Сирил Хейр - Самоубийство исключается
Неисправимое любопытство на мгновение отвлекло ее от основного хода рассуждений, но бдительная совесть одернула ее. Ты точно такая же, как эти собаки на Хите, сурово упрекнула ее совесть, тебя приходится держать на коротком поводке! Мысли покорно вернулись в прежнее русло, когда Анна закончила свой первый круг по скверу.
Но если вы должны быстро сочинить фальшивый адрес, ясно, что вы укажете тот, с которым у вас имеются какие-либо ассоциации. Опять же по утверждению Мартина. Нет, говорил не он. Это я сказала, а Мартин просто нахмурился и притворился непонимающим, потому что на самом деле он отлично знает все, что касается фальшивых адресов. И все-таки он не возразил! Если ты придумываешь адрес, он должен быть совершенно другим, ничем не напоминающим твой собственный, хотя даже в этом случае будет какая-то неосознанная... или подсознательная? Никак не могу запомнить разницу... Ну ладно, какая-то ассоциация, которая подталкивает тебя назвать именно этот адрес. А если ты указал реально существующий адрес, фальшивый только в том отношении, что это не твой адрес, тогда наверняка у тебя должны быть для этого определенные причины.
Ну, до этого-то я додумалась ещё три дня назад, когда обсуждала ситуацию с Мартином. А теперь, когда я нахожусь на Парбери-Гарденс, что это мне даст? Ведь «15, Парбери-Гарденс» что-то значит. Это вроде кода, к которому нужно подобрать ключ. А ключ — это способ мышления Джонсов или одного из них, когда они записывали этот адрес в книге постояльцев гостиницы «Пендлбери-Олд-Холл». Стоп! Попытайся представить их, стоящих у стойки регистрации с открытой книгой, когда на них глазеет клерк с обычным для гостиничных служащих небрежным высокомерием... Н-да, чертовски трудно вообразить себе людей, когда не знаешь, как они выглядят. И все-таки ка-кое-то представление, какое-то впечатление от этой парочки возникает... Какое же?
Ну конечно! Анна внезапно остановилась, оказавшись неподалеку от коляски с косоглазой нянькой. В отчете Элдерсона ясно говорится, что, когда Джонсы записывались в книге, девица все время хихикала. Вот оно! Значит, этот адрес был шуткой! Ха, ха! Давайте посмеемся, даже если мы не понимаем, в чем соль этой шутки. 15 — очень смешно! Парбери — умереть со смеху! Гарденс — ой, не могу! Здорово смешно, верно, нянька? Можно даже упустить петлю в вязанье!
И снова Анна мысленно вернулась к гостинице «Черный лебедь» в Бентби, но на этот раз ее совесть молчала. Она попыталась представить себя в этом небольшом, дурно пахнущем вестибюле стоящей за спиной Мартина и хихикающей над именами и адресом, которые он вписывает в книгу. От умственного напряжения у нее заболела голова, но она не сдавалась. Какой же адрес вызвал бы ее смех, будь она девицей такого рода? Ясно, что ничего смешного нет в том адресе, который для тебя ничего не значит. Если тебе нравятся плоские шутки — возьмем это предположение как рабочую гипотезу, — существуют два привлекательных для тебя варианта. Во-первых, ты указываешь адрес человека, во всех отношениях чрезвычайно респектабельного, потому что тебе кажется невероятно смешным, что он, ни о чем не подозревая, оказывается связанным с вашей тайной поездкой. Или наоборот — в приступе бравады ты выбираешь человека, живущего рядом, находя определенное удовольствие в воображаемом риске, на который идешь. Кажется, это имеет какое-то отношение к психологии преступника...
Итак, мы понемногу продвигаемся, сказала себе Анна, заходя на третий круг. Посмотрим, что из этого вытекает. Предположим, шутка заключалась в том, что они знали миссис Пибоди и считали в высшей степени остроумным указать ее адрес. Ну, если это предположение верно, я пропала! Просто не могу себе представить необходимость копаться в личной жизни миссис Пибоди, чтобы выяснить, кто из ее знакомых мог выкинуть с ней такой фокус. А если допустить, что шутка состояла в том, что они указали ближайший к их подлинному адрес. Итак, мы имеем три составных элемента адреса: 15, Парбери и Гарденс. И чтобы превратить их в по-настоящему веселую шутку, два элемента должны быть подлинными и только один — фальшивым. Тогда мы имеем: 15, Парбери-Плейс, или 15, Парбери-Террас, или что-то в этом роде. Или 15, Такой-то-Гарденс. Или, наконец, такой-то номер по Парбери-Гарденс.
