Джордж Кокс - Коммерческий рейс в Каракас

Я утверждаю, что в его номере кто-то был. Не Грейсон, не Уэбб, не я, не Миранда — а вы, Спенсер! Вы были там, и вас застал врасплох Бейкер. И спустя несколько минут, когда вошел Миранда, вы все еще были там.

Джеф взглянул на адвоката.

— Как вы вошли в комнату, мистер Миранда?

— Я взял ключ у горничной, — ответил адвокат. — А потом прилично заплатил ей, чтобы она забыла об этом.

— Бейкер был мертв?

— Да. Я не знал, как и почему.

Он поколебался, глядя в пол. Когда продолжил, голос его звучал непривычно неуверенно:

— Я не убивал Бейкера, но понял, что могу попасть под подозрение. Только в тот момент я вообще думал не об этом, а только о Мюриель, вашем брате и деньгах. Я забрал пакет из чемодана Бейкера, — он тяжело вздохнул. — Это было большой ошибкой. Теперь я это понял.

Тощее лицо Спенсера побледнело. Его оборона рухнула. Глаза сразу забегали, руки задрожали. Ему оставалось только оспаривать все подряд, и он попытался это сделать.

— Это все не доказательство, — раздраженно заявил он. — Одни теории.

— Но весьма правдоподобные, — очень спокойно ответил Джеф. — Но это еще не все.

Он придвинулся к репортеру. Взгляд его был сосредоточен, рот сурово сжат.

— Грейсон умер не от побоев Миранды. В медицинском заключении сказано, что он умер от асфиксии. — Он взглянул на Кордовеса. — Что с курткой?

— Как вы и предполагали, она была в пятнах крови, — ответил маленький детектив.

Джеф рассказал о куртке, которая лежала на полу.

— Думаю, вы задушили его, Спенсер. Вы пробрались в контору Грейсона, чтобы заполучить деньги, думая, что хозяин мертв или без сознания. Но так только казалось. Он пришел в себя, увидел вас и вам пришлось заставить его молчать. Возможно, это тоже было не намеренно — только это ничего не меняет.

— Вскрытие еще кое-что показало, — продолжал Джеф. — Следы крови, кусочки кожи и волосы под ногтями Грейсона. Покажите нам свои руки!

Спенсер секунду колебался, потом медленно вытянул обе руки.

— Пожалуйста, — бросил он вызывающе, — смотрите!

Не заметив никаких следов, Джеф подумал о другой возможности. Переведя дух, он продолжил:

— Ладно, Спенсер! Но когда я вас встретил впервые, вы обожали спортивные рубашки. Даже на банкет нефтяной компании вы пришли в такой. И перед конторой Грейсона я вас видел душа нараспашку. Но сегодня вы надели и воротничок, и галстук. Почему, Спенсер? Потому, что Грейсон схватил вас за горло, прежде чем вы сумели заставить его замолчать!

Сказав это, он схватил репортера за плечо и просунул палец между шеей и воротником. Прежде чем тот успел спохватиться, пуговица отлетела и воротник распахнулся. Теперь Джефу стали видны две длинные ссадины на волосатой груди Спенсера. Тогда Джеф отпустил руку, глядя на бледное лицо репортера. Когда на нем стало проступать выражение покорности судьбы, Лейн отошел. Его работа была сделана, но он чувствовал себя совершенно опустошенным. На мгновенье он забыл об угрозе смерти, все еще витавшей здесь, и то, что произошло, случилось так быстро, что он не успел отреагировать.

Полностью сосредоточившись на Спенсере, он стоял спиной к Мюриель и не заметил, что ушел с линии огня. Лишь услышав ее отчаянный, дикий вопль, Джеф испуганно обернулся. На мгновение время словно остановилось. Он увидел высоко поднятый револьвер и искаженное, безумное лицо Мюриель. А в следующий миг адвокат прыгнул в ее сторону и одним ударом выбил оружие, прежде чем она успела выстрелить в Спенсера.

Револьвер отлетел к ногам Джефа, и женщина закричала с тоской и мукой. Джеф нагнулся, но Спенсер оказался быстрее, и когда он мгновенно выпрямился, его глаза были все еще полны страха, но пылали опасным огнем.

Отступив на шаг, Джеф уставился в черный зев дула. Кордовес не шелохнулся. Карен, мертвенно бледная, замерла на диване. В широко раскрытых глазах таились волнение и страх.

Миранда обнял жену, склонил голову к ее волосам и что-то тихо-тихо шептал. Мюриель потирала кисть руки и хныкала, как ребенок.

— Ты сделал мне больно, — пожаловалась она и без сопротивления позволила отвести себя к дивану.

Когда Джеф преодолел приступ страха, он взглянул на Спенсера. Ему нужно было помнить, что Карл Уэбб говорил о репортере. Трус, который мог ударить, лишь когда его припрут к стенке, но предпочитавший сбежать.

