Найо Марш - Обманчивый блеск мишуры
В лица полицейским бил ветер, хлестал дождь, летел какой-то мелкий сор. Констебли обшаривали территорию мощными лучами поисковых ламп. Вскоре они нашли выброшенную рождественскую ёлку и внимательно осмотрели нагромождения битого кирпича, камней и досок, поросших бурьяном. Повсюду были только следы, оставленные людьми Хилари, орудующими лопатами и вилами. Констебли навели свет своих фонарей на молодую ель, а Аллен, стоя спиной к ветру, вгляделся в сучья. Как и из окна гардеробной, он различил в конце концов тонкую блестящую полоску. Часть сучьев была поломана. На куче земли под окном кабинета даже сохранились следы изящных ботинок Хилари там, где он перелез через подоконник, чтобы достать кочергу.
Полоска моталась с подветренной стороны. Аллен взял у одного из констеблей фонарь, примерился и велел держать луч в нужном направлении. Чтобы быть услышанным, ему пришлось кричать констеблю прямо в ухо.
Констебль принял фонарь, Аллен полез за дерево. Он старался держаться как можно ближе к стволу, где молодые сучья были крепче. Мокрая хвоя царапала лицо. На шею и плечи валились холодные каскады снега, к рукам липла смола. Когда он вскарабкался повыше, дерево склонилось, и свет оказался в стороне. Аллен осторожно сместился вдоль ствола, чтобы снова обрести вертикальное положение.
Внезапно справа под ним вспыхнул дополнительный свет. В окне библиотеки показалось, обращённое вверх лицо Хилари Билл-Тосмена, который во все глаза таращился на Аллена.
Аллен чертыхнулся, обхватил ставший очень тонким, ствол левой рукой, немного откинулся назад и посмотрел на вершину. Прямо в лицо полетел очередной заряд мокрого снега.
Вот оно. Аллен поднял правую руку, поймал что-то, выпустил и снова поймал. Пальцы так замёрзли, что почти ничего не чувствовали. Аллен перехватил добычу губами и скользнул вниз.
Обойдя дерево так, чтобы оно заслонило окно библиотеки, Аллен начал греть руки о корпус лампы. Рейберн, стоявший рядом, сказал что-то, ткнув большим пальцем в сторону библиотеки, но Аллен не уловил слов. Он на всякий случай кивнул и вынул изо рта тонкую полоску, блестевшую золотом, затем расстегнул плащ и спрятал её в нагрудный карман жакета.
— Идёмте в дом! — прокричал он, для ясности сопроводив слова жестом.
Они уже подходили к центральному входу, когда попали в перекрёстный свет двух фонарей. Сквозь рёв бури донёсся слабый зов. Группа направилась навстречу свету. Фонари заметались, потому что державшие их люди от нетерпения тоже побежали к ним. Аллен осветил своим фонариком их возбуждённые лица.
— В чем дело? — заорал Рейберн. — Что за спешка?
— Мы нашли его, мистер Рейберн! Мы видели его! Он найден.
— Где?
— Лежит на склоне холма. Там. Я оставил своего напарника присмотреть за ним.
— На каком склоне? — проревел Аллен.
— По ту сторону, сэр. По дороге к Вэйлу.
— Идёмте же! — возбуждённо сказал Рейберн. Вся группа бросилась по тропинке, по которой так часто гуляла Трой.
Им не пришлось идти далеко. Скоро они увидели в круге света лежавшую лицом вниз фигуру. Над ней склонился человек. Не успели они приблизиться, как этот человек выпрямился и принялся пинать лежащего.
— Господи! — возопил Рейберн. — Что он делает?! Он свихнулся?! Господи, да остановите же его!
Он повернулся к Аллену и обнаружил, что тот корчится от смеха.
Человек на склоне ещё пару раз пнул распростёртую фигуру, а потом, явно намеренно, отвесил ей ногой такой могучий удар, который буквально взметнул её в воздух. Фигура бешено взмахнула руками и развалилась. Ветер кинул им в лица клочки мокрой соломы и гнилую ветошь.
Хилари придётся позаботиться о другом пугале.
2
Дальнейшие изматывающие и унылые поиски оказались безрезультатны, и в пять минут первого они вернулись в дом.
Остальным группам тоже было абсолютно нечего сообщить. Мужчины свалили грудой промокшую одежду и фонари, оставили двух собак в пустой гардеробной западного крыла и на негнущихся ногах приплелись в холл. Нагретое центральным отоплением помещение показалось им турецкими банями.
Откуда-то со стороны библиотеки под воздействием жгучего приступа гостеприимства примчался Хилари. Он был преисполнен сочувствия и переводил тревожный взгляд с одного посиневшего от холода лица на другое, то и дело оборачиваясь к Аллену, словно призывая его в свидетели собственного беспокойства.
— В обеденный зал! Все! Скорее, скорее, скорее! — восклицал он, прыгая вокруг них, словно колли. Поисковая партия не стала возражать.
