Сирил Хейр - Самоубийство исключается
— Да, думаю, именно это выражение и мог употребить Парсонс по этому поводу.
— Правда? Что ж, осмелюсь сказать, ты хорошо сечешь. Никаких у них оскорблений и ничего подобного. Где мы остановились? Ах да, на их ссоре! Вэннинг — будем так его называть — первым ушел спать. Парсонс поднялся в свой номер позднее, чувствуя себя готовым пойти на убийство, видит поднос с чайником около комнаты, которую он считает номером Вэннинга, — прости, что я смеялся над этим твоим предположением, Стив, но сейчас я понимаю, что в этом что-то есть...
— Страдая бессонницей, он должен был иметь при себе таблетки, — предположил Стефан. — Коли на то пошло, человек в его положении может замышлять и самоубийство.
— Ты прав! Все прекрасно сходится. Он говорит себе: «Почему бы этой чертовой ищейке не принять лекарство вместо меня?» Итак, он бросает таблетки в чайник и отправляется спать, чувствуя, что рассчитался с Вэннингом окончательно и бесповоротно.
— А на следующее утро...
— Да, боже ты мой! На следующее утро он делает жуткое открытие, когда узнает, что предполагаемый труп восстал из мертвых, позавтракал и спокойно смылся. Стив, я действительно считаю, что теперь мы докопались до истины!
— Я вот что думаю, — медленно проговорил Стефан. — Почему-то это кажется слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Мартин весело потер руки:
— Чепуха! Это выглядит хорошо, потому что правда. Что здесь странного?
— Ну, есть один момент. Откуда мы знаем, что у Парсонса было именно это снотворное?
— Должно было быть. Твой отец умер же именно от него?
— Но от этого зависит все решение дела!
— Я не понимаю. Если это сделал не он, то кто же? Ты можешь дать ответ?
— Нет, конечно, не могу.
— Правильно! Тогда, насколько я понимаю, остается единственный вопрос: как нам действовать завтра утром?
— Думаю, это нам лучше решить завтра, — сказал Стефан. — Не знаю, как ты, а я чертовски устал.
— Я тоже. День был очень длинным, но удачным. Я только хотел бы...
— Да?
— Я хотел бы, — с сожалением сказал Мартин, — чтобы на митинге произошла какая-нибудь свалка!
Глава 15
«ЧТО-ТО ПРЕДПРИНЯТО, ЧТО-ТО СДЕЛАНО»
Вторник, 29 августа
— Ну, мы готовы? — спросил Мартин.
Стефан молча кивнул. Его лицо побледнело, губы крепко сжались. Напротив, Мартина переполняло радостное возбуждение. Он оживленно болтал, когда они вышли из гостиницы и преодолели короткое расстояние, отделявшее их от Уэстгейт-стрит.
— Думаю, с таким пройдохой мы можем позволить себе немного поблефовать, как ты считаешь? — сказал он.
— Пожалуй.
— Я имею в виду, раз уж он дошел до такого состояния, он может сразу расколоться, как только поймет, что нам что-то известно.
— Вероятно.
— А не попробовать ли нам заставить его написать признание? Это наверняка сразит ребят из страховой компании, верно?
— Еще бы.
— Ну а как тебе кажется, он не из тех, кто станет запираться?
— Не знаю.
— Имей в виду, Стив, я предоставляю тебе вести разговор. Ты в таких вещах гораздо умнее меня. Я буду сидеть рядом и вмешиваться только в тех случаях, когда тебе понадобится поддержка и так далее, но во всем остальном действовать придется тебе.
— Тогда, бога ради, хоть сейчас замолчи и дай мне спокойно подумать! — воскликнул Стефан, поддавшись внезапному приступу ярости.
Мартин, как всегда, дружески извинился и удовлетворился тем, что начал громко насвистывать какой-то мотив, пока Стефану не пришлось попросить его заткнуться.
— Извини, — снова миролюбиво сказал Мартин. — Понимаешь, Стив, дело в том, что я тоже тревожусь и волнуюсь из-за нашего шоу, как и ты, только у меня это по-другому проявляется. Ты все переживаешь внутри себя, а внешне бледнеешь, а я ужасно взвинчиваюсь и веду себя как эти парни в рекламных объявлениях. Понимаешь, как эти парни, которые каждое утро принимают, что бы их ни ждало.
— Понимаю, я тоже читаю газеты.
И Стефан отказался от попыток призвать напарника к молчанию, позволив ему выражать волнение своим способом.
Прибыв в офис, Стефан осведомился о мистере Парсонсе.
— Вам назначена встреча? — спросил служащий.
— Да.
В результате серьезного обсуждения Стефан и Мартин решили, что будет лучше позвонить по телефону и назначить встречу. Внешний предлог для нее звучал как «дело, возникшее после вчерашнего митинга», и этого оказалось достаточно, чтобы обеспечить им переговоры.
