Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)
Где он прячется, рассказал мне один знакомый морячок, который как-то встретил его в Лондоне. Когда я наведался к нему в первый раз, все прошло гладко. Он согласился заплатить мне столько, что я навсегда мог забыть о море. Окончательно мы должны были договориться с ним через два дня. Когда я, как и было условлено, пришел к нему ночью, он был уже сильно пьян, да еще и в ужасном настроении. Мы сели за стол, пропустили по маленькой, начали вспоминать былые времена, но, чем больше он пил, тем меньше мне нравилось выражение его лица. Я заприметил гарпун на стене и решил, что, в случае чего, успею пустить его в дело. В конце концов так и случилось, он вскочил, захлебываясь слюной, с проклятиями выхватил свой здоровенный нож и ринулся на меня. Да только не успел он его из ножен достать, как я проткнул его гарпуном. Дьявол! Вы бы слышали, как он заорал… А рожа его мне до сих пор по ночам спать не дает! Все там кругом в его крови было. Ну, я постоял немного (все вроде как было тихо) и, когда пришел в себя, осмотрелся по сторонам. На одной из полок я заметил ту самую жестяную коробку. Все равно ведь я имею на нее такие же права, как Питер Кэри, так что я взял ее и ушел. Правда, дурень, оставил на столе свой кисет.
А теперь я расскажу самое удивительное во всей этой истории. Как только я вышел из хижины, я услышал чьи-то шаги и спрятался в кустах. Какой-то человек подкрался к двери, заглянул внутрь, заорал, будто призрак увидел, и пустился со всех ног наутек. Кто это был, чего он хотел, понятия не имею. После этого я прошел десять миль до Танбридж-Уэллса, сел на поезд, доехал до Лондона и лег на дно.
Когда я открыл эту чертову коробку, денег в ней не оказалось, одни бумажки, идти продавать которые я не рискнул. В общем, я остался без шиллинга в кармане и без надежды на деньги Черного Питера. Оставалось только опять наняться на какое-нибудь судно. А тут как раз попалось мне это объявление, что требуется гарпунщик на хорошее жалование. Я сходил к судовым агентам, и они направили меня сюда. Это все, что я знаю, но еще раз повторю, полиция должна сказать мне спасибо за то, что я отправил на тот свет Черного Питера, потому что теперь им не придется тратиться на веревку.
– Что ж, очень четкое и внятное изложение, – сказал Холмс, поднимаясь и раскуривая трубку. – Мне кажется, Хопкинс, вам нужно побыстрее отправить своего задержанного в более надежное место. Эта комната не очень подходит для содержания заключенных, к тому же мистер Патрик Кэрнс занимает слишком большую часть нашего ковра.
– Мистер Холмс, – в волнении сказал Хопкинс, – я не знаю, как выразить вам свою благодарность. Но даже сейчас я не понимаю, как же вам удалось раскрыть это дело.
– Просто мне повезло с самого начала напасть на верный след. Вполне вероятно, что, если бы я знал о существовании этой записной книжки, мои мысли могли бы уйти в сторону, как это произошло с вами. Однако все, что мне было известно об этом деле, указывало на одно направление. Удивительная сила, владение гарпуном, ром, кисет из тюленьей кожи с крепким табаком – все это выдавало моряка, более того, китобоя. Я не сомневался, что инициалы «П. К.» на кисете – случайное совпадение и они не относятся к самому Питеру Кэри, который редко курил, да и трубки в его хижине не нашли. Помните, я спросил, были ли в «каюте» виски и бренди? Вы ответили, что были. Скажите, много найдется людей, не связанных с морем, кто стал бы пить ром, если в доме есть другие спиртные напитки? Да, я был уверен, что нужно искать моряка.
– А как же вы его нашли?
– Дорогой сэр, это было очень просто. Если разыскиваемый был моряком, то это должен был быть кто-то из команды «Нарвала». Насколько мне удалось выяснить, на других кораблях Кэри не плавал. Три дня ушло на переписку с Данди, но в результате я узнал имена всех, кто работал на «Нарвале» в 1883 году. Увидев, что среди гарпунщиков числился Патрик Кэрнс, я понял, что мои розыски подходят к концу. Я предположил, что он сейчас находится в Лондоне и захочет на время покинуть страну. Поэтому я провел несколько дней в Ист-энде, под именем капитана Бэзила распустил слухи о готовящейся арктической экспедиции, предложил хорошие условия гарпунщикам, и вот результат!
– Потрясающе! – искренне восхитился Хопкинс. – Просто потрясающе!
– Вам нужно позаботиться о том, чтобы выпустили юного Нелигана, – сказал Холмс. – К тому же, я думаю, стоит перед ним извиниться. Жестяную коробку ему, разумеется, нужно будет вернуть, но ценные бумаги, которые успел продать Питер Кэри, увы, потеряны навсегда. Я слышу, подъехал кеб, Хопкинс, можете уводить своего пленника. Если я буду нужен на суде – мы с Ватсоном уехали в Норвегию… Подробности я вам сообщу позже.
