Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
– Во всяком случае, так кажется, – осторожно заметил сержант. – Только что звонил мистер Фонтейн, и констебль Уокер соединил его со мной.
– Фонтейн звонил в полицию в три часа ночи?
– Совершенно верно, сэр. Некоторые люди думают, что в полицию можно звонить в любое время. Я встречал таких, не буду говорить, кого именно. Так вот, я знаю людей, которые вытаскивают тебя из постели и понапрасну гонят туда, где ничего не происходит, да и произойти не могло.
– Если мне придет в голову убить кого-то, – сказал мистер Эмберли отчетливо, – не буду говорить, кого именно, то я сделаю это очень чисто, Габбинс, и не оставлю никаких улик за собой.
Густой хохот раздался на другом конце провода.
– Я верю вам, сэр. Мастер уголовного дела, вот вы кто.
– Не теряйте время на лесть в мой адрес. Рассказывайте дальше.
– Я рассказал все, что знаю, сэр. Мистер Фонтейн говорит, что он отправился спать и обнаружил, что кровать не приготовлена, а Коллинза не видно. Поэтому он позвонил, и на вызов пришел дворецкий, который сказал, что не видел Коллинза с обеда. Поскольку этот вечер у Коллинза не был свободным, мистер Фонтейн попросил Бейкера пойти и посмотреть в его комнате. Там его не было. Мистер Фонтейн стал ждать его, а когда время подошло к трем ночи, он позвонил в отделение, как я уже вам сказал. Фонтейн говорит, что он никак не может выбросить из головы наши подозрения, что Коллинз столкнул молодого Брауна в реку, а потому подумал, что лучше дать нам знать о его исчезновении еще до утра. Вот и все, сэр.
Прищурив глаза и соображая, мистер Эмберли смотрел в стену. Минуту спустя сержант спросил, все ли еще он на проводе.
– Да, успокойтесь. Я думаю.
– Не сомневайтесь, сэр. Он наверняка удрал, – сказал сержант, не обращая внимания на просьбу Эмберли.
Наступила пауза. Затем Эмберли вернулся к разговору:
– Возможно, вы правы, сержант. Вы не спросили, какие-нибудь вещи исчезли из его комнаты?
– Спросил, сэр. Мистер Фонтейн сказал, что не думает, но не может сказать определенно,
– А велосипед или машина из гаража?
– Да, сэр, велосипед Коллинза. Мистер Фонтейн узнал это от дворецкого.
– Понимаю. Думаю, вам надо сообщить об этом в Карчестер. Попросите их от моего имени узнать, не покупал ли Коллинз билет до города или еще куда на тех станциях, что расположены в радиусе десяти миль, около половины девятого вечера. Если да, то пусть проследят за ним. Кстати, когда вы доберетесь сюда, я буду уже готов.
– Когда я доберусь куда, сэр? – спросил сержант удивленно.
– Сюда, – повторил мистер Эмберли зло. – На своем велосипеде. Немедленно.
– Мне ехать в Грейторн в этот час? – чуть не задохнулся сержант от возмущения. – Для чего, позвольте узнать?
– Заедете за мной. Я буду ждать вас в машине.
– Да, но, мистер Эмберли, сэр, мне вовсе не хочется трястись на велосипеде ночью! – запротестовал сержант. – Что вы задумали?
– Более того, – сказал Эмберли, – я хочу, чтобы вы прихватили с собой двоих полицейских.
– Но почему? – настаивал сержант.
– По той простой причине, что Коллинз, возможно, вовсе не сбежал. Мы попытаемся разыскать его. Так вы едете?
– Да, – сказал сержант мрачно, – еду. Только позвольте сказать вот что: о чем бы я ни думал, когда умолял вас взяться за это дело, я никак не предполагал, что все так обернется.
– Вы думали о повышении в должности, сержант, и возможно, вы его получите, – сказал Эмберли ободряюще и повесил трубку.
Какое-то время он сидел у стола, затем механически протянул руку оа коробкой сигарет, закурил, встал и начал медленно бродить по комнате, обдумывая вновь возникшую проблему. Докурив сигарету, он поднялся наверх. Прежде чем пойти в свою комнату, он открыл дверь дядиной спальни и спросил, не спит ли он.
Из кровати донеслось ворчание. Мистер Эмберли вошел и зажег свет.
– Извините, сэр, но я вынужден уехать по неотложным делам. Поэтому не обращайте внимания на необычные звуки.
Сэр Хамфри приподнялся на локте:
– Помилуй Бог, мальчик, что опять такое? Зачем ты едешь? Что случилось?
– Пропал лакей Фонтейна. Полиция думает, что он сбежал.
– Почему ты не можешь предоставить им заняться его поисками? Это же их работа, а не твоя.
