Рекс Стаут - Погоня за отцом
Но я ошибся. Время я, правда, не засек, поскольку судорожно цеплялся за самый краешек утеса, но мне показалось, что прошло часа три. Или, по меньшей мере, три минуты.
– Вы прервали мой ужин.
Я кивнул Вульфу – Джаррет.
– Мистер Джаррет?
– Да.
– Меня зовут Ниро Вульф. Я не люблю прерывать чьи-то трапезы, но дело не терпит отлагательства. Я должен срочно принять решение. Я только что беседовал с инспектором полиции, который расследует дело об убийстве Элинор Деново. Должен сказать вам по секрету, что за арест подозреваемого, Флойда Вэнса, ответственны мы с мистером Гудвином, который дважды приезжал к вам. Для доказательства того, что убийство было предумышленным, полиции нужен мотив, поэтому очевидно, что полиция крайне заинтересована в том, чтобы в деле всплыло ваше имя и можно было бы с вашей помощью установить, в каких отношениях состояли Флойд Вэнс и Элинор Деново двадцать три года назад. Это неизбежно приведет к тому, что вам придется давать свидетельские показания на суде Флойда Вэнса, а мне бы крайне не хотелось подвергать таким неприятностям столь заслуженного человека, как вы. Поэтому, прежде чем назвать вас полиции, я хотел бы обсудить с вами создавшееся положение, и завтра утром в одиннадцать я жду вас здесь, в моей конторе.
– Мое имя упоминалось в вашей беседе с полицейским инспектором?
– Нет.
– Мне ровным счетом ничего не известно о том, в каких отношениях состояли Флойд Вэнс и Элинор Деново двадцать три года назад.
– Фу. Я сразу же перезвоню мистеру Макгрею и попрошу проследить за тем, чтобы до прихода полицейских определенные чеки в архиве «Сиборд Бэнк энд Траст компани» никто не потревожил.
– Зачем полиции эти чеки?
– В полиции принято проверять все, что может иметь отношение к расследованию убийств. Если хотите, я могу потом спросить у инспектора Кремера, пригодились ли ему эти чеки.
– Нет. Знал бы я тогда, когда пришел Гудвин… – Джаррет приумолк, потом резко произнес: – Жду вас завтра утром.
– Я веду дела только у себя в конторе. Я и так оказываю вам куда больше почестей, чем вы заслуживаете, сэр. Вы приедете к одиннадцати или нет?
– Днем. Во второй половине.
– Нет. Или в одиннадцать или не приезжайте.
– В моем возрасте по утрам бывает нелегко.
– Встаньте пораньше. Но после одиннадцати уже не приезжайте.
– Хорошо, черт бы вас побрал!
Послышались короткие гудки. Я положил трубку и повернулся к Вульфу.
– Вы, кажется, не похудели ни на унцию, а я потерял фунтов десять.
Вульф хрюкнул.
– Да, я пошел ва-банк. Терять мне уже было нечего.
– Он заглотал наживку вместе с крючком. Вы уже решили, что его связывает с Вэнсом?
– Нет.
– Вэнс – его сын.
Вульф кивнул.
– Для нас это было бы идеально. А внешнее сходство есть?
– Я бы не сказал.
– Это, конечно, важно, но не обязательно. А вот по другому поводу я хотел бы с тобой посоветоваться. Должна ли присутствовать при этом мисс Деново?
– Да, это и в самом деле вопрос серьезный. Последние два дня она не выходит у меня из головы. Больше всего на свете мне не хотелось бы, чтобы она узнала, что ее отец Флойд Вэнс. Я придумал три способа, как можно избавить ее от этого потрясения, но все они далеки от идеала. Вы можете что-нибудь предложить?
– Нет, но я хочу с тобой поспорить.
– Валяйте.
– Я тоже думал об этом. Очевидно, что для клиента важно не искусство, с которым мы проводим расследование, а сам результат. В случае мисс Деново обстоятельства сложились так, что результат ее не удовлетворит. Даже наоборот. Возникает резонный вопрос: что удовлетворит ее в меньшей степени? Ты знаешь мисс Деново лучше, чем я. Если бы ей предложили на выбор два варианта, что бы она выбрала? Получить доказательства, что Флойд Вэнс, отпетый мерзавец и убийца, – ее отец? Или на всю жизнь остаться в неведении? Только меня интересует не твое мнение, а ее.
Продумал я целую минуту. Вердикт же мой был таков:
– Она предпочла бы узнать правду.
– Значит, завтра утром она должна быть здесь. В нише. Прими меры предосторожности, чтобы она не вмешивалась, даже если вдруг услышит что-то совершенно неожиданное. Может быть, стоит пригласить Сола, чтобы он приглядел за ней. Ты ведь сегодня встречаешься с ним?
