Джеймс Чейз - Что лучше денег?

— Ты что-то недоговариваешь, Джефф, — сказала она спокойно. — Ты знаешь, как мы к тебе относимся — и Тед и я. Если мы можем чем-нибудь помочь…

— Я просто хочу быть спокоен за Сариту, — сказал я. — Это все, что мне нужно.

Она похлопала меня по руке.

— Ну ладно, ладно. Тебе незачем беспокоиться о Сарите. Мне жаль, Джефф… Мы с Тедом очень к тебе привязались.

Элен попросила высадить ее около муниципалитета, чтобы рассказать Мэтисону, как прошла операция. Она взглянула на меня сквозь стекло автомобился и улыбнулась.

— Не забывай… все, что мы сможем…

— Не забуду…

Через десять минут я вошел в контору. Клара оторвалась от машинки и посмотрела на меня.

— Хорошие новости, — сказал я, снимая плащ. — Врачи считают, что она снова будет ходить. Потребуется время, но они, кажется, достаточно уверены.

— Я так рада, мистер Холлидей!

— Где этот инспектор?

— В вашем кабинете. Он там один, мистер Уэстон уехал на стройку.

Я прошел через комнату и открыл дверь в кабинет.

В одном из кожаных кресел, которые мы приобрели специально для важных клиентов, удобно расположился дюжий дядя с типичным лицом полицейского: красным, мясистым и обветренным, с маленькими цепкими глазками и квадратным подбородком. У него были массивные плечи, широкая талия и редеющие седоватые волосы.

С трудом выпростав свое грузное тело из кресла, он поднялся на ноги и спросил:

— Мистер Холлидей?

— Он самый, — сказал я и закрыл за собой дверь. У меня вспотели ладони и колотилось сердце, но я усилием воли сохранял невозмутимый вид.

— Инспектор Киэри, городская полиция Санта-Барбы.

Я сел за свой стол.

— Сожалею, что заставил вас ждать, инспектор, — сказал я. — Садитесь. Чем могу быть полезен?

Он сел, ощупывая меня своими маленькими зелеными глазками.

— Обычное расследование, мистер Холлидей. Надеюсь, вы сможете нам помочь.

Это было так неожиданно, что я на миг растерялся и с удивлением уставился на него. Ведь я ожидал, что меня арестуют.

— К вашим услугам, инспектор. Что случилось?

— Мы разыскиваем человека, известного под именем Джинкс Мэндон. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Ложная тревога! Я почувствовал несказанное облегчение.

— Джинкс Мэндон? Что-то не припомню.

Он продолжал буравить меня своими глазками.

— Никогда не слышали о нем?

— Нет.

Он вытащил пачку жевательной резинки, сорвал обертку и положил жвачку в рот. Движения у него были неторопливые и рассчитанные. Скатав обертку в шарик, он бросил его в пепельницу на моем столе. И все это время он пристально смотрел на меня.

— Где вы живете, мистер Холлидей?

Я сообщил ему свой адрес, не понимая, зачем он ему понадобился.

— А все-таки в чем дело? — спросил я.

— Мэндон разыскивается за вооруженное ограбление, — сказал Киэри. Квадратные челюсти покатали жвачку. — Вчера мы обнаружили брошенный автомобиль недалеко от железнодорожного вокзала Санта-Барбы. На рулевом колесе оказались отпечатки пальцев Мэндона. Автомобиль был похищен в Лос-Анджелесе. В нем нашли клочок бумаги с вашим именем и адресом.

У меня екнуло сердце. Неужели Джинкс Мэндон — это Эд Вазари? Чтобы скрыть свое замешательство, я потянулся к стоявшей на столе сигаретнице и закурил.

— С моим именем и адресом? — Я отчаянно старался сохранить видимость спокойствия. — Ничего не понимаю.

— А чего тут понимать? — В голосе Киэри неожиданно прозвучали резкие нотки. — Я говорю достаточно ясно. В автомобиле, который угнал преступник, найдена записка с вашим именем и адресом. Как вы это объясните?

Я быстро успокаивался.

— Никак. Я никогда не слышал об этом человеке.

— Может, вы его видели?

Он вытащил из кармана конверт, извлек оттуда глянцевитую фотографию и легким щелчком подтолкнул ее ко мне через стол.

Я уже успел взять себя в руки. Конечно, это был Эд Вазари, тут я не мог обознаться.

— Нет, — сказал я, — не знаю я его.

Киэри протянул руку через стол, взял фотографию, вложил ее в конверт и сунул в карман. Он продолжал пристально смотреть на меня, разминая жвачку своими квадратными челюстями.

— Тогда почему у него в машине оказалась записка с вашим именем и адресом?

— Откуда мне знать? Может быть, хозяин автомобиля меня знает? Кто он?

