Окончательный вывод - Рекс Тодхантер Стаут
– Сол, Фред и Орри еще дежурят?
– Да. – Он посмотрел на меня. – Арчи, твой ответ на вопрос мистера Дрейпера… Как полагаешь, он задал этот вопрос просто потому, что привык подозревать всех и вся, или по какой-то иной причине?
– Полагаю, второе. Они могли обнаружить следы вашей машины на Айронмайн-роуд. Я ездил туда в среду.
– Не виляй. У тебя есть друзья, готовые соврать за здорово живешь, и некоторых ты назвал по именам, отвечая агенту. В частности, одно имя прозвучало… Сколько в твоем рассказе было правды?
– Сплошная правда. – Я поднялся. – Пойду спать, а то уши горят. Сначала ФБР, потом вы. Надо было за ней в самом деле проследить, заодно с мистером Нэппом. Глядишь, мы бы знали, куда сумка с деньгами подевалась.
Глава 11
Совершенно не исключено, что тем, кто приглашает меня за город на уик-энд, несказанно повезет: всегда есть вероятность того, что дела задержат меня в городе и им не придется терпеть мои шуточки или как-то меня развлекать. В последние апрельские выходные повезло паре из Ист-Хэмптона, у которой я собирался пробыть с вечера пятницы до утра понедельника. О событиях пятницы и субботы уже было рассказано, а в воскресенье я был вынужден дожидаться, не последует ли звонка с просьбой прислать подкрепление от Сола, Фреда или Орри.
Распорядок дня Вулфа по воскресеньям отличался от обычного. Теодор Хорстман, попечитель орхидей, брал выходной и ездил навещать свою замужнюю сестру в Нью-Джерси, так что проводить два часа в оранжерее необходимости не было. Поэтому Вулф поднимался туда ненадолго проделать манипуляции, которых требовали условия ухода и погода за окном, но расписания не придерживался. Обыкновенно – во всяком случае, в те воскресенья, когда я присутствовал, – он спускался в кабинет к половине одиннадцатого и изучал недельный обзор в воскресном выпуске «Таймс», причем просматривал все новости подряд.
Тем воскресным утром, приблизительно с девяти, я все ждал звонка от Ноэля Теддера: дескать, хочу сообщить, как герой герою, что я опубликовал свою декларацию независимости. Но звонка все не было, и в десять я включил радио. Наши сыщики тоже хранили молчание, но вскоре мне предстояло узнать, куда запропал Сол Пензер. Когда я выключал радио, в дверь позвонили. Я вышел в прихожую и увидел, что к нам пожаловал Эндрю Фрост. Значит, Сол скрывается где-то поблизости. Я распахнул дверь и приветливо поздоровался.
Пожалуй, сочтут дурным каламбуром, если написать, что взгляд и тон Фроста[10] замораживали, когда он потребовал встречи с Вулфом, но все было именно так. Возможно, его дурное настроение объяснялось тем, что ему пришлось пропустить службу в церкви – одет-то он был как раз для этого, в пошитое на заказ темно-серое пальто, с которым отлично сочетался хомбург за сорок долларов. Я впустил его, принял пальто и шляпу, проводил в кабинет и позвонил по внутренней линии в оранжерею. Когда Вулф откликнулся – прозвучало обычное язвительное «ну?» – и я сказал, что пришел мистер Эндрю Фрост, шеф рыкнул: «Десять минут!» – и повесил трубку. Фрост, услышав, что придется подождать, заморозил меня взглядом и что-то пробурчал ледяным тоном. В среду он как-то намного сильнее смахивал на Авраама Линкольна. Быть может, такое впечатление у меня сложилось, потому что я не видел фотографий Линкольна, леденеющего от гнева.
Прошло почти пятнадцать минут, когда наконец задребезжал лифт и появился Вулф – ветка Miltonia roezli в левой руке, воскресный выпуск «Таймс» зажат под правой. Он брал газету с собой в оранжерею, чтобы не заглядывать за ней в свою комнату по пути вниз. Время экономил, сами понимаете. Он остановился возле своего стола и взглянул на посетителя:
– Мистер Фрост? Как поживаете? Я вас ждал. – С этими словами он поставил орхидеи в вазу, положил газету на стол и уселся в кресло.
Фрост ядовито процедил:
– С какой стати вы меня ждали?
– Это очевидно, – отозвался Вулф. – Я же вас пригласил. Я сказал мистеру Перселлу, что мистера Вейла убили, прекрасно сознавая, что эта новость почти наверняка приведет вас ко мне. Я должен увидеться со всеми, кто был вечером в среду в библиотеке. Разумеется, вы пришли возмущаться. Прошу, не стесняйтесь.
На шее адвоката задергалась жилка.
– Вы хотите сказать, что бессовестно солгали исключительно ради того, чтобы заманить меня к себе?
Уголки рта Вулфа приподнялись на одну шестнадцатую дюйма.
– Интересный вопрос. Во-первых, я не лгал. Все сказанное мной – чистая правда. Во-вторых, я вас не заманивал. Вы пришли сами. Если вам неприятно находиться здесь, вы вольны уйти. Мистер Перселл объяснил, какие соображения побудили меня заключить, что мистер Вейл был убит?
– Да. Как по мне, это голая софистика. Полиция и офис окружного прокурора думают иначе. Ваши слова – клевета, наглая и злонамеренная, повод для судебного иска.
– Окружной прокурор прекратил следствие?
– Формально – еще нет.
– Даже если дело закроют, это не будет означать, что я ошибся. Полиции нужны улики, способные убедить присяжных. Мне они ни к чему. Я просто…
– Улики вам понадобятся, если вы продолжите клеветать! Мы обратимся в суд!
– Не уверен, что ваш иск примут к рассмотрению. Я лишь искал отправную точку для расследования, для которого меня наняли, и нашел ее в утверждении, что мистер Вейл был убит. У меня нет…
– Никто вас не нанимал! Вы ведь имеете в виду эту нелепую сделку с Ноэлем Теддером? Забудьте о ней!
Вулф повернулся в мою сторону:
– Арчи, будь добр, достань бумагу.
Сейф с утра не отпирали, а потому понадобилось некоторое время, чтобы набрать нужную комбинацию. Я взял листок с той полки, куда положил его накануне вечером, и направился было к Вулфу, но тот велел предъявить документ Фросту. Адвокат пробежал глазами текст, перечитал повторно, вглядываясь в каждое слово. Вулф дождался, когда он закончит читать, и сказал:
– Я не юридический консультант, мистер Фрост, но обладаю кое-какими познаниями в области договорного права. Поэтому я целиком и полностью уверен, что этот документ обязывает не только мистера Теддера, но и миссис Вейл.
– Когда он его подписал?
– Вчера вечером.
– Не выйдет! Его заставили подписать обманом!
