Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).
Хьюитт беседовал с конюхом около четверти часа, и когда наконец закончил разговор и догнал сэра Джеймса, тот уже собирался вернуться в дом.
— Прошу прощения, что так бесцеремонно оставил вас и заболтался с вашим конюхом, — промолвил Хьюитт, — но собака, сэр Джеймс, — хорошая собака — меня от чего угодно отвлечет.
— Вот как! — бросил сэр Джеймс.
— И вот еще что, — продолжал Хьюитт, не обращая внимания на нелюбезность собеседника. — Вон те два окна на первом и втором этажах, прямо под комнатой, которую занимала вчера миссис Кейзноув. Что там за помещения?
— На первом этаже — гостиная, а на втором — комната мистера Ллойда, моего секретаря. Что-то вроде кабинета.
— Вот видите, сэр Джеймс, — обходительно заметил Хьюитт, твердо решив снова вернуть баронета в хорошее расположение духа, — видите, если бы в случае с миссис Хит преступник воспользовался лестницей, то любой, поглядевший в одно из этих окон, ее бы увидел.
— Ну разумеется! Полицейский из Скотленд-Ярда об этом всех расспрашивал, но, судя по всему, во время ограбления в нижних комнатах никого не было — во всяком случае, никто ничего не видел.
— Все-таки я хотел бы сам выглянуть в эти окна — тогда, по крайней мере, я буду представлять, что из них было видно, а чего не было, если в комнатах все же кто-то находился.
Сэр Джеймс Норрис повел детектива в гостиную на первом этаже. Когда они уже подходили к двери, оттуда выплыла томная девица с книгой в руках. Хьюит посторонился, пропуская ее, и спросил:
— Это ваша дочь, сэр Джеймс?
— Нет, племянница. Хотите ее о чем-нибудь спросить? Дора, милая моя, — позвал он, устремившись по коридору вслед за девушкой. — Это мистер Хьюитт, он расследует эти злополучные кражи. Думаю, он хотел бы услышать, помнишь ли ты, как все происходило — во всех трех случаях.
Девушка сделала легкий реверанс.
— Я, дядя? — переспросила она, жалобно растягивая слова. — Но я ничего не помню, совсем ничего.
— Это ведь вы обнаружили, что дверь миссис Армитидж заперта, верно? — промолвил Хьюитт. — В тот день, когда у миссис Армитидж пропала брошка?
— Да. Кажется, она была заперта. Да-да, точно.
— А ключ торчал из двери?
— Ключ? Нет-нет! Кажется, нет. Нет.
— А вы не припоминаете ничего необычного — что угодно, любой пустяк — в день, когда пропал браслет миссис Хит?
— Нет, право, не припоминаю. Я вообще ничего не помню.
— А вчера?
— Нет, ничего. Совсем ничего.
— Благодарю вас, — торопливо произнес Хьюитт. — Благодарю вас. Что ж, сэр Джеймс, пойдемте в гостиную.
В гостиной Хьюитт провел не сколько секунд, всего лишь мельком взглянул в окно. На втором этаже он задержался подольше. Комната была удобной и хорошо обставленной, но во всей обстановке чувствовалось что-то изнеженно-женственное. По всюду лежали шелковые салфеточки а каминную полку украшали японские шелковые веера. Около окна стояла клетка с попугаем жако, а на письменном столе — две вазы с цветами.
— А Ллойд недурно устроился правда? — заметил сэр Джеймс. — Не едва ли кто-нибудь заходил сюда i его отсутствие, когда произошла кража браслета.
— Пожалуй, — задумчиво протянул Хьюитт. — Полагаю, вы правы.
Он все так же задумчиво выглянул в окно, а потом провел зубочисткой по прутьям клетки и немного поиграл с попугаем. Затем, снова глядя в окно, произнес:
— А это там не мистер Ллойд домой спешит?
— Да, по-моему, он. Вы хотите осмотреть тут еще что-нибудь?
— Нет, спасибо, — отозвался Хьюитт.
Они спустились в курительную, и сэр Джеймс вышел поговорить с секретарем. Когда он вернулся, Хьюитт тихо промолвил:
— Полагаю, сэр Джеймс, что скоро смогу назвать вам вора.
— Что?! У вас есть какие-то догадки? И кто же это? А я-то уже начал думать, что вы тоже зашли в тупик.
— Ну да, отчасти. Кое-какие догадки у меня и вправду имеются, хотя пока я ничего не могу вам рассказать. Однако мои догадки настолько правдоподобны, что мне бы хотелось выяснить, намерены ли вы, обнаружив преступника, официально выдвинуть против него обвинение?
— Ну конечно! Еще бы! — удивленно отозвался сэр Джеймс. — Вы же знаете, это не от меня зависит — украденные вещи принадлежат моим гостям. Но даже если бы они склонны были все уладить тихо и скрытно, я бы такого не допустил: в конце-то концов, гостей обокрали в моем доме!