— Он вас не знает. Мы уже спрашивали у него.

— В таком случае ничем не могу помочь вам, инспектор.

Он закинул ногу на ногу, неторопливо и размеренно ворочая челюстями.

— Вы строите мост, верно? — неожиданно спросил он. — В «Лайфе» на днях была ваша фотография?

— Да. И что из того?

— Может, Мэндон взял ваше имя из журнала? Там упоминался ваш адрес?

— Нет.

Он передвинул в кресле свое грузное тело и помрачнел.

— Прямо загадка, а? Не люблю загадок. Из-за них нельзя составить четкий рапорт. Значит, вы ничего не можете сказать, почему у Мэндона в автомобиле оказалась записка с вашим именем и адресом?

— Ровным счетом ничего.

Он еще какое-то время пожевал, затем пожал своими массивными плечами и поднялся на ноги.

— Должно же быть какое-то объяснение, мистер Холлидей? Подумайте насчет этого. Может быть, что-нибудь вспомните, тогда позвоните мне. Мы разыскиваем этого парня, и мы его схватим. Возможно, вы были как-то связаны с ним и просто не можете вспомнить.

— Совершенно исключено, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я не знаю его и никогда не видел.

— Ну, хорошо. Извините, что отнял у вас время. — Он пошел было к двери, но тут же остановился. — А мост вы строите знаменитый. Это правда, что он обойдется в шесть миллионов?

— Да.

Он опять уставился на меня своими глазками-буравчиками.

— Подходящее дельце, если сможете окончить. Ну, пока, мистер Холлидей.

Он кивнул мне и вышел из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь. Я почувствовал на лице холодную испарину.

Глава восьмая

Следующие два дня были заполнены напряженной работой и постоянным тревожным ожиданием: то ли позвонит Рима, то ли за мной приедут полицейские из Лос-Анджелеса. По крайней мере, Сарита быстро пошла на поправку, и это было единственным моим утешением.

Утром в четверг, только мы с Уэстоном собрались ехать на стройку, в кабинет вошла Клара и сказала, что меня опять хочет видеть инспектор Киэри.

Я сказал Уэстону, чтобы он ехал один, а я догоню его, как только освобожусь. Когда он ушел, Клара пригласила Киэри.

Я сидел за своим столом в нервном напряжении, чувствуя удары собственного сердца.

Вошел Киэри. Когда он закрыл за собой дверь, я сказал:

— Меня ждут на стройке, и я не смогу уделить вам много времени, инспектор. Что на этот раз?

Но Киэри был не из тех, кого можно подгонять. Он грузно опустился в кресло и сдвинул шляпу на затылок. Затем вытащил жевательную резинку и начал снимать с нее обертку.

— Насчет этого Мэндона, — сказал он. — Мы узнали, что он жил под другим именем: Эд Вазари. Когда-нибудь слышали это имя, мистер Холлидей?

Я покачал головой.

— Нет. Это имя тоже ничего мне не говорит.

— Мы до сих пор ломаем себе голову, мистер Холлидей, почему у него в автомобиле оказалась записка с вашим именем и адресом. Нам кажется, если вы даже и не знаете Мэндона, он-то должен был так или иначе знать вас. Мы нашли место, где он скрывался: маленькое бунгало в Санта-Барбе. Мы обнаружили там номер «Лайфа» с вашей фотографией, которая была отчеркнута карандашом. Все это наводит на мысль, что он или знал вас, или интересовался вами, и мы хотим знать, почему. — Он перестал жевать и пристально посмотрел на меня. — Что вы сами думаете?

— Для меня это такая же загадка, как и для вас, — сказал я.

— Вы уверены, что никогда не видели этого человека? Хотите еще раз взглянуть на его фотографию?

— В этом нет необходимости. Я никогда его не видел.

Он почесал за ухом и нахмурился.

— Как я и говорил: загадка. Мы не любим загадок, мистер Холлидей.

Я промолчал.

— Вы слышали когда-нибудь о женщине, которая называет себя Римой Маршалл?

Ну, вот оно. Я ждал этого вопроса и все-таки почувствовал, как у меня вдруг засосало под ложечкой.

Глядя ему прямо в глаза, я сказал:

— Нет, я ее тоже не знаю. Кто она?

— Подружка Мэндона. Они жили вместе в этом бунгало.

Он какое-то время продолжал жевать, уставившись своими маленькими глазками в потолок.

— Я говорил вам, инспектор, что занят, — сказал я резко, нарушив затянувшуюся паузу. — У вас что-нибудь еще?

— Эту женщину убили.

Сердце у меня прыгнуло, потом бешено застучало. Я почувствовал, что изменился в лице.

— Убили? — Я с трудом выговаривал слова. — Кого убили?

Колючие глазки буравили мои защитные барьеры.