Энтони Беркли - Отравление в Уичфорде
Роджер ухитрился встать, перенеся тем самым тяжесть алленовской длани со своего плеча на ноги, с трудом подвел Аллена к стулу в уголке бара и подвинул к нему другой.
— Так, значит, вы тот самый Аллен, по Уичфордскому делу! Ну и ну! — и Роджер помолчал, обдумывая следующий ход. — А знаете, я однажды встречался с миссис Бентли, по-моему, в доме миссис Сондерсон, — не моргнув глазом соврал он, — ни за что бы не подумал, что она способна на такое, никогда! А я, знаете ли, держусь довольно лестного мнения насчет своей способности разбираться в людях.
— И я бы пи за что не поверил, старина, — согласился Удрученно Аллен. Чес-сное слово, никогда бы не поверил. Это дело просто доконало меня, ну просто сбило с ног. Ничего, ровным счетом, не понимаю.
— Мне она показалась необыкновенно приятной женщиной, — ввернул Роджер.
— И она такая и есть. Превосходная женщина. Мухи не обидит, чес-сное слово. Никогда бы не подумал на нее. Ничего, то есть, ничего не могу понять.
— Да, на что женщина не пойдет ради любви, а?
— Но она меня не любила! Вот в чем загвоздка. Она меня не любила, и я ее тоже. И она об этом знала. Мы оба это знали.
Глаза у Роджера блеснули.
— Она вас не любила? Но ведь считается, что любовь была главным мотивом?..
— Да знаю я! Глупость одна. И я все время твердил в полиции об этом, но они ноль внимания. И репортерам то же самое говорил. Но они об этом не напечатали пи словечка. Все твердят о какой-то великой страсти, понимаешь, и прочей ерунде. "Крим пашшонель"[15] и прочая чушь. Дураки чертовы, вся их шайка. Я и ее поверенному о том говорил, но даже он вроде не верит. Тоже дурак-дураком. Да все они дурни, черт бы их побрал! — добавил мистер Аллен с явным желанием воздать всем по справедливости.
— Но это же чрезвычайно интересно. И на все бросает совсем другой свет. Вы говорите, что никто из вас друг в друга не был влюблен? Так, значит, все-таки, и вы ее нисколько не любили?
— Конечно нет, — бесхитростно отвечал мистер Аллен, — я люблю свою жену. Че-авек должен любить собственную жену, правда, а? Да, можно погуливать иногда. отчего и не погулять, но любить надо только собственную жену, вот оно что.
— Ну это не очень-то хорошо, погуливать, — мягко заметил Роджер.
— Ну а мне оно в самый раз. Даже не знаю, почему я тебе об этом рассказываю, но ты хороший парень, Шерингэм. Ты какой-то другой, непохожий на всех. Я ведь ни с кем об этом словечка не мог сказать. А мне очень хочется поговорить, это факт. Ужасно я беспокоюсь. Джэки, наверное, тогда просто с ума сошла. Совершенно помешалась. А я все думаю, чем бы ей помочь. Понимаете, тут и моя вина есть. Послушайте, Шерингэм. Вы в таких делах понимаете. Как по-вашему, я смогу чем-нибудь помочь ей, если сам пойду в полицию и скажу, что это я убил его, а? Все время думаю об этом. Я должен вытащить Джэки из всего этого, понимаете?
Роджер взглянул на своего собеседника с интересом и симпатией. Этот грубоватый и довольно вульгарный, нетрезвый и внешне ничем особенно не привлекательный человек предлагал искренне, без всякою натужного пафоса совершить ради другого человека героический поступок, принести величайшую жертву, на которую вообще способны люди. И Роджер внезапно решился:
— Послушайте, Аллен, я вам сейчас кое-что скажу. По моему убеждению, миссис Бентли не виновата. И я попытаюсь это доказать. Сейчас я вас попотчую чем-нибудь отрезвляющим, а затем задам чертовски много вопросов. Если вы хотите помочь миссис Бентли, вы на них ответите.
Аллен был не настолько пьян, чтобы не понять смысл этого заявления.
— Не виновата? — повторил он безнадежно. — Хотел бы и я так думать, черт побери. Но я все равно отвечу на ваши вопросы. Да, я немного перепил и мне бы чуток сейчас вустерширского соуса принять. Нет, не беспокойтесь. Я знаю что к чему и сам закажу.
Он с трудом поднялся со стула и постучал по стойке, следствием чего был интимный разговор с полной леди с другой стороны прилавка.
— А теперь давайте куда-нибудь зайдем пообедать, предложил Роджер после того, как взбадривающая смесь была должным образом приготовлена и поглощена. — Давайте поищем какое-нибудь тихое местечко, где можно было бы поговорить.
— Я знаю одно такое место, — согласился Аллен, направляясь чуть-чуть нетвердым шагом к выходу. — Это на противоположной стороне Орэндж-стрит. Я иногда на ленч туда захожу. Сейчас там мало народу. Давайте прогуляемся. Свежий воздух мне только на пользу.
