Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона
День прошел без каких-либо инцидентов. Следует только отметить поведение Рейли. Он говорил, что «не находит себе места» – так он описал свои ощущения. Если же говорить напрямую, этот мужчина хотел видеть Татьяну, но не мог просто так, без повода, к ней ворваться. Он то беспокойно метался, то замирал на пару секунд – точь-в-точь майский жук, который перелетает с цветка на цветок. У меня даже создалось неприятное впечатление, что Рейли отчаянно желает, чтобы случилось какое-нибудь происшествие и он снова мог спасти свою красавицу.
Долго ему ждать не пришлось.
11 июля 1918 года
К семи утра наш поезд находился на перегоне между Глазовым и Кировым. Рейли, Холмс, Оболов и я встали час назад, и, как оказалось, вовремя, так как неподалеку приземлился снаряд, который заставил нас содрогнуться, и мы чуть не попадали на пол вагона. Похоже, спокойный период нашего путешествия закончился. И пока мы с Холмсом собирались с мыслями, Рейли уже бросился в купе, где ехала Татьяна.
Чтобы избежать других снарядов, поезд набрал скорость. Но как только он пошел на приличной скорости, кто-то дернул стоп-кран: железнодорожное полотно впереди было взорвано. Когда поезд резко затормозил, всех отбросило к противоположной стене, многие не удержались на ногах.
Меня в первую очередь беспокоил Алексей. Я побежал в вагон, где ехала царская семья. Холмс с другими мужчинами выбрался из поезда наружу в поисках укрытия. Наши охранники на крыше уже вели ответный огонь из захваченных пулеметов.
Рейли руководил дамами из царской семьи, направляя их к выходу из вагона и убеждая двигаться как можно быстрее. Я с облегчением увидел, как царь несет Алексея. Николай кивком показал мне, что с мальчиком все в порядке.
Рейли помог царице спуститься из вагона. На земле ее подхватил поджидавший охранник. Затем все направились к небольшому холму с противоположной от места выпуска снаряда стороны, чтобы укрыться от выстрелов.
Рейли прокричал мне, что отправляется организовывать своих подчиненных, а также добавил, что, если обстрел продолжится, нам конец: мы не сможем выдержать долгой артиллерийской атаки. Затем, еще до того, как я успел что-то ответить, он бросил последний взгляд на Татьяну и убежал.
Обстрел продолжался. Я благодарил Бога за то, что наш противник никак не может найти цель и настроить прицел. Анастасия плакала, как и царица. Мария пыталась успокоить сестру. Царь придерживал голову Алексея, хотя мальчик все время пытался высунуться, чтобы посмотреть, как разворачивается сражение. Татьяна крепко обнимала мать. Ольга лежала на земле ничком, закрыв голову руками в инстинктивной попытке защититься.
Один из снарядов попал по хвостовой части солдатского вагона, отлетела часть задней платформы. Наши охранники на крыше пытались вести ответный огонь, но практически безуспешно. Я видел, как упало несколько сотрудников Рейли. Не знаю, были они убиты или ранены, я все равно не мог прийти им на помощь.
На всем протяжении атаки меня не оставляли мысли о Холмсе – в безопасности ли он, все ли с ним в порядке. Внезапно я услышал сзади характерный стук колес и паровозный гудок. Развернувшись, чтобы посмотреть, откуда эти звуки, я с удивлением увидел еще один поезд, который остановился сразу за нашим. И, как и на нашем, на нем развевались красные революционные флаги.
Мы оказались зажатыми в тиски. Красные поймали нас в ловушку, и я мог думать только о том, что никогда больше не увижу Элизабет и Джона.
Затем, к своему большому облегчению, я увидел, что красные, выбегающие из прибывшего поезда, стреляют не по нам, а в том направлении, откуда нас атаковали. По какой-то причине они помогали нам, а не собирались уничтожить. Пока я мысленно благодарил Господа за странное избавление и пытался сообразить, кому мы им обязаны, ответ пришел сам собой: из поезда появился полковник Микоян, который направил свои войска к горной гряде впереди.
В это мгновение я понял, что должен обеспечить немедленное возвращение царской семьи в вагон. Если их увидит кто-то из вновь прибывших солдат, то наша игра закончена. Поскольку я в эти минуты оказался единственным мужчиной рядом с княжнами, я закричал на них, требуя возвращаться в поезд, и поживее. Они не понимали, чем вызван мой приказ, но мгновенно подчинились. Я лично поднял царицу в вагон.
Я заставил их всех вернуться в купе, выхватил винтовку из руки мертвого охранника, который лежал у места сцепления вагонов, закрыл дверь в вагон снаружи и на мгновение снова почувствовал себя молодым хирургом под Мейвандом[17].
