Джон Карр - Клетка для простака
– Здесь целая дюжина загадок, – сказал он. – И самая главная из них – почему вы так жаждете, чтобы вас арестовали?
– Не догадываетесь?
– Нет. Разве что…
– Разве что?
– Разве что вы невиновны и располагаете массой доказательств, которые на суде снимут с вас малейшее подозрение. – Хью немного помолчал. – Возможно, вы полагаете, что известность, которую принесет вам суд по обвинению в убийстве, тем более в «чудесном» убийстве, обеспечит вам положение, к которому вы стремитесь. – Он снова помолчал. – Возможно, вы и правы, но предупреждаю: вы рискуете, чертовски рискуете.
Послышалось чье-то свистящее дыхание. Похоже, он попал в самую точку, подумал Хью, однако Чендлер даже не шелохнулся.
– А вы не так просты, – усмехнулся Чендлер. – Разве не более вероятно, что я виновен, но убил таким способом, что меня никто и никогда не уличит? Когда совершаются самые интересные убийства…
– Чендлер их фотографирует, – закончил Хью. – Именно это я и имел в виду, говоря о доказательствах. Если у вас есть снимок Бренды после убийства, почему бы вам не иметь фотографии самого убийства? И убийцы. И способа. Ведь это подлинные сокровища.
Говоря это, Хью не смотрел на Чендлера. Он смотрел мимо него, туда, где огни сцены светились в пушистых каштановых волосах Мэдж Стерджес. Кроме того, что Мэдж – худенькая девушка в цветастом платье, ему ничего не удалось разглядеть, но она снова оглянулась и посмотрела на них. Теперь в ее взгляде не было ни гнева, ни злобы, только удивление.
С такого расстояния она ничего не могла услышать. Что-то другое побудило ее оглянуться и посмотреть на них, но движение девушки поразительно точно совпало со словами Хью. Но так или иначе, он об этом забыл, поскольку в голосе Чендлера, ровном и спокойном, зазвучала такая ярость, что не верилось, будто он говорит шепотом.
Он сказал:
– Боже правый, неужели это так же очевидно, как и все остальное? – И, уже не рисуясь, он с такой силой вцепился в спинку кресла, словно хотел оторвать его от пола.
Хью подался вперед и схватил его за руку:
– Так, значит, вы сфотографировали и это?
Чендлер оттолкнул его руку:
– Нет!
– Это правда?
– Я же сказал вам. Почему мне все всегда дается с таким трудом, а этой свинье ровно ничего не стоит?
– Да, но…
– С тех пор, когда я еще был вот таким, – Чендлер поднес руку совсем близко к полу, – я мечтал о том, чем буду заниматься, когда вырасту. И все впустую. Ничего не получилось. Я обещал Мэдж в один прекрасный день набить цилиндр пятифунтовыми купюрами и высыпать ей на колени. Высыпал? Нет. Так дайте мне хотя бы возможность блеснуть на скамье подсудимых.
Хью понял, к чему клонит Чендлер. Но не стал слишком горячо спорить.
– Это ваше личное дело, – сказал он. – Такое, конечно, уже случалось. Я припоминаю дело одного человека, который намеренно признался в убийстве, которого не совершал, и уже на суде предоставил улики, убедительно доказавшие, что он невиновен. Он объяснил, что на основании досужих сплетен его так уверенно обвинили в убийстве, что он вышел из терпения и решил реабилитировать себя в глазах всего света на открытом суде.
Хью помолчал.
– Если вы решили признаться в убийстве лишь затем, чтобы приобрести известность во время суда, – продолжал он, – возможно, вы правы. За ложь вам ничего не грозит, если, разумеется, вы не станете лгать на суде. А на суде вы лгать не станете. Но вы должны быть абсолютно уверены, что сумеете доказать свою невиновность. Хочу предупредить вас, как адвокат, что вы смертельно рискуете. Судье такая шутка не понравится. Не понравится и присяжным. Прежде чем начать, как следует все проверьте, или они подумают, что ваши оправдания – еще один блеф, и вас повесят.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Но Бренда поняла. Хью видел ее ресницы, мягкий овал подбородка, напряженную линию плеч.
– Хью прав, мистер Чендлер, – сказала она. – При всем уважении к нашему ангелу-хранителю, вы не слишком искусный лжец.
– Ха!
– Нет, не слишком, – настойчиво повторила Бренда, качая головой; голос ее звучал умоляюще. – Вы слишком честны или, может быть, слишком боитесь, что вас уличат. Я знаю одного беззастенчивого лгуна. – Хью заметил ее отвращение и мысленно полюбопытствовал, сколь долго она его испытывала. – Я знаю одного беззастенчивого лгуна, который не сумел совладать с собственной ложью. Не сумеете и вы.
Чендлер смотрел в пол. Через некоторое время он резко проговорил:
– Может быть, вы правы. Не знаю. Как ни глупо, но это весь день меня тревожило.
