Ноэль Рандон - Черная пелерина

— Я очень внимательно слежу за вашими рассуждениями, — сказал Маккинсли, — но меня кроме всего интересует рукопись.

— Рукопись! Однажды, а точнее — в понедельник, Шарль Дюмолен, беседуя с вами за обедом о будущем сценарии, заявил, что он срисует один из персонажей с Луизы. Девушка, не желая становиться объектом насмешек и домыслов обывателей и заметив рукопись на столе, стала похитительницей.

Маккинсли вскочил со стула и воскликнул:

— Браво! Еще никогда не были мы так близки к разгадке таинственного убийства. А что же потом случилось с рукописью? Ведь что-то же должно было с ней произойти. Вы проверили комнату Луизы?

— Разумеется. Там ничего не обнаружено.

— Она могла ее бросить в море. Но я прошелся по всему дну вдоль усадьбы Дюмолена и на расстоянии броска от берега ничего не обнаружил.

— Мадемуазель Луиза занимается подводным плаванием давно. Она могла занести рукопись достаточно далеко и зарыть в песке.

— Со дня убийства Дюмолена Луиза не купалась без меня. Я считал, что будет лучше, если я всегда буду ее сопровождать. Может, она ее сожгла?

Рандо усмехнулся.

— Вы плохого мнения о нас, мистер Маккинсли.

— И все же иногда преступники совершают такие ошибки, а полиция, считая их специалистами более опытными, нежели они есть на самом деле, попросту проходит мимо простейших явлений.

— В таком случае я могу вас успокоить…

— Очень буду этому рад и слушаю вас с огромным вниманием.

— Не сожгла. Хотя бы потому, что на вилле Дюмолена, как вы сами видите, центральное отопление.

— Но остается еще кухня. В кухонной печи, которая постоянно топится, нелегко отыскать следы сожженной бумаги.

— Мистер Маккинсли, я ценю ваш юмор и вашу великолепную форму, но тут вы впадаете в крайность.

— Сдаюсь. Вы правы.

Рандо покачался на каблуках и иронически улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но тут раздался стук в дверь. В комнату вошла служанка Анни с пиджаком Маккинсли в руках.

— Вот, принесла. Он был весь в пыли.

— Спасибо, Анни, — с улыбкой сказал Маккинсли.

Служанка повесила пиджак в шкафу на вешалку. Она собралась уже выйти, как вдруг вспомнила нечто.

— Чуть не забыла, — сказала она и сунула руку в карман фартука. Вынув небольшой серебряный прямоугольничек, она положила его на стол. — Это у вас выпало из кармана. Может, это вам нужно?

Рандо быстро взглянул на Маккинсли, который взял обрывок бумаги.

— Очень нужно, — подтвердил режиссер. — Спасибо, Анни.

Служанка поклонилась с девичьей грацией и вышла, слегка покачивая бедрами. Она отдавала себе отчет в своей привлекательности и знала, что оба мужчины проводят ее взглядом до двери.

— Хороша шельма! — сказал Рандо. — А это, наверное, обрывок пачки сигарет «Тобакко Рекорд», — он показал на бумажку в руке режиссера.

— Вы угадали, инспектор.

— А вы могли бы показать мне пачку из-под тех сигарет, ту, что обменяли у Пуассиньяка?

— Конечно, — Маккинсли без колебаний вынул из ящика стола коробочку и дал ее Рандо.

— Да, у вас недостающий кусочек, — сказал Рандо очень серьезно, рассматривая разорванную пачку.

— Недостающее звено, — поправил его режиссер.

— Допустим. Вы додумались. Пуассиньяк сказал о дефекте Селестине, та сказала отцу, он по службе сообщил мне. Вас очень интересовала эта коробочка. Вот только с какой стати? Если бы речь шла о вас — дело заведомо проигрышное, потому что вы признали, что оставили сигареты у Дюмолена. А интерес ваш вот в чем, — рассуждал Рандо, прогуливаясь по комнате, — в том, что данный кусочек станиоля имеет связь с рукописью писателя. Скажем так: он был импровизированной закладкой, которой пользовался Дюмолен, читая вам сценарий. Вы отметили это и запомнили. Сначала вы ассоциировали обладание этой пачкой с личностью вора и убийцы. Потом вы решили, что вором был тот, кто обладает кусочком станиоля от поврежденной коробочки. Если вы нашли станиоль, вы нашли и рукопись.

— Увы, мсье инспектор. Я не нашел рукописи.

— Потому что рукопись уничтожена. Но вы же знаете, где вы обнаружили этот обрывок станиоля. И очевидно отдаете себе отчет в том, что можно найти важный элемент в совершенно случайном месте и необходимо еще проводить кропотливые поиски и расследования, чтобы выяснить, каким же образом элемент оказался в столь случайном месте. Можно также, зная, кто взял рукопись, не быть уверенным на сто процентов в том, что взявший является одновременно и убийцей. Но я все-таки склоняюсь к мысли, что это сделал один и тот же человек.