— Ну разумеется, разумеется! Тогда, если позволите, я бы хотел послать в Гвайфорд сообщение с каким-нибудь абсолютно надежным человеком — не слугой. Найдется кто-нибудь?
— Ллойд, например, хотя он только что вернулся из города. Но если это важно, он съездит.
— Важно. Дело в том, что нам нынче вечером понадобится полицейский или даже два. Мне бы хотелось, чтобы мистер Ллойд привез их, никого больше в это не посвящая.
Сэр Джеймс позвонил, и вскоре мистер Ллойд явился на зов. Пока сэр Джеймс давал секретарю инструкции, Хьюитт отошел к двери курительной комнаты и, когда молодой человек направился к выходу, остановил его.
— Простите за беспокойство, мистер Ллойд, — проговорил он, — но мне надо остаться тут еще ненадолго, так что в Твайфорд должен отправиться кто-то совершенно надежный. Не могли бы вы привезти с собой полицейского констебля? Или даже двух — так было бы лучше. Вот и все, что от вас требуется. Вы ведь ничего не расскажете слугам? В Твайфорд-ском полицейском участке, полагаю, найдется женщина, которая сможет произвести личный досмотр? Ну да, конечно же. Хотя, пожалуй, ее-то как раз с собой привозить не надо. Такие вещи делаются уже в участке.
И, продолжая доверительную болтовню в том же духе, Мартин Хьюитт проводил Ллойда до дверей.
Когда Хьюитт вернулся в курительную, сэр Джеймс внезапно спохватился:
— Пропади я пропадом, мистер Хьюитт, мы вас даже не накормили! Мне страшно стыдно. Понимаете, мы ведь приехали поздновато для ланча, к тому же эта история настолько выбила меня из колеи, что я начисто забыл обо всем на свете. Обед будет только в семь, так что уж позвольте мне прямо сейчас чем-нибудь вас угостить. Мне, право, очень стыдно. Идемте.
— Благодарю вас, сэр Джеймс, — ответил Хьюитт. — Мне много не надо. Печенья или еще чего-нибудь в этом роде. И к слову, если не возражаете, я предпочел бы перекусить в одиночестве. Мне надо еще раз как следует все обдумать. Не могли бы вы отвести мне какую-нибудь комнату?
— Любую, какая вам больше нравится. Столовая, пожалуй, великовата, но есть еще мой кабинет, там очень уютно, или…
— Пожалуй, я бы обосновался на полчасика в комнате мистера Ллойда. Не думаю, что он стал бы возражать, а там вполне удобно.
— Безусловно, если вы так хотите. Я велю подать вам еду туда.
— Большое спасибо. Если можно, пускай принесут еще несколько кусочков колотого сахара и пару грецких орехов… этакая у меня, знаете ли, маленькая причуда.
— Прощу прощения… что? Сахару и грецких орехов? — Сэр Джеймс на миг замер, уже поднеся руку к звонку. — Ну разумеется, если хотите. Конечно-конечно.
Он вышел, напоследок еще раз смерив взглядом странного детектива со столь необычными вкусами.
Когда коляска, которая привезла секретаря и полицейских, остановилась перед крыльцом, Мартин Хьюитт вышел из кабинета на втором этаже и спустился вниз. На площадке он встретил сэра Джеймса Норриса и миссис Кейзноув. Оба удивленно уставились на детектива, обнаружив, что он при хватил с собой клетку с попугаем.
— Думаю, наше дело подходит к концу, — заметил Хьюитт на лестнице. — Вот и полицейские из Твайфорда.
Служители порядка стояли в холле рядом с мистером Ллойдом, который увидев в руке Хьюитта клетку, внезапно побледнел.
— Этого человека следует арестовать, — обратился Хьюитт к полицейским, указывая пальцем на Ллойда.
— Что, Ллойда? — в ужасе ахнул сэр Джеймс. — Нет, только не Ллойд, что за нелепость!
— А вот сам он отнюдь не считает это нелепостью, верно? — хладнокровно заметил Хьюитт.
Ллойд, весь посерев, упал в кресло и невидящим взглядом смотрел на человека, с которым только сегодня утром столкнулся у двери в контору. Губы у него подергивались, однако с них не слетало ни звука. Увядший цветок выпал из петлицы секретаря на пол, но Ллойд даже не шелохнулся.
— А это его сообщник, — продолжал Хьюитт, водружая клетку с попугаем на стол. — Хотя сомневаюсь, что против него стоит выдвигать официальное обвинение. А, Полли?
Попугай наклонил голову набок и хихикнул.
— Пррривет, Полли! — тихо проворковал он. — Прррогуля-емся!
— Боже мой, Ллойд, — пробормотал он. — Ллойд — уму непостижимо!
— Это его маленький посланник, его верный Меркурий, — пояснил Хьюитт, самодовольно постукивая по клетке. — Строго говоря, наш воришка. Держите его!