Он выбрался на улицу. Роджер последовал за ним. По мере продвижения речь Аллена становилась все более логична, а походка тверже. К тому времени как они достигли места назначения и уселись в конце большого полупустого зала в очень респектабельной ресторации, Аллен был уже почти трезв.
— А теперь, — начал Роджер, когда они сделали заказ, — я кое в чем вам сознаюсь. Я не имею ни малейшего намерения покупать автомобиль. Я приехал в город специально, чтобы повидать вас, и сознательно увлек вас в бар и немножко напоил, чтобы кое-что узнать в связи с делом миссис Бентли. Я действую исключительно на свой страх и риск. Меня абсолютно никто из властей на это не уполномочил, и занимаюсь этим делом я исключительно ради своего внутреннего удовлетворения и руководствуясь только своим интересом. Однако с самого начала у меня возникла мысль относительно возможной невиновности миссис Бентли, и, как уже сказано, я собираюсь это доказать, я не могу сообщить вам, что с этой целью предпринимаю или что обнаружил. Я могу только утверждать: сейчас я больше чем прежде уверен, что нахожусь на верном пути.
— Вы действительно так думаете? — с жаром переспросил Аллен. — Господи милосердный, я могу лишь надеяться, что вы не ошибаетесь, Шерингэм. Я бы все отдал только бы вытащить Джэки из этого грязного дела, ведь она очень хороший человечек. Валяйте спрашивайте обо всем, что пожелаете. Я только рад буду вам ответить на все ваши вопросы.
— Я предупреждаю, что некоторые из них будут чрезвычайно интимны и неприятны, если учесть, что вам придется отвечать совершенно незнакомому человеку.
— А какая разница? Давайте. Я чувствую, что вам можно доверять. Я сам тоже в людях неплохо разбираюсь (дело того требует, понимаете?), но ваше имя для меня — лучшее ручательство. Я уверен, что вы не из тех писак, на все готовых, лишь бы сварганить какую-нибудь криминальную повестушку. Так о чем вы хотите узнать?
— Во-первых, вот о чем, — решительно спросил Роджер. — Почему, раз вы любите свою жену, вы начали интрижку с миссис Бентли?
Аллен слегка покраснел.
— Ну, вы сами знаете, как это бывает. Мне понравилась эта женщина. И еще мне было ее жалко. Тяжело ей жилось с этим червяком. Он постоянно во все вмешивался и все время командовал, что делать, а что нет, и все время нудил о своих воображаемых болезнях. Да, это конечно было сумасшествием с моей стороны — приглашать ее туда-сюда, о чем нам обоим приходилось держать язык за зубами. А это, знаете, возбуждает. И мы с ней поладили. Она мне под стать, веселая, любит поразвлечься и все такое прочее. Ну а остальное случилось как бы само собой. Да ведь вы знаете, как это бывает с нами, мужчинами.
Роджер кивнул.
— Она вам была под стать? — переспросил он многозначительно.
Аллен понял, что тот имеет в виду.
— А вы с моей женой не встречались?
— Встречался.
Аллен покраснел еще больше.
— Ну тогда вы, наверное, поняли, что она для меня слишком хороша, говоря попросту. У нее другие интересы. Она единственная из всех, кого я люблю по-настоящему, но — понимаете, это, конечно, довольно низко с моей стороны, — но иногда хочется и отдохнуть от этих высоких достоинств и умения всегда себя сдерживать. Она по-настоящему хорошая женщина, моя жена, и скажу вам, Шерингэм, я как проклятый жалею теперь, что ей так досталось (а она все это очень достойно приняла), жалею почти так же, как из-за той, другой, но знаете, она, Эдит то есть, такая ледяная, прямо холодильник. Совсем нет в ней веселости, как во мне или Джэки.
Роджер слегка улыбнулся. "Веселость" было последнее слово во всем словаре, которое можно было бы отнести к превосходной во всех отношениях миссис Аллен.
— Да, понимаю. Грубо говоря, когда целый год питаешься одними куропатками, тянет на простую баранину.
— Клянусь Юпитером, да. Вы попали в яблочко. Да, это не очень-то прилично, однако, сдается мне, что такова природа человеческая. И ничего с этим не поделаешь, а?
Подали бифштексы, и на несколько минут воцарилось молчание. Когда официант ушел, Роджер опять вернулся к прежней теме.
— А почему вы так уверены, Аллен, что миссис Бентли не влюблена в вас? Мне очень неудобно выспрашивать вас, но это крайне важное обстоятельство.
— Ну знаете, я с молодости немало общаюсь с женщинами. Всегда можно сказать, когда девушка серьезно втюрится, разве не так? Ну, конечно, если при этом хорошо знаешь друг друга, я вот что хочу сказать.