— Я тоже в этом убежден.

— Вот тут бы пригодилось предположительное содержание рукописи. Этого вы не станете отрицать?

— Итак, вы сомневаетесь в том, что мое краткое изложение содержания рукописи было правдивым.

Рандо развел руками и невинно улыбнулся.

— Мне очень жаль, но это так. Однако вернемся к нашему предыдущему разговору. Мы говорили о мадемуазель Луизе. У меня припасена для вас неожиданность, — Рандо приподнялся на цыпочках и опять опустился.

Маккинсли подошел к шкафчику и открыл его, чтобы вынуть сигареты, лежавшие на полочке. Воспользовавшись тем, что дверцы шкафа на какое-то время заслонили его, он нажал кнопку звонка на стене рядом со шкафом. После чего вернулся к столу и закурил.

— Очень я люблю неожиданности. С детства, — сказал Маккинсли инспектору. — Я всегда просил своих родных, если они собирались что-то купить мне, чтобы они не говорили мне заранее. Ведь неожиданный презент доставляет удовольствие.

— Не знал, — сказал Рандо. — В таком случае я доволен еще больше.

— Наверное, неожиданность будет связана с мадемуазель Луизой? — спросил Маккинсли.

— Вот именно! — воскликнул Рандо.

— Пожалуйста, говорите. Я готов ко всему.

— Видите ли, — начал инспектор, — для меня все люди одинаково подозрительны. Даже те, про которых я точно знаю, что они не способны кого-либо убить.

— Все, стало быть, и я?

Инспектор кивнул.

— И комиссар Лепер?

— И его я принял во внимание. Коль уж он сообщил, что готов похитить сценарий, только бы не допустить вас к работе над ним.

— И Луиза?

— Да. А теперь, мистер Маккинсли, неожиданность.

Прежде чем инспектор двинулся с места, режиссер остановил его движением руки. Он подошел к двери в коридор и широко распахнул ее. Он сказал:

— Прошу, войдите.

В комнату вошел, неуверенно озираясь, молодой человек в измятом, не слишком приличном костюме. Он был небрит и грязен. Маккинсли закрыл за ним дверь.

— Мсье Жакоб Калле, — представил молодого человека Маккинсли. — Да, я и забыл, что вы с ним знакомы, инспектор. Мы его пригласили оба, только каждый по своему поводу.

Рандо все же был специалистом своей профессии. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и только глаза показали, что в этот момент он крайне удивлен американским режиссером.

Калле нерешительно стоял на середине комнаты. Он засунул руки в карманы, чтобы чувствовать себя более уверенно.

— Мсье Калле, — обратился к нему Маккинсли, — инспектор Рандо хотел бы, чтобы вы ему рассказали то, что ему нужно.

— Да это дурацкая история, — буркнул молодой воришка, заметив, что оба мужчины не выглядят поссорившимися друг с другом.

— Послушай, — сказал Рандо, придавая тону разговора суровость, — правда ли, что мадемуазель Луиза хотела убежать с тобой из От-Мюрей?

— Известное дело, хотела.

— А мсье Шарль Дюмолен любил тебя?

Калле пожал плечами.

— Известное дело, нет.

— А деньги тебе мсье Дюмолен давал?

Калле поглядел на Рандо и ответил не совсем уверенно.

— Давал.

— За что?

— За что? Ну, за то, чтобы… ну, чтобы я оставил Луизу в покое.

— А кто же кому не давал покоя — ты ей или она тебе?

— Известное дело, она мне, — ответил Калле с гордостью.

— А мадемуазель Луиза любила Шарля Дюмолена?

— Кто ж их знает? Когда любила, когда нет.

— Ты часто встречался с мадемуазель Луизой?

— Когда не сидел, часто.

— Кто первый предложил встретиться?

— Известное дело, она.

— Калле, скажи мне, только честно, поскольку мы с тобой впервые говорим не как обвинитель и обвиняемый: у тебя не сложилось впечатление, что мадемуазель Луиза посмеялась над тобой?

Глаза Калле зловеще блеснули.

— Ни одна женщина на это бы не отважилась.

— И последнее. Вы договорились о времени побега с мадемуазель Луизой?

— Да.

— И когда же?

— Так ведь это попало на тот день, когда убили Дюмолена.

— Может, теперь вы хотите ему задать какой-либо вопрос? — Рандо с изысканной вежливостью обратился к Маккинсли. — Пожалуйста.

Режиссер озабоченно улыбнулся.

— Если вы позволите…

— Конечно, конечно. Ведь и вы же его вызвали сюда для того, чтобы выяснить кое-что, не правда ли?