– Надеюсь, что да. Это зависит от того, сколько времени мне потребуется, чтобы разыскать Эми. Мы ведь выпустили ее из заточения.
Вот почему я опоздал на игру в покер. Когда я наконец дозвонился до Эми, было уже почти десять. Впрочем, сказать мне ей, как всегда, было почти нечего, за исключением того, что она должна быть у нас к половине одиннадцатого. Правда, это должно было подсказать ей, что дело, по крайней мере, не стоит на месте. Сола я тоже пригласил на это время. Нью-Йорк в наши дни таков, что даже для таких асов, как Сол Пензер, нужно набрасывать полчаса на всякую неожиданность.
Глава 16
Одно время я размышлял над происхождением слова «подслушивать». С помощью словарей я выяснил, что когда-то это означало прятаться где-нибудь под окном или под карнизом и слушать, о чем говорят в доме. Для того же, чтобы подслушать, о чем говорят в кабинете Вульфа, прятаться нужно не под окнами, а в особой нише, которая находится в самом конце прихожей по пути на кухню. Примерно на уровне глаз (если вы одного роста со мной и Вульфом) в стене прорезано прямоугольное отверстие высотой в семь дюймов, а шириной в двенадцать. Со стороны ниши отверстие прикрыто выдвижной филенкой, а со стороны кабинета замаскировано картиной с изображением водопада. Фокус тут в том, что через отверстие не только было слышно, о чем говорят, но и видно большую часть кабинета.
Поскольку Эми Деново была ниже меня на восемь дюймов, то в пятницу утром я приволок из кухни в нишу раздвижную лестницу. В конце концов клиент, который платит двадцать тысяч, заслуживает того, чтобы подслушивать и подглядывать в человеческих условиях.
Эми пришла за девять, а Сол – за одну минуту до назначенного срока. Я отвел Эми в нишу, посадил на лестницу напротив отверстия, отодвинул филенку в сторону и убедился, что глаза девушки находятся как раз на нужном уровне.
– Учитывая узость ступеньки, на которой вы примостились, – заметил я, – я страшно рад, что на ней сидите вы, а не Ниро Вульф.
– А зачем это нужно? – спросила Эми.
– Это зрительная трибуна. Вам предстоит увидеть и услышать человека, который отправил все двести шестьдесят четыре чека вашей матушке. Сайрусу М. Джаррету аудиенция назначена на одиннадцать. Мы решили, что лучше вам услышать все из первых уст, а отсюда до красного кожаного кресла, в котором будет сидеть Джаррет, всего десять футов. Взгляните.
Эми наклонилась поближе к отверстию.
– А он не увидит меня?
– Нет. Со стороны кабинета видно только нарисованный водопад.
Девушка повернулась ко мне.
– Но почему… Что он собирается сказать?
– Вот мы и сами хотим это услышать. Мы рассчитываем, что помимо всего прочего он назовет и имя вашего отца. Это может…
В дверь позвонили. Я пошел открывать.
Кратко сказал Солу (а это оказался он), что он должен делать, я проводил его к нише и представил нашей клиентке, которая за две недели уже уплатила ему через меня почти тысячу долларов.
– Поскольку вы называете меня Арчи, – обратился я к Эми, – вам придется называть его Солом, чтобы он не обиделся. Он останется здесь с вами на тот случай, если вам вдруг покажется, что мы задаем Джаррету неправильные вопросы, и вы решите вмешаться. Джаррет не должен заподозрить, что кроме нас с Вульфом здесь есть еще кто-то. Снимите туфли и если вдруг почувствуете, что хотите чихнуть или кашлянуть, то постарайтесь почувствовать это заранее, с таким расчетом, чтобы успеть добежать до кухни. – Я взглянул на часы. – Он должен быть здесь через двадцать пять минут, но может приехать и раньше. Сол отведет вас на кухню и угостит кофе, а я пойду в кабинет глотать транквилизаторы, чтобы успокоиться.
– Что-то не похоже, чтобы вы волновались, – улыбнулась Эми.
– Значит, не буду глотать транквилизаторы, – великодушно согласился я и отчалил.
Вульф спустился из оранжереи ровно в одиннадцать, вставил свежесрезанные орхидеи и начал просматривать почту. Я сидел за своим столом, проверяя по гроссбуху последние расходы и поступления. Ничто не указывало на то, что нас ждет нечто особенное.
Дверной звонок задребезжал в четверть двенадцатого.
Первым делом, открыв дверь, я заметил, что Джаррет приехал на «героне» с городским номером и что глаза Джаррета за две недели совершенно не изменились.
– Доброе утро, – поприветствовал я высокого гостя, вложив в голос все свое радушие и сердечность, хотя вполне мог процедить сквозь зубы что-нибудь нечленораздельное. Пожалуй, пора меня уже все-таки наградить.