Стол в обеденном зале ломился от холодных закусок, которые сделали бы честь Дингли-Деллу. На боковом столике выстроилась батарея бутылок: виски, ром, бренди и кувшин с горячей водой. Если бы Хилари знал, как это делается, он наверняка взялся бы сам за приготовление пунша. Но Аллен поручил Рейберну заняться напитками, а сам принялся разбираться с холодным мясом.
Никто из слуг на этом ночном пиру не присутствовал.
Зато заявился мистер Смит, как всегда ироничный и загадочный. Насколько понял Аллен, явился Смит за тем, чтобы понаблюдать за своим названным племянником. Интересно, что он действительно думает о Хилари и его антикварных редкостях? Из чего складывается его отношение? Из иронической привязанности, раздражения вычурными манерами и — последнее определение — глубокой тревоги? Как раз в этот момент Хилари с такой заботливостью накинулся на Рейберна и его подчинённых, что те даже перестали жевать и уставились в пол. Мистер Смит поймал взгляд Аллена и подмигнул.
Вскоре обеденный зал наполнился экзотическими ароматами.
Немного погодя Рейберн подошёл к Аллену.
— Как вы считаете, можно отпустить парней? Воды многовато. Как бы нам не оказаться на острове.
— Конечно. Бог даст, мои люди все же доберутся.
— Когда их можно ждать?
— Надеюсь, с рассветом. Они будут ехать всю ночь и по дороге заглянут на станцию.
— Если они застрянут, то мы их подберём, — пообещал Рейберн и, прочистив горло, обратился к подчинённым:
— Ну, ребята, пора.
Хилари рассыпался в прощальных пожеланиях и чуть было не разразился речью, но, поймав взгляд мистера Смита, сдержался.
Аллен проводил уходящих и на прощание поблагодарил их за труды, добавив, что был исключительно рад прибегнуть к их помощи и, возможно, будет вынужден прибегнуть к ней снова, хотя им, без сомнения, этого совершенно не хочется. Ответом ему послужили смущённые, но вместе с тем благодарные восклицания. Аллен ещё немного постоял в прихожей и посмотрел, как констебли втискиваются в свою блестящую от воды одежду и гуськом направляются к машинам.
Последним уходил Рейберн.
— Ладно, — сказал он на прощание. — До скорого. Было очень приятно увидеться.
— Да?
— Ну…
— Я буду поддерживать связь.
— Надеюсь, скоро все выяснится, — пожелал Рейберн. — Знаете, я одно время подумывал снять эту форму ко всем чертям, да не тут-то было. И все равно, я очень рад. Думаю, сэр, вы понимаете меня?
— Да.
— Кстати, пока я не ушёл. Вы не имеете ничего против того, чтобы сообщить мне про свой улов на дереве?
— Абсолютно ничего, Джек. Просто раньше возможности не представилось.
Аллен сунул пальцы в нагрудный карман и извлёк оттуда золотую полоску. Рейберн уставился на неё во все глаза.
— Именно её мы видели из окна гардеробной, — пояснил Аллен.
— Блестит, — сказал Рейберн. — Но это не мишура. Что же это такое? Кусочек украшения с рождественской ёлки, который задуло на живую ель?
— С подветренной стороны? Лично мне кажется, что это обрывок ткани.
— Он мог болтаться там Бог весть сколько.
— Не спорю. А он ничего вам не напоминает?
— Напоминает?… Да… Что-то такое… Сейчас… А! А вы не собираетесь посмотреть?
— Ваши люди могут немного подождать?
— О чем речь!
— Тогда пойдёмте.
Они открыли ключом дверь гардеробной и вошли. Все было на местах: парик на импровизированной болванке, меховые сапоги, следы на ковре, картонный футляр с кочергой и — у стенки — золотое одеяние друида на плечиках.
Аллен опять повернул плечики так, чтобы стал виден мокрый потрёпанный воротник, и приложил к нему свою добычу.
— Может быть, — пробормотал он. — Слишком узкий обрывок, чтобы сказать точно. Это работа для специалистов, но не исключено.
Затем Аллен принялся тщательно, дюйм за дюймом, исследовать одеяние: осмотрел спину, перед, затем перешёл к подкладке.
— Все, разумеется, влажное, а по подолу мокрое. Что и ожидалось. Шов посередине спины. Оп! Воротник слегка надорван. Обтрёпан… Может быть. Весьма вероятно.
— Да, но…, это же смехотворно! Это ничего не даёт. Ни с какой стороны. Одежда-то здесь! В гардеробной. Когда его стукнули — если его стукнули, — он был одет не в это. Просто не мог. Разве что…, разве что эту рясу сняли с тела и вернули сюда. Абсурд! Она была бы вся перепачкана.
— Вот именно, — рассеянно отозвался Аллен. — Обязательно была бы, не так ли?