– Поверьте мне, мы правы, – заверил Хью. – Неужели вам не кажется, что, сказав правду, вы приобретете достаточную известность, к тому же ничем не рискуя? То есть, в том случае, если сами предъявите доказательства? Вы станете героем дня.
– Вы так думаете? – серьезно спросил Чендлер, вскинув голову.
– Я это знаю.
Казалось, Чендлер принял решение. Быстро оглядев зал и уверившись, что Мэдж Стерджес ничего не услышит, он выразительно склонился в их сторону.
– Слушайте… – сказал он.
– Летающие Мефистофели, – грянуло со сцены. – По местам! Номер четвертый! Эй! Вы!
Сердца у Бренды и Хью бешено колотились, но Чендлер замолчал, облизал губы и отвернулся.
– Полсекунды! – крикнул он. – Я только…
– Эй! – донеслось со сцены.
Коренастый акробат, по всей вероятности ведущий номера, не удовольствовался обычной речью. Его лицо было бледно. Он подбежал к микрофону у края сцены и через усилитель на них обрушился его крик:
– Я долго терпел! Всем уже невмоготу. Чтобы через три секунды ты был на месте. Я считаю. Ты меня слышишь?
– Но…
– Вам лучше идти, – сказал Хью. – Если из вашей затеи ничего не выйдет, то надо хотя бы сохранить работу.
– Один. Два. И можешь сказать своему… техасцу, – доносился усиленный микрофоном спокойный, зловещий голос, – что, если это так по душе здешним дамам и джентльменам, он может хлопать своим дьявольским хлыстом до второго пришествия. Это и блоху не сгонит с места. В Манчестере мы слыхали и не такое. Один. Два…
Взметнув алый плащ, Чендлер одним махом перепрыгнул через спинки кресел, мягко приземлился в проходе и побежал к сцене.
Из оркестровой ямы донесся звук настраиваемых скрипок.
– Хью, он все знает, – прошептала Бренда. – В этом нет никакого сомнения. Он знает, кто настоящий убийца, знает, как все случилось. Нельзя было отпускать его. Если у него будет время собраться с мыслями, он может снова передумать.
– Да. А если мы его не отпустим, этот амбал Алессандро выгонит его с работы, и он с отчаяния снова прибегнет к своей выдумке. Будь, что будет. Пока он занят в номере, у него не останется времени думать о другом.
– Это меня тоже беспокоит, – сказала Бренда. Она обернулась, и их глаза встретились. – Хью, это очень опасный номер. Сейчас он не в том состоянии духа, чтобы исполнять его. Будет просто ужасно, правда, если у него соскользнет рука или случится еще что-нибудь? Акробаты работают без сетки на высоте в пятьдесят футов.
Они посмотрели друг на друга.
Возникла новая опасность, новое скользкое место. Но им не хватило времени подумать об этом. За их спиной кто-то тихо спустился по застланному красным ковром проходу и положил руку на плечо Хью. Это был суперинтендент Хедли, который рассматривал их с весьма странным выражением лица.
Глава 17
Жалость
– Э-э-э… садитесь, суперинтендент, – пригласил Хью. События разворачивались с такой быстротой, что у него не было времени привыкнуть к новому и гораздо более зловещему виду Хедли. Если он ожидал взрыва гнева или грозного взгляда, то не удостоился ни того, ни другого. Последовала продолжительная, напряженная пауза. Хедли посмотрел на Хью. Посмотрел на Бренду, которая поспешно прятала фотографию в ридикюль.
– О-о! – вырвалось у Хедли.
Он зажег спичку, чтобы лучше видеть в полумраке. Пламя осветило перевернутое приставное сиденье с металлической табличкой, на которой черными буквами было написано. «Место снабжено слуховым аппаратом для удобства глухих».
– Дело в том, суперинтендент, – сказал Хью, – дело в том, что…
– М-да?
– Ах, черт возьми, дело в том, что мы не сказали вам всей правды.
– Я догадываюсь об этом, молодой человек, – заметил Хедли таким тоном, словно признание Хью нисколько не удивило его. – Догадываюсь. – Он продолжал смотреть на сцену, где собирались Летающие Мефистофели.
– Я только хотел, – продолжал Хью, – объяснить…
– В объяснениях нет надобности, – отрезал Хедли и добавил, – Премного вам благодарен.
– Да, знаю, я заслуживаю хорошего пинка. Прекрасно, можете дать мне такого пинка, чтобы я долетел до Марбл-Арч, будьте любезны. Но вы не понимаете. Я говорю так, потому что теперь мы наконец-то можем вам помочь. Мы кое-что выяснили. Теперь мы знаем правду.
– Вот как? Неужели?
– Да. Мы выяснили… – До Хью с некоторым опозданием дошло, почему Хедли говорит шепотом. Голос его резко оборвался. – Похоже, вы не слишком восприимчивы, суперинтендент.