Только револьвер все изменил. Спенсер дважды убил, не намеренно, а потому, что был пойман с поличным. И на этот раз его опять уличили. Он все еще боялся — это выдавали побелевшие глаза, — но это не делало ситуацию менее опасной. И Джефу не оставалось ничего другого, как заговорить снова.

— Зачем вы задушили Грейсона? — спросил он, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Он схватил меня, — Спенсер облизал губы и машинально провел рукой по ссадинам. — Я думал, он без сознания. Пакет лежал на письменном столе. Я повернулся к Грейсону спиной, и он схватил меня за ногу.

Спенсер нервно сглотнул.

— Я бросился на него, — продолжал он, — и при этом свалил стул. Грейсон кинулся к револьверу на столе. Я ударил его сзади, и тогда Грейсон стал кричать. Я… Я испугался и схватил куртку. Я пытался заставить его замолчать, а он схватил меня за горло и царапал грудь.

Я прижал пиджак к его лицу и навалился всем телом. Ничего другого мне не оставалось…

— А что вы теперь собираетесь делать? — спросил Джеф, показывая на револьвер в его руке.

— Если кто-нибудь пошевелится, я буду стрелять. Мне нужно уйти отсюда.

— Куда? Ваш единственный шанс — венесуэльская провинция, но и там вас через неделю найдут.

— Я могу вас всех запереть и тем самым выиграть время. Где-нибудь место найдется.

Он еще продолжал говорить, только Джеф его больше не слушал, потому что краем глаза заметил движение. Он заставил себя не смотреть в ту сторону, но знал, что Кордовес незаметно просунул руку под пиджак. Джеф стоял как вкопанный, лишь пот выступил у него на лбу.

Он знал, что Кордовес не промахнется. Если Спенсер попытается применить оружие, ему конец. Но, хотя репортер храбростью не отличался, он мог впасть в панику, и тогда… Не то чтобы Джеф испытывал к нему симпатию, но Спенсер стал жертвой своей алчности и стечения обстоятельств. Он убил, но не преднамеренно и не по злобе. Джеф не мог просто стоять и наблюдать, как репортер обрекает себя на смерть. Но что-то предпринять — значит позволить Спенсеру почуять опасность и сделать жертвой этой кошмарной ситуации Кордовеса… Потому, не видя другого выхода, Джеф попытался снова вовлечь репортера в разговор.

— Поступите хоть раз в жизни умно, Спенсер, — начал он. — Вам с этой ситуацией не справиться. Вы влипли и прекрасно это понимаете. Никто не сможет обвинить вас в преднамеренных убийствах. И мы здесь не в Штатах. В Венесуэле нет смертной казни. Вам придется отбыть наказание, но его определит суд, а до него надо дожить. Мистер Миранда, — обратился он к адвокату, — каковы шансы Спенсера?

Луис Миранда посмотрел на Спенсера серьезно.

— Вы поступите правильно, приняв совет мистера Лейна, — сказал он. — Вы человек молодой, и несколько лет в Сан-Хуан де лос Морос — нашей самой современной тюрьме — не станут для вас непереносимыми. Недавно я сделал предложение мистеру Лейну. Правда, не из человеколюбия, но совершенно искренне. Я сказал ему, что буду безвозмездно защищать его, если его арестуют. Для вас я сделаю то же самое. Потому что вы оказали мне услугу. Вы убрали с дороги Грейсона. Возможно, — он покосился на сидевшую рядом жену, которая, казалось, совсем не слушает, — вы мне дали второй шанс…

Спенсер слушал внимательно, и револьвер в его руке дрогнул. Нет, он не был по натуре убийцей. Он всегда выбирал самый легкий путь и сейчас колебался.

— Сколько мне дадут? — спросил он.

Миранда пожал плечами.

— Я вам ничего не могу обещать, но должен сказать следующее: в этой стране нет присяжных. У нас все решает судья, и часто на него оказывают давление, которое влияет на решение. Самые суровые наказания назначаются чаще всего под давлением родственников, жаждущих мести. Я ничего не могу сказать о Бейкере, но что касается Грейсона, полагаю, давления на судью не будет.

Адвокат покосился на Джефа, не последует ли возражений.

— А если никто не взывает о мщении, — продолжал Миранда, — и никто особенно не заинтересован в деле, я бы сказал, лет пять. Но в одном могу вас заверить: я не стану вас защищать, если вы немедленно не положите револьвер!

Спенсер глубоко вздохнул, губы его дрогнули. Он взглянул на оружие и, словно поняв, что у него нет ни сил, ни возможности продолжать борьбу, положил револьвер на стол.

Джеф почувствовал, как обмякли его колени. В поисках опоры он прислонился к дивану. Теперь он посмотрел на Кордовеса и понял, что не ошибался.