Их провели через просторный вестибюль, где оглушительно трещали пишущие машинки, в маленькую приемную, куда через некоторое время вошел Парсонс. При дневном свете он уже не выглядел так отвратительно, как при беспощадном свете ламп в Клубе консерваторов, и казался более спокойным.
— Доброе утро, джентльмены! — бодро поздоровался он. — Я понимаю, что вы хотели со мной увидеться?
— Да, — сказал Стефан. Он был почти так же бледен, как мистер Парсонс, и с трудом подбирал слова, чтобы начать разговор. — Э... не думаю, что вам известно мое имя, — продолжал он. — Позвольте представиться: меня зовут Диккинсон, Стефан Диккинсон.
— Вот как? — вежливо улыбнулся Парсонс. Если это имя и говорило ему о чем-либо, то он был необычайно хорошим актером.
— Мой товарищ и я хотели вас спросить... — Стефан не знал, как закончить предложение, и замолчал. Уголком глаза он заметил, что Мартин набрал воздуху, собираясь вступить в разговор, и поспешно бросился в атаку: — Я думаю, мистер Парсонс, вам знакома гостиница «Пендлбери-Олд-Холл»?
Мистер Парсонс удивленно поднял брови.
— «Пендлбери-Олд-Холл»? — чуть более высоким голосом, чем обычно, переспросил он. — Ну конечно, знакома. Я там останавливался.
— В этом-то и дело, — неожиданно и громко выпалил Мартин.
Мистер Парсонс круто обернулся и испуганно уставился на Мартина — и в самом деле, столь внезапное вмешательство в разговор любого могло испугать.
— Как вам сказать... — начал он, но Стефан не дал ему продолжить фразу.
— Как говорит мой друг, — быстро заговорил он, — нас интересуют обстоятельства вашего недавнего пребывания в «Пендлбери». Мы расследуем...
— Минутку! — Мистер Парсонс поднял руку, которая, как заметил Стефан, сейчас не дрожала. — Вы сказали, что ведете расследование. Позвольте вас спросить, прежде чем вы продолжите, следует ли из этой официальной фразы, что вы связаны с полицией?
Мартин собирался что-то сказать, но Стефан опять опередил его.
— Нет, — ответил он. — Мы ведем частное расследование по... по поручению заинтересованной стороны.
Мистер Парсонс улыбнулся. В этом не было никаких сомнений, он действительно улыбнулся.
— Тогда вы должны понять, что я не являюсь заинтересованной стороной в вашем частном расследовании моей личной жизни, — сказал он, нажимая кнопку звонка.
Почти сразу же дверь открыл швейцар.
— Не проводите ли этих джентльменов, Робертсон? — сказал мистер Парсонс.
— Но послушайте! — закричал Мартин. — Как...
— Сюда, пожалуйста, если не возражаете! — показал жестом швейцар.
Здоровенный был малый, этот швейцар.
Если Стефан жаловался на болтливость Мартина по пути из «Гранд-отеля» в Сентрал-Билдинг, он готов был дать что угодно, чтобы тот хоть что-то сказал по дороге из Сентрал-Билдинг в «Гранд-отель». Что касается его самого, то он не мог выдавить из себя ни слова. Но Мартин не пришел ему на помощь. Они уныло тащились по неуютным улицам Мидчестера, храня подавленное молчание, и хотя в течение утра некоторые необходимые слова и выскакивали из них, казалось, они собирались проделать обратный путь до Лондона, не упоминая о Парсонсе.
Только ленч относительно восстановил равновесие отношений. Во всяком случае, настолько, что Мартин вдруг обнаружил способность обсуждать вопрос с философской бесстрастностью.
— Знаешь, Стив, — вдруг сказал он, — это только показывает, как можно ошибаться в человеке. Если я когда-либо и видел субъекта, которого можно взять за грудки, то это был он. И тогда...
Стефан молчал.
— Конечно, было недопустимым промахом пытаться прижать его в его же офисе. Это моя ошибка и все такое, но я как-то не подумал о Чорлби-Мур. Там-то нет никаких швейцаров.
Поскольку Стефан хранил молчание, монолог продолжался:
— Не то чтобы он показался мне крепким орешком. То есть, если в этом вообще что-то есть... Смешно подумать, что нам даже не удалось назвать ему имя Вэннинга...
— Это ничего не изменило бы, — мрачно пробормотал Стефан.
— Может, и нет. Хотя знаешь что? Если бы мы попытались провести его и сказать, что мы полицейские, когда он нас спросил, — я хотел это сказать, ты знаешь...
— Знаю. И если бы мы так заявили, он сразу приказал бы арестовать нас.
— Господи, почему ты в этом уверен? Ладно, так или иначе, а мы уже выбыли из игры. Все равно, ужасно обидно думать, что мы проделали весь этот путь, пустились во все тяжкие и абсолютно ничего не добились...
