Эрл Гарднер - Дело о бархатных коготках
Миссис Вейт сморщила лоб:
– Не припоминаю. У меня не слишком хорошая память на имена, но, по-моему, я не знала никакого Лоринга.
– Я попробую вам помочь, – вмешался Мейсон. – Гарри Лоринг жил до недавнего времени в Бельведер Апартаментс. Он занимал квартиру номер триста двенадцать.
– Это, должно быть, какая-то ошибка, – поспешно сказала Нора Вейт.
Мейсон достал из кармана повестку:
– Тогда как вы объясните вашу подпись на этом документе? Вы здесь подтверждаете под присягой, что заключали брак с Гарри Лорингом.
Нора Вейт бросила взгляд на бумагу, после чего посмотрела на мать. Лицо миссис Вейт оставалось неподвижным, как маска. Нора стала быстро говорить:
– Ничего не поделаешь – раз уж вы узнали, то скажу вам все. Я не хотела, чтобы Карл знал об этом. Я была замужем, но с самого начала плохо жила с мужем. Наконец я убежала к матушке и вернулась к девичьей фамилии. Я узнала Карла, и мы полюбили друг друга с первого взгляда. Мы не осмелились объявить об обручении, потому что мистер Белтер разозлился бы. Но когда мистер Белтер был убит, то не было уже больше повода сохранять тайну. Я знала, что у моего мужа была раньше другая жена и что он с ней не развелся. Это была одна из причин, из-за которой я убежала от него. Я обратилась к адвокату, который сказал мне, что мой брак не имеет юридической силы и может в любой момент быть признан недействительным. Я хотела сделать это потихоньку. Я надеялась, что никто об этом не узнает и не свяжет фамилию Лоринг с моей.
– Карл Гриффин говорит совершенно другое, – объявил Мейсон.
– Конечно, ведь он ни о чем не знает.
Мейсон покачал головой:
– Не в этом дело. Видите ли, Гриффин признался во всем. Мы только проверяем его показания. Мы не знаем, должны ли мы арестовать вас за укрывание преступника, или же вы стали лишь жертвой фатального стечения обстоятельств.
Сержант Хоффман выдвинулся вперед:
– Мне кажется, что на этом я буду вынужден прервать допрос.
Мейсон обернулся к нему:
– Минутку, сержант. Для этого у вас всегда будет время.
Нора Вейт обвела неспокойным взглядом обоих. Лицо миссис Вейт было маской усталого отчаяния.
– Вот что произошло на самом деле, – начал Мейсон. – Миссис Белтер поссорилась с мужем, выстрелила в него, после чего повернулась и убежала. Она даже не оглянулась, чтобы посмотреть, какой результат имел ее выстрел. Она была по-женски уверена в том, что если в кого-то стреляют, то должны убить. В действительности с такого расстояния и при ее нервности шансы попасть были минимальны. Но она сбежала вниз, схватила первый попавшийся плащ и выскочила под дождь. Вы же слышали выстрел. Вы встали, набросили на себя что-то и пошли посмотреть, что случилось. Как раз в этот момент к дому подъехал Карл Гриффин. Оставив зонтик в стойке, он поднялся наверх, в кабинет. Вы слышали, как Белтер рассказывает Гриффину о том, что нашел доказательства неверности жены и что она в него стреляла. Он назвал имя мужчины, с которым она ему изменяла, и спросил, что, по мнению Карла, он должен сделать. Гриффин заинтересовался этим выстрелом, и Белтер, чтобы продемонстрировать ему, встал точно так, как стоял в момент выстрела. Тогда Гриффин поднял револьвер и выстрелил Белтеру прямо в сердце. Он бросил револьвер, выбежал снова во двор и поехал напиться для маскировки. Потом он выпустил воздух из одной шины, чтобы оправдать свое позднее возвращение, и поехал к дому, где уже была полиция. Конечно, он твердил, что его не было весь день, но забыл о зонтике. По невнимательности он захлопнул дверь, в то время как двери были открыты, когда он вернулся в первый раз. Он убил своего дядю, пользуясь тем, что миссис Белтер убежала из дома, уверенная в том, что именно она его застрелила. Он знал, что является единственным наследником, и не имел сомнений в том, что револьвер будет идентифицирован как собственность миссис Белтер, а все улики будут свидетельствовать против нее. В столе лежала ее сумка, в которой Белтер нашел компрометирующие документы. Ясно было, что миссис Белтер без труда свяжут с мужчиной, который старался, чтобы его имя не было испачкано в газете Белтера. Вы рассказали все это матери и договорились о том, что появился отличный случай. Гриффин вынужден будет заплатить за молчание. Вы поставите ему альтернативу: или он будет осужден за убийство, или заключит брак, выгодный для вас.
Сержант Хоффман чесал в голове, не зная, что об этом подумать. Нора Вейт украдкой послала матери взгляд.