Анна серьезно обсудила все три варианта. После длительных размышлений она остановилась на втором варианте. Во-первых, среди многочисленных «Гарденс» Лондона просто безнадежно найти нужный. Во-вторых, название парка представляет собой существенную часть адреса. Измени его, и изменится личность проживающего по нему человека. А с ней исчезнет и весь смысл шутки. Наверняка даже самому последнему остряку не покажется забавным или рискованным указать, скажем, 15 Парбери-Гарденс, если подлинным был 15, например, Дейлесфорд-Гарденс! Остаются два других варианта. Скорее от лени, чем по какой-либо рациональной причине Анна предпочла остановиться на варианте «15, Парбери то-то и то-то». В Лондоне довольно ограниченное число улиц, названных в честь неизвестного ей Парбери, и, как она заметила, в Парбери-Гарденс было 110 квартир. Следуя по пути наименьшего сопротивления, Анна, не закончив последним круг по скверу, свернула в улицу, где по дороге сюда заметила почтовое отделение.
Казалось, женщину за стойкой положительно оскорбила просьба Анны посмотреть справочник. Очевидно, подобные просьбы не вызывали энтузиазма в почтовых конторах. По выражению ее лица можно было подумать, что даже говорить о них просто неприлично. Однако она снизошла до того, что сообщила — справочник можно посмотреть в публичной библиотеке, и, когда Анна попросила сказать, где находится ближайшая библиотека, она выпалила:
— В конце улицы направо, а потом налево!
Она проговорила это с такой скоростью, что стало ясно, как часто ей приходилось давать это указание другим охотникам за запретным плодом.
Через пять минут Анна уже сидела в библиотеке над раскрытым справочником. Потребовался только один взгляд, чтобы разрушить ее теорию. Парбери-Гарденс был единственным Парбери в Лондоне, включая его пригороды. Правда, была еще одна улица с похожим названием — Парбери-стрит. Но проверка показала, что эта улица находится на Собачьем острове, а Анна была совершенно уверена, что где бы ни жили эти Джонсы, но уж точно не на Собачьем острове. Такие-то дела! Это здорово упрощает все дело, успокаивала она себя, чувствуя, как от усталости растет ее раздражение. Значит, ответ следующий: квартира номер такая-то по Парбери-Гарденс. Где-то в этом доме живет — или жил — мистер или миссис Джонс. Скорее миссис Джонс. Не знаю почему, но уверена, что был выбран адрес женщины, а не мужчины. Точно. Женская интуиция и так далее. И всего-то 110 квартир, из которых нужно выбрать. Ура!
Она принялась медленно и методически изучать имена всех жильцов дома, указанных в справочнике. Ни одно из них ей ничего не говорило, да для этого и не было никаких причин. Тем не менее она продолжала свои поиски и дошла почти до конца, то есть до квартиры номер 87, когда молодая полная женщина в очках подошла к ней и печально сообщила:
— Библиотека закрывается.
Анна оставила книгу и поспешила выйти на солнечный свет. На часах за окном почты она с удивлением увидела, что уже шесть часов. Оказывается, она провела в библиотеке больше времени, чем предполагала. Ей не пришлось вовремя выпить чаю, и от усталости она едва держалась на ногах. Однако ноги все равно понесли ее на Парбери-Гарденс, где она возобновила свое кружение по скверу с настойчивостью и энтузиазмом заключенного, выведенного на прогулку в тюремном дворе.
Номер 15, вертелось у нее в голове. Теперь мы подошли к голому номеру. Почему была выбрана квартира номер 15? Потому что подлинная была номер 5? Или 25? Словом, любой номер, включающий в себя пятерку, вплоть до 105? Жаль, что здесь нет квартиры номер 115, тогда было бы проще догадаться. Вспомни свой номер и удвой его. Получается 30. Она серьезно покачала головой. Ей почему-то не нравился этот номер. Конечно, с цифрами можно составить любую комбинацию: прибавлять, вычитать, делить, переставлять... Переставлять... Переставлять! Она остановилась как вкопанная, глазея на колею в траве, оставленную уехавшей коляской, в то время как ею завладевало необъяснимое ощущение уверенности. В это мгновение она убедилась, что решила проблему адреса Джонсов, указанного в книге гостиницы «Пендлбери».
Невидимые трубы пели над ее головой победный марш, когда она вошла в подъезд, откуда могла попасть к квартире номер 51. Их пение приобрело несколько более минорный характер, когда она выяснила, что квартира находится на верхнем этаже, и это при отсутствии лифта! Звуки марша все замирали, по мере того как она тащилась вверх по длинным лестничным пролетам. Как она выяснила в вестибюле, обладательницей квартиры 51 была мисс Флоренс Фотерхилл. Это же имя было указано на очень грязной табличке, прибитой к двери квартиры. У самой же двери был весьма щегольской вид с ее светло-зеленой краской, когда-то веселой, но потемневшей и облезшей внизу, где по ней, надо полагать, почему-то колотили башмаком. Прямо под табличкой Анна увидела кнопку звонка. Она трижды нажимала на этот звонок, звук которого был таким резким, что мог и мертвого разбудить. Увы, никто ей так и не ответил.
