Найо Марш - Обманчивый блеск мишуры
— Во имя всего святого, что… — начал было Хилари, но Аллен резко оборвал его:
— Укройте её, — велел он, указав на Крессиду. — Она мёрзнет.
— Крессида! Дорогая! Что с тобой? — воскликнул Хилари, сел рядом со своей невестой на верхнюю ступеньку и сделал безуспешную попытку укрыть её полой собственного халата. Трой сбегала за пуховым стёганым одеялом. Слышались голоса и хлопанье дверей. В общем, начинался переполох.
Появился мистер Смит в брюках на подтяжках, рубашке и носках, затем миссис Форестер в халате и чепчике, смахивающем на детский.
— Хилари! — заговорила она на повышенной ноте. — Мы с твоим дядей уже начали уставать от подобных вещей! Твоему дяде это вредно. Постарайся как-нибудь это прекратить.
— Тётушка, уверяю, что…
— Миссис! — перебил его Смит. — Вы чертовски правы. Я поддерживаю вас целиком и полностью. В чем дело, Хилли?
— Понятия не имею! — обиженно бросил Хилари. — Я не знаю ни того, что случилось, ни того, почему Крессида сидит здесь в ночной рубашке. Ни того, почему вы все обращаетесь ко мне. Мне тоже ужасно надоело вскакивать по тревоге. И, простите, тётушка, но какого дьявола вы требуете решительных действий от меня, если мне ведено ни во что не вмешиваться? Этого уж я решительно не постигаю.
Все четверо немедленно уставились на Аллена, которому по долгу службы приходилось возиться и с гораздо более нервными личностями.
— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, — спокойно сказал он. — Надеюсь, я вас надолго не задержу. Согласно вашим собственным пожеланиям, надо разобраться в том, что произошло. Это я и намерен сделать. Мисс Тоттенхейм, вам лучше? Хотите что-нибудь выпить?
— Дорогая! Ты выпьешь что-нибудь? — перевёл Хилари.
Крессида поёжилась и покачала головой.
— Хорошо, — сказал Аллен. — Тогда, пожалуйста, сообщите мне, что именно произошло. Вы проснулись и обнаружили на своей постели кошку, не так ли?
— Глаза! Всего в паре дюймов! Она издавала эти ужасные мурлыкающие звуки и тёрлась! Об меня!!! На меня пахнуло её шерстью.
— Так. И что вы сделали?
— Как что?! Я закричала.
— А потом?
Потом, похоже, началось истинное светопреставление. Реакция Крессиды вызвала не менее бурный отклик. Незваная гостья металась по комнате и орала. В какой-то момент Крессида включила лампу у кровати и увидела, как кошка пялится на неё из-под нижней юбки на столе.
— Чёрная с белым или полосатая? — спросил Хилари.
— Какая разница?!
— Никакой, конечно. Никакой. Я просто полюбопытствовал.
— Чёрная с белым.
— Выходит, Лапушка, — пробормотал Хилари.
Затем, как выяснилось, Крессида в истерике соскочила с кровати, кинулась к двери, раскрыла её и швырнула в Лапушку подушкой. Кошка опрометью вылетела из комнаты. Крессида, которую всю трясло, захлопнула дверь и вернулась обратно в кровать. Тут что-то стало тереться о её щиколотки.
Она посмотрела вниз, и увидела вторую кошку: полосатую Подлизу.
Крессида снова завопила, на этот раз во весь голос, ринулась в коридор и побежала по галерее, пока не очутилась в не слишком-то пылких объятиях Аллена.
Плотно завернувшись в стёганое одеяло, не реагируя на утешения окончательно растерявшегося Хилари, она нервно трясла головой, стучала зубами и хлопала большими мокрыми глазами, похожими на анютины глазки.
— Прекрасно, — сказал Аллен. — Два вопроса. Как, по-вашему, могли попасть в вашу комнату кошки? Вы оставили дверь открытой, когда заходили к Трой?
Крессида не имела ни малейшего понятия.
— Дорогая, ты, должно быть, не закрыла дверь, правда? — спросил Хилари.
— Их подпустил твой кухонный заправила. Назло. Я знаю!
— Но, Крессида! В самом деле!
— Да, он! Он держит на меня зло. Все они! Они ревнуют. Они боятся, что я захочу что-нибудь изменить. Они пытаются напугать меня до смерти, чтобы выжить отсюда!
Прежде чем Хилари успел запротестовать, Аллен спросил:
— Где теперь вторая кошка? Подлиза?
— Она гуляла по коридору, — сообщила Трой. Крессида немедленно забилась внутри своего стёганого кокона.
— Все в порядке, — быстро добавила Трой. — Она зашла в мою комнату, и я закрыла дверь.
— Честное слово?
— Да.
— Господи! Да уложи ты её, Хилари! — возопила миссис Форестер.
— Ну, тётушка, в самом деле! Сейчас. Хорошо. Я все сделаю.
— Дай ей таблетку. Она, конечно, принимает таблетки. Все они так делают. Твоего дядю больше нельзя беспокоить. Я возвращаюсь к нему. Если только, — тут она обратилась к Аллену, — я вам не нужна.