Мои недолгие воспоминания были прерваны бойцом из отряда только что прибывших солдат. Он пытался забраться в вагон, в котором разместилась царская семья. Я столкнул его прикладом винтовки, но он тут же стал звать на помощь товарищей. Я не сомневался, что он видел царскую семью и хотел получить свою награду. Теперь он уже схватился за мою винтовку и рвал ее на себя, но я держался и пытался его оттолкнуть. Я уже собирался пнуть его как следует, но он вдруг выпустил винтовку и упал на насыпь. За его спиной стоял Рейли. Пистолет был направлен на мертвого бойца, лежавшего на земле.
Я шагнул в сторону, чтобы дать Рейли войти в вагон.
– С ними все в порядке? – спросил он, раскрывая дверь.
– Да, с ней все в порядке, – ответил я.
Рейли улыбнулся и мгновение спустя скрылся в вагоне.
Тем временем новые войска, казалось, гнали прочь силы с горной гряды. Обстрел прекратился, люди Рейли присоединились к чекистам из Перми в контратаке на нападавших. Я опустил винтовку и без сил прислонился к стенке вагона.
В дверях вагона появился Рейли и, спрыгнув на землю, тут же побежал к своим подчиненным. Я услышал, как он крикнул через плечо:
– Да, с ней все в порядке.
Я смотрел ему вслед и тут услышал еще одну фразу:
– Это было неожиданно.
Опустив глаза, я увидел рядом с вагоном растрепанного Холмса, который держал в руке винтовку и снизу вверх смотрел на меня.
Примерно через полчаса красные из Перми и часть наших людей стали возвращаться к своим поездам. Слышалась только редкая беспорядочная стрельба, и я знал по своему прошлому боевому опыту, что сейчас идет охота на отставших солдат противника.
К тому времени, как я увидел Рейли, возвращавшегося бок о бок с полковником Микояном, я успел сообщить Холмсу, что с Романовыми все в порядке, а также рассказать о том, как я совсем недипломатично заталкивал их в вагон для их же безопасности. Сыщик полностью согласился со мной: в той ситуации я действовал абсолютно правильно.
Затем мы с Холмсом направились навстречу Рейли и Микояну. Оба чекиста смеялись.
Рейли представил нас как британских дипломатов. Все это время Микоян продолжал улыбаться и что-то весело говорил Рейли. Мы видели, что Рейли тоже заставляет себя смеяться. Через минуту он сказал нам:
– Все в порядке: Микоян не понимает английского языка. Похоже, Юровский решил рискнуть. Он наконец телеграфировал Микояну, что мы – агенты белых, которые украли царскую семью и попутно убили многих его людей. Наш поезд было необходимо остановить любым способом. После спора с Юровским по телеграфу Микоян обругал его последними словами и сказал, что отправится вслед за нами. Но при этом ясно дал понять, что если он зря потеряет время в пустой охоте за химерами, то лично проследит за тем, чтобы Юровского с подчиненными арестовали и расстреляли. Микояну сообщение показалось настолько диким, что он, дабы избежать возможного позора, забрал у телеграфиста единственный экземпляр телеграммы и приказал тому под страхом смерти молчать о ее содержании. Затем Микоян отправился вслед за нами, для верности прихватив телеграфиста с собой.
– Но он присоединился к нашей стороне во время атаки, – заметил Холмс. – Почему же он не объединился с теми красными впереди, чтобы уничтожить нас всех?
– Потому что те войска не были красными, мистер Холмс. Это были белые.
До того, как мы успели это переварить, Микоян, все еще смеясь, заявил, что намерен сам осмотреть вагон. Хитро изогнув бровь, он объяснил, что хочет знать, из-за кого столько шума. Его подчиненные топтались чуть поодаль, всего в нескольких шагах от вагона.
Микоян спокойно обогнул нас и взялся за поручни вагона, собираясь подняться к двери. Мы с Холмсом уставились друг на друга, не зная, как его остановить. Но еще до того, как мы смогли придумать ответ, прозвучал выстрел. Пуля вошла в голову Микояна сзади, и он упал лицом вниз нам под ноги. За долю секунды мы с Холмсом обернулись, чтобы определить, откуда стреляли: за нами стоял Рейли с вытянутой рукой, его пистолет все еще был направлен на Микояна. Но стоило подчиненным Микояна, держа оружие наготове, броситься к вагону, как Рейли резко развернулся и выстрелил в труп одного из своих подчиненных, который лежал тут же, на насыпи. Затем он начал на русском языке кричать на труп, а к нему в это время бежали солдаты под руководством офицера.