Чарльз Огастес Милвертон
{62}
История, о которой я хочу рассказать, случилась несколько лет назад, и все же я почувствовал неуверенность, когда решил включить ее в этот сборник. Долгое время не было и речи о том, чтобы, пусть даже с купюрами и недомолвками, обнародовать эти факты; но теперь главные действующие лица этой трагедии недостижимы для суда людского, и с определенными оговорками дело это может быть подано так, чтобы ничьи интересы не были затронуты. Ничего подобного ни до, ни после того не случалось ни с мистером Шерлоком Холмсом, ни со мной, и я надеюсь, что читатель простит меня за то, что я скрою год, когда это произошло, и все другие подробности, которые могут соотнести мой рассказ с реаль ными событиями.
Однажды морозным зимним вечером около шести часов мы с Холмсом вернулись после одной из наших вылазок в город. Когда Холмс зажег лампу, ее свет упал на визитную карточку на столе. Едва взглянув на нее, он с возгласом отвращения швырнул ее на пол. Я поднял карточку и прочитал:
Чарльз Огастес МилвертонЭпплдор-тауэрс, ХемстедАгент– Кто это? – поинтересовался я.
– Самый отвратительный человек в Лондоне, – сказал Холмс, сел в кресло перед камином и протянул к огню ноги. – На обороте что-нибудь написано?
Я перевернул карточку.
– «Зайду в 6.30. Ч. О. М.», – прочитал я.
– Хм. Он вот-вот придет. Ватсон, вы никогда не ощущали отвращения или гадливости, когда в зоопарке смотрели на змей, этих скользких, мерзких, ядовитых тварей с холодными глазами и страшными плоскими головами? Милвертон производит на меня такое же впечатление. В своей жизни я имел дело с пятью десятками убийц, но даже самые жестокие из них не вызывали у меня такой гадливости, как этот человек. И все же мне приходится иметь с ним дело… Более того, он будет здесь по моему приглашению.
– Но кто он?
– Это король шантажа. Страшная участь ожидает тех людей, и особенно женщин, чьи тайны и репутация окажутся в руках Милвертона. С улыбкой на лице, но с каменным сердцем он будет сжимать и сжимать свою жертву, пока не выжмет из нее все до последнего пенса. Этот человек по-своему гениален, он мог бы стать выдающейся личностью, если бы занялся каким-нибудь другим делом. Суть его метода очень проста: он пускает слух, что готов хорошо заплатить за письма, которые могут скомпрометировать богатых или известных людей, и получает их (и не только от ненадежных слуг или горничных, обиженных хозяйками, но и от подлецов более благородного происхождения, которые добиваются расположения доверчивых женщин). Подбираясь к своей жертве, он не скупится. Мне известно, что однажды он заплатил лакею семьсот фунтов за записку в две строчки, в результате чего была разрушена благородная семья. Милвертон не гнушается ничем, и в этом огромном городе сотни людей бледнеют при одном упоминании его имени. Никто не знает, на кого направится его ядовитое жало в следующий раз, потому что он достаточно богат и хитер, чтобы не допускать ошибок и просчетов. Он может годами держать карту для того, чтобы сыграть ею именно тогда, когда ставки наиболее высоки. Я уже говорил, что считаю его самым отвратительным человеком в Лондоне. А теперь ответьте мне, кто заслуживает большего порицания: негодяй, который в порыве гнева или ревности забивает насмерть свою жену, либо этот человек, который методично, смакуя, истязает души и сводит с ума своих несчастных жертв для того, чтобы пополнить и без того тугие денежные мешки?
Мне редко приходилось слышать, чтобы Холмс говорил с таким чувством.
– Но ведь есть закон, наверняка с ним можно как-то совладать, – сказал я.
– Формально – конечно же, но в реальности – нет. Что проку какой-нибудь женщине, например, засадить его на пару месяцев в тюрьму, если сразу после этого ее жизнь будет разрушена? Его жертвы не решаются противодействовать. Если бы он вдруг решил шантажировать действительно ни в чем не повинного человека, вот тогда мы бы могли его взять, но он дьявольски хитер и никогда не совершит такой ошибки. Нет, с ним надо бороться другими методами.
– А зачем вы его пригласили?
– Ко мне за помощью обратилась одна очень известная особа. Это леди Ева Брэквэл, самая красивая из девушек, начавших выезжать в свет в прошлом сезоне. Через несколько дней должна состояться ее свадьба с графом Доверкортом. В руки этому мерзавцу попали несколько неосторожных – всего лишь неосторожных, Ватсон, ничего больше – писем, которые были написаны одному бедному молодому сквайру, жившему недалеко в деревне, но и их достаточно, чтобы помешать браку. Милвертон угрожает передать их графу, если ему не будет выплачена большая сумма денег. Меня попросили встретиться с ним и… попытаться договориться.