— Нет, идите спокойно. Надеюсь, с полковником все в порядке. Он разволновался?
— Он проснулся и пробормотал что-то по поводу паровоза. Желаю всем доброго утра, — бросила миссис Форестер и исчезла.
Не успела она скрыться за дверью, как Хилари сам издал приглушённый вопль, вскочил и перевесился через перила лестницы. Затем указал обвиняющим перстом на кучу осколков фарфора у торшера.
— Черт возьми! Это моя китайская ваза! Кто-то разбил мою китайскую вазу!!!
— Ваша китайская ваза, — невозмутимо сказал Аллен, — пролетела всего в двух дюймах от моей головы.
— Что вы, к дьяволу, имеете в виду? Почему вы вообще стоите тут с рукой на груди, как Наполеон Бонапарт?
— Я стою с рукой на груди потому, что эта ваза едва не сломала её. Все в порядке, — поспешно добавил Аллен, увидев глаза Трой. — Она не сломана.
— Неплохая была вещица, — заметил мистер Смит. — Можно сказать, фамильное достояние. Ты ведь привёз её из Эйхлебаума, не так ли? Жаль.
— Более чем жаль.
— Страховка в порядке?
— Естественно. Только это слабое утешение. Вопрос в том, кто её разбил. Кто столкнул её? Ты? требовательно спросил Хилари у своей возлюбленной.
— Не я! — закричала она. — И не говори со мной таким тоном! Это, наверное, кошка.
— Кошка?! Как могла…
— Должен сказать, — вмешался Аллен, — что кошка сбежала по лестнице сразу после того, как упала ваза.
Хилари открыл было рот, потом закрыл и посмотрел на Крессиду, которая сердито куталась в одеяло.
— Извини, дорогая. Прости меня. Это от неожиданности. А ваза действительно была очень ценной.
— Я хочу лечь.
— Да, да. Конечно. Я отведу тебя.
Они удалились. Крессида по-прежнему не расставалась с одеялом.
— О Господи! — пробормотал мистер Смит, напустив на себя скорбный вид. — Когда рвутся струны, музыка умолкает.
— Ваша комната находится рядом с её, не так ли? Вы слышали что-нибудь?
— Между нами её ванная. Она получила в северо-западном уголке прямо номер люкс. Какие-то звуки я, конечно, слышал, но особо не вникал. У неё мог быть Хилли. Понимаете?
— Да.
— Но когда она с воплями помчалась по коридору, я подумал: “Ого-го!” — и вышел. Слава Богу, ничего страшного. Ещё раз спокойной ночи.
Когда он ушёл, Аллен сказал:
— Вылезай. — И Трой тихо возникла у него за спиной.
— Твоя рука, — сказала она. — Рори, я не вмешиваюсь, но как твоя рука?
— Не приставай ко мне, — очень похоже передразнил Аллен полковника и обнял жену правой рукой. — Хороший синяк, и все.
— Кто-то?…
— Я проверю гипотезу о кошке, а затем хоть пожар, хоть потоп, но мы идём спать!
— Я приготовлю тебе постель, хорошо?
— Пожалуйста, дорогая. Только, прежде чем ты уйдёшь, один вопрос. После ужина, около полуночи, ты выглянула из окна своей спальни и увидела, как Винсент заворачивает за северо-западный угол дома. Он вёз тачку, а в тачке лежала рождественская ёлка. Он скинул дерево под окном гардеробной полковника. Ты видела, как он сделал это?
— Нет. Там царила сплошная чернота. Я видела, как он идёт по тропинке. Она достаточно широкая. Тень не покрывала её. Он шёл в лунном свете, как на ладони. А затем исчез в глубокой тени, и я слышала, как он сбрасывает ёлку. После этого я отошла от окна.
— Ты видела, как он идёт обратно?
— Нет. Я озябла и легла.
— “В лунном свете, как на ладони”. Из твоего окна видна территория земляных работы? Там, где чистят озеро и насыпают холм?
— Да. Чуть влево.
— Ты смотрела в том направлении?
— Да. Было очень красиво. Можно забыть про все. Изумительные формы.
— Например, цепочка следов, уходящая вдаль?
— Ничего подобного. Все снежное поле — я имею в виду передний план — было девственно-чистым.
— Точно?
— Совершенно точно. Именно это и делало его изумительным.
— Нигде никаких отпечатков колёс и следов ног?
— Никаких. Винсент проехал по тропинке, которая была уже утоптана.
— А утром ты выглянула в окно?
— Да, дорогой. И на снегу не было никаких следов. Нигде. Могу добавить, что после нашего телефонного разговора я вышла за двери. Мне хотелось взглянуть на скульптуру Найджела. Она немного пострадала от непогоды, особенно с наветренной стороны. Все остальное практически сохранило первоначальную форму. Я обогнула дом, чтобы оценить ночной вид в новом ракурсе. Никаких следов нигде не было. Дорожки вокруг дома, двор и подъезд были утоптаны и в слякоти. А двор вдобавок выметен.