– Это ваш последний шанс, – медленно продолжал Мейсон. – Правду говоря, вы вместе с матерью виноваты в сокрытии убийцы и должны обе предстать перед судом так, как будто вы сами совершили убийство. Гриффин признался во всем, ваши показания для нас, в сущности, мало важны. Если вы хотите упираться и настаивать на фальшивых показаниях, то это ваше дело. Если же вы хотите реабилитировать себя в глазах полиции, то это ваш последний шанс.
– Я задам вам только один вопрос, – вставил сержант Хоффман. – На этом мы закончим дело. То, что вы сделали, соответствует точно или приблизительно тому, что рассказал Мейсон?
– Да, – ответила Нора тихим голосом.
Миссис Вейт, вырванная наконец из апатии, прыгнула к ней с яростью в глазах:
– Заткнись, Нора! Ты идиотка! Не видишь, что они берут тебя на испуг?
Сержант Хоффман повернулся к ней.
– Может быть, мы и взяли на испуг, – медленно сказал он, – но подтверждение дочери и ваше высказывание решают дело. Теперь вам не осталось ничего другого, как сказать правду. В противном случае вы предстанете перед судом за укрывание убийцы.
Миссис Вейт облизала губы.
– Я не должна была посвящать эту идиотку, – взорвалась она со страстью. – Она ни о чем не знала, спала как колода. Это я услышала выстрел и пошла наверх. Я должна была заставить его жениться на мне, а не на ней. Но у нее нет счастья в жизни, я хотела дать ей шанс. Вот как мне это обернулось.
Сержант Хоффман впился взглядом в Мейсона:
– Ну и галиматья. Может быть, вы мне еще скажете, что стало с пулей, которая не попала в Белтера?
Мейсон рассмеялся:
– Именно этого я не мог разгрызть, сержант. Этот мокрый зонтик и захлопнутая дверь с самого начала не давали мне покоя. Я догадался о том, что должно было произойти, но не мог сложить все камешки в единую мозаику. Я сразу же стал искать дырку от пули. Только теперь я сообразил, что Карл Гриффин при своей хитрости вообще не осмелился бы убить, если бы в стене осталось отверстие от пули. Отсюда вывод, что с пулей могло произойти только одно. Вы не догадываетесь, сержант? Белтер купался. Ванна громадная, в нее входит много воды, когда она полная. Все в Белтере кипело от бешенства, когда он ждал возвращения жены. Услышав, что она вернулась, он выскочил из ванны, набросил на себя халат и стал на нее кричать из кабинета. Они ругались несколько минут, после чего она в него выстрелила. Он стоял в этот момент в дверях ванной, приблизительно в том месте, где потом нашли тело. Если вы встанете у входных дверей и попытаетесь прицелиться пальцем, то у вас будет приблизительная траектория, по которой летела пуля. Она пролетела мимо Белтера и попала в ванну. Вода ослабила ее силу. Потом домой вернулся Карл Гриффин, и Белтер рассказал ему все. В этот момент он подписал себе смертный приговор, потому что Гриффин сразу ухватился за уникальный случай. Он поставил Белтера там, где тот стоял, когда в него стреляла жена, после этого выстрелил Белтеру прямо в сердце. Затем он оставил револьвер и вышел. Разве это не гениально просто?
Глава 20
Утреннее солнце заглядывало через окно в кабинет Мейсона. Адвокат сидел в кресле, глаза у него были покрасневшие от недосыпания. Он смотрел через широкий стол на Пола Дрейка.
– Я узнал кое-что по знакомству, – заявил детектив.
– Выкладывай!
– Гриффин сломался в шесть утра, – сообщил Дрейк. – Над ним работали всю ночь. Нора Вейт пыталась от всего отказаться, узнав, что он молчит. Дело решили показания старухи. Это странная женщина. Она не пискнула бы ни словечка до судного дня, если бы дочка держала язык за зубами.
– Следовательно, она все-таки дала показания против Гриффина?
– Да, и это самое смешное. Она света не видит из-за дочери. До тех пор пока она думала, что обеспечит ей хорошую партию, она держалась. Но как только решила, что Гриффин оказался в ловушке и ей нет никакой выгоды дольше покрывать его, она повернула против него. В конце концов, это ведь она знает правду.
– А что с Евой Белтер? – спросил Мейсон. – Я подал прошение об освобождении.
– Напрасно старался. Они сами освободили ее около семи часов утра. Как ты думаешь, она появится здесь?
Мейсон пожал плечами:
– Может быть, будет чувствовать благодарность, а может быть, и нет. Во время последнего свидания она обругала меня последними словами.
В другой комнате скрипнули двери, после чего щелкнул замок.
– Мне показалось, что я закрыл дверь, – сказал Дрейк.