– Вы правы. Но с другой стороны, он, может быть, вовсе и не сбежал. Мне надо это проверить.
– Тогда иди к черту! – сказал сэр Хамфри и повернулся на другой бок.
Мистер Эмберли поблагодарил его и вышел, когда сержант и два полных энтузиазма подъехали к особняку.
Сержант сел в машину рядом с Эмберли, его подчиненные – на заднее сиденье. С безнадежностью в голосе сержант сказал, что мистер Эмберли, может быть, не рискнет гнать машину со скоростью девяносто миль в час, поскольку сержант женатый человек.
Но ему незачем было беспокоиться. Мистер Эмберли вел машину медленно, настолько медленно, что сержант, заподозрив очередную шутку, спросил, не участвуют ли они в похоронной процессии.
– И кстати, куда мы едем? – добавил он.
– В сторону Нортона. Около восьми часов,сержант, Коллинз был в Грейторне. Не буду пересказывать подробности, но он обыскивал мою комнату.
– Обыскивал вашу комнату? – как эхо, повторил сержант. – Вы его видели?
– Нет. Но я знаю, что это был он.
– Бог мой! – сказал сержант. – Что же он искал?
– То, что будто у меня есть, как он думал. Мы едем искать Коллинза.
– Но, мистер Эмберли, сэр! – запротестовал сержант. – Если, как вы говорите, он был в Грейторне в восемь часов, то у него было достаточно времени, чтобы вернуться в особняк!
– Да, если он действительно пошел туда, – ответил Эмберли. – Смотрите по сторонам. Возьмите прожектор.
Машина двигалась еле-еле. Два констебля, наслышанные о склонности мистера Эмберли ездить на большой скорости, были явно разочарованы.
Сержант с помощью прожектора осматривал обочины дороги.
– Не надо ли осмотреть лес, сэр?
– Может быть, но он ехал на велосипеде, значит, скорее всего, он на дороге. Здесь расположены частные владения?
– Большей частью, – ответил сержант. – Вот здесь земля принадлежит генералу Томильсону. Она граничит с владениями мистера Фонтейна. Сегодня мы арестовали здесь браконьера. Смотритель генерала поймал его.
Машина свернула на повороте.
– Отсюда начинаются владения мистера Фонтейна, – сказал сержант. – Хичкоку в этом году не повезло с фазанами, во всяком случае, он мне так сказал.
– Браконьеры?
– Они самые, да еще мор, погибла уйма молодых птиц. Эй, что это?
Передние фары машины далеко впереди освещали дорогу. В нескольких ярдах от машины на обочине что-то лежало. Один из констеблей приподнялся и всмотрелся.
– Это велосипед!
Машина рванула вперед.
– Это не просто велосипед, друг мой, а кое-что позначительнее, – сказал Эмберли.
Рядом с велосипедом виднелось что-то темное. Когда машина подъехала ближе, сержант выругался. Странный предмет на обочине оказался телом человека, скрюченного и наполовину скрытого высокой травой, росшей у придорожной канавы.
Эмберли остановил машину. Его лицо было очень мрачным.
– Посмотрите, сержант.
Сержант уже вышел из машины и, наклонившись над телом, осветил его фонариком. Внезапно он отпрянул в испуге.
– Бог мой! – сказал он.
Эмберли вышел из машины и подошел к телу.
– Это… не очень приятно, сэр, – сказал сержант хриплым голосом и включил фонарик.
Эмберли стоял и смотрел на то, что осталось от Альберта Коллинза.
– Верхнюю часть головы полностью снесло, – сказал сержант сдавленным голосом.
– Дробовик, – определил лаконично Эмберли. – С близкого расстояния.
Позади него раздался какой-то звук. Один из молодых констеблей отошел в кювет. Другой остался на месте, но выглядел потрясенным. Сержант выключил фонарик.
– Отвратительная ночь, – сказал он. – Пойдем, Хенсон! Сразу видно, что ты не из крепких, – он повернулся к Эмберли. – Так вы это искали, сэр?
Эмберли кивнул.
– Кто это сделал, сэр?
– Меня здесь не было, сержант, – сказал тихо Эмберли.
Сержант посмотрел на него:
– Есть от чего расстроиться, не так ли, сэр?
Эмберли посмотрел на мертвого.
– Да, и от гораздо большего, чем смерть этого человека, – сказал он. В его голосе появилось раздражение. – Я нахожу это утешительным признаком, поскольку опасался, что он избежит петли. Я не расположен терять здесь время.
Сержант удивленно посмотрел на него:
– Это ужасная смерть, сэр.
Эмберли направился к машине.
– Безусловно, сержант. И вполне заслуженная, – сказал он.
