Аллейн. — Послушайте, Фокс, мы только опечатаем этот фургон и поедем домой. Давайте сделаем так: Бейли отправьте в Лондон, а сами езжайте со мной. Матушка будет счастлива. Я дам вам чистую пижаму, мы с вами соснём несколько часиков, а рано поутру вернёмся сюда. Идёт?
— Благодарю вас, сэр. Вы очень добры. С превеликим удовольствием.
— Вот и прекрасно!
Аллейн опечатал дверцу фургона, а за ней — и дверь самого гаража. Ключ упрятал в карман.
— Нечего им завтра резвиться, — сказал он. — Пойдёмте, Фокс. Черт, ну и холодрыга.
Растолкав Бейли, они уговорились встретиться с ним утром в Ярде, а сами покатили в Дейнс-лодж.
— Тяпнем по рюмочке на ночь глядя, — предложил Аллейн, войдя в дом.
Фокс на цыпочках прокрался за Аллейном. Возле двери будуара леди Аллейн полицейские замерли и переглянулись. Из-за двери явственно доносились голоса.
— Ну и дела, чёрт возьми, — изумился Аллейн и, постучав, вошёл.
В камине весело потрескивали поленья. Перед камином на пушистом коврике сидел, поджав под себя скрещённые ноги, Найджел Батгейт. Леди Аллейн расположилась в кресле. Она была в кружевном чепце и длинном голубом пеньюаре.
— Здравствуй, мамочка!
— Привет, мой милый. Мистер Батгейт рассказал мне про твоё преступление. Очень занятно. Мы уже раскусили его тремя разными способами.
Она повернула голову и заметила Фокса.
— Это возмутительно, — с притворной серьёзностью насупился Аллейн. — В Ярде все встанут на уши. Позвольте, мадам, представить вам мистера Фокса, которого нужно срочно уложить спать.
— О, конечно, — радостно закудахтала пожилая леди. — Какой сюрприз! Рада с вами познакомиться, мистер Фокс.
— Я тоже, — заулыбался Фокс, приближаясь и вежливо пожимая огромной лапищей предложенную сухонькую ручку.
— Родерик, принеси стулья и налейте себе чего-нибудь. Мистер Батгейт пьёт виски, а я предпочла портвейн. Как я рада, что Родерик наконец соизволил привести вас, мистер Фокс. Я столько о вас слышала! Вы ведь с ним раскрыли уже уйму преступлений.
— Да, ваша милость, — скромно согласился Фокс. Он уселся на стул и чинно воззрился на старушку. — Для меня — великая честь — сотрудничать с вашим сыном. Тем более, что работать с таким человеком — одно удовольствие. Мы все счастливы, что мистер Аллейн вернулся.
— Виски с содовой, Фокс? — спросил Аллейн. — Мамочка, ты подумала, какая участь ждёт твои глаза после неумеренных возлияний в час ночи? Тебе подлить, Батгейт?
— Нет, спасибо, у меня есть. Знаете, Аллейн, ваша мама убеждена, что Гарсия — не убийца.
— Не совсем, — поправила его леди Аллейн. — Я не утверждаю, что он не убийца, но мне просто кажется, что вашу натурщицу убил не он.
— Ты говоришь загадками, — нахмурился Аллейн. — Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, что его подставили. Сделали парня козлом отпущения. Возможно — этот ваш неприятный бородач. Судя по словам мистера Батгейта…
— У мистера Батгейта слишком длинный язык, — заметил Аллейн.
— Не сердись, милый. Должен же он был чем-то развлечь старуху до твоего прихода. Он блестяще изложил мне суть дела. Я вникла в него и абсолютно убеждена, что Гарсию кто-то подставил. Бедняжка, все эти художники изображают его таким отталкивающим.
— В убийствах вообще немного привлекательного, моя дорогая, — заметил Аллейн.
— Если всерьёз рассматривать кандидатуру мистера Малмсли, — вставил Фокс, — то им, насколько мы пока можем судить, движет честолюбие.
— Этого вполне достаточно, мистер Фокс. По словам мистера Батгейта, этот Малмсли — весьма одарённая и столь же тщеславная личность. Без сомнения, эта бедная девочка грозила раскрыть его секрет. Наверняка сказала, что сделает его всеобщим посмешищем, поведав всему свету, что он передрал картину Поля де Лимбурга. Должна тебе заметить, Родерик, что у Малмсли прекрасный художественный вкус. Картина — совершеннейшая прелесть. Помнишь, мы с тобой видели её в Шантильи?
— Помню, но должен со стыдом признаться, что не сразу распознал её в его изложении.
— Да, дорогой, это на тебя не похоже. Тут ты, конечно, сел в лужу. А что, мистер Фокс, предположим, что ваш Малмсли нарочно задержался в пятницу, чтобы одурманить Гарсию опиумом и подбить его на то, чтобы тот подстроил смертельную ловушку натурщице. Вы не исключаете такой вариант?
— Да, госпожа, это очень логично, — серьёзно произнёс Фокс, глядя на леди Аллейн с искренним одобрением. — Позвольте я возьму ваш бокал.
— Спасибо. А как насчёт Бейсила Пилгрима, Родерик?
— Что тебя интересует, мамуля?
— Я допускаю, что у молодого человека не все дома. Его папаша, Роберт Пилгрим — сумасброд, каких мало. По-моему, он вообще чокнутый, как Мартовский Заяц. А жена его — Господи, упокой её душу, — по-моему, приходилась ему не то кузиной, не то отдалённой роднёй. Отсюда и все их невзгоды. Сколько бедняжка ни рожала, все младенцы оказывались девочками. Бейсил стал первым и единственным мальчиком, но вот его бедная мать умерла при родах, не выдержав напряжения. А вскоре и у Роберта крыша поехала. Представляешь, в каких условиях воспитывался малыш. Ты не думаешь, что он может быть причастен к убийству?
— А Батгейт рассказал тебе про нашу беседу с Пилгримом? — в свою очередь спросил Аллейн.
— Как раз начал рассказывать, а тут вы пришли. На кого похож Бейсил? Не на Роберта, надеюсь?
— По-моему, нет. Но он и впрямь безумно влюблён.
— Да, в Сиклифф. Что она из себя представляет, Родерик? Современная и самостоятельная? Мистер Батгейт сказал, что она очень красива.
