Эрл Гарднер - Дело о сумочке авантюристки

– Нет, сэр. Мы использовали метод снятия.

– Что это за метод?

– После того как места, где предполагалось найти отпечатки, были посыпаны порошком и отпечатки проявились, мы обработали их специальным веществом и сняли с них оттиск контактным методом. На этих оттисках зафиксированные отпечатки можно рассматривать во всех деталях.

– У кого хранятся эти отпечатки?

– У мистера Корнинга.

– И он хранит эти отпечатки с того вечера, когда произошло убийство?

– Насколько мне известно, да. Но поскольку он тоже будет выступать на суде в качестве свидетеля, вам лучше спросить об этом его самого.

– Метод снятия отпечатков с предметов был вами одобрен?

– Да.

– Вы не считаете, что этот метод нельзя назвать удачным?

– А какой метод предпочитаете вы, мистер Мейсон?

– Речь идет не о том, какой метод предпочитаю я, – ответил тот. – Просто я всегда считал, что, сняв оттиски, надо также и сфотографировать эти места вместе с отпечатками пальцев. А в исключительных случаях предмет, на котором был найден тот или иной след, даже приносится в суд.

– Очень сожалею, но в данном случае мы не можем вам помочь, – с сарказмом ответил сержант Дорсет, – поскольку отпечатки пальцев были найдены на самых разных частях ванны. Мы также не могли зафиксировать место каждого найденного отпечатка и определить время их появления. И я считаю, что наш метод – лучший при данных обстоятельствах.

– Какие обстоятельства вы имеете в виду?

– В данном случае предметы невозможно принести в суд.

– А как вы теперь собираетесь определить места, где был взят тот или иной отпечаток?

– Это не входит в мои обязанности. Это обязанность мистера Корнинга, и этот вопрос вы должны задать ему. Но думаю, что он в каждом отдельном случае записал, где он нашел тот или иной отпечаток.

– Понятно. Теперь о другом. Той ночью вы заглядывали и в другую часть дома. В тот флигель, где размещается контора фирмы «Фолкнер и Карсон».

– Только не в ту ночь…

– Значит, на следующее утро?

– Да.

– И что вы там нашли?

– Там мы нашли полуопрокинутый аквариум. Вернее, аквариум, положенный на бок так, что весь ил вместе с гравием и галькой, а также, разумеется, вода, оказались на полу.

– Вы сняли отпечатки с этого аквариума?

– Нет, сэр.

– Могу я поинтересоваться почему?

– По одной простой причине: я не считаю, что этот перевернутый аквариум имеет какое-нибудь отношение к смерти Фолкнера.

– Но ведь вполне возможно предположить, что убийство Фолкнера и перевернутый аквариум – это дело рук одного и того же лица.

– Я так не думаю.

– Другими словами, если вы лично считаете, что между двумя явлениями не может быть связи, вы оставляете эти явления без внимания?

– Пусть будет так, мистер Мейсон. Мне, как работнику полиции, в каждом отдельном случае необходимо принять определенное решение. Само собой разумеется, мы не можем проверить наличие отпечатков пальцев на всех без исключения предметах. Где-то ведь надо и остановиться.

– И вы остановились, ограничившись проверкой в апартаментах Фолкнера?

– Да.

– А вы всегда снимаете отпечатки пальцев, когда речь идет о краже?

– Да, сэр.

– А вы не связали перевернутый аквариум с кражей?

– Это не была кража.

Мейсон поднял брови:

– Ничего не было украдено?

– Насколько мне известно, ничего.

– И ничего не пропало?

– Насколько мне известно, ничего.

– Почему вы так решили?

– Потому, что никто не заявлял о пропаже.

– Этот аквариум был установлен в конторе Харрингтоном Фолкнером?

– Насколько я знаю, да.

– Следовательно, – сказал Мейсон, – единственный человек, который мог бы заявить о пропаже, оказался мертв.

– Я не думаю, что там что-нибудь пропало.

– Вы проверяли содержимое аквариума после того, как его перевернули, и до того, как его перевернули?

– Нет.

– Значит, вы основываетесь не на фактах, а на своей интуиции?

– Я основываюсь на здравом смысле.

Вмешался судья Саммервилл:

– Неужели этот перевернутый аквариум представляется вам таким важным, джентльмены? Иначе говоря, связывает ли обвинение или защита этот перевернутый аквариум с убийством?

– Обвинение эти факты между собой не связывает, – быстро ответил Мэдфорд.

– Защита полагает, что связь между ними существует, – сказал Мейсон.

– Хорошо, – согласился судья Саммервилл. – Я предоставляю защите право разобраться в этом вопросе в той степени, в какой она считает нужным.

– Мы не возражаем, – поспешил заверить его Мэдфорд.

– Мы хотим, чтобы защите были предоставлены все возможности выяснить те факты, которые могут пойти на пользу делу.

Мейсон снова обратился к сержанту:

– Когда вы вошли в ванную Фолкнера, сержант, вы обратили внимание на то, что в ванне плавали золотые рыбки?

– Да, обратил.

– Две золотые рыбки?

– Да, две.

– И что вы с ними сделали?

– Мы вынули их из ванны.

– И дальше?

– Мы не знали, куда их девать, и в конце концов опустили в сосуд с другими рыбками.

– В тот аквариум, что стоял в ванной на столике?

– Совершенно верно.

– А вы не сделали попытки идентифицировать их?

– Имен их я у них не спрашивал, если вы это имеете в виду, – ответил сержант Дорсет с сарказмом.

– На вопрос защитника надо отвечать точно, – строго заметил судья Саммервилл.

– Нет, сэр. Я только отметил тот факт, что в ванне находятся две живые рыбки, и пересадил их в аквариум.

– В этом аквариуме были другие золотые рыбки?

– Да.

– Сколько?

– Точно не могу сказать, но думаю, что фотограф ответит на этот вопрос.

– Приблизительно десяток?

– Да, наверное.

– На стеклянной полочке в ванной лежали бритвенный прибор и бритва?

– Да, я уже говорил об этом.

– Что там еще лежало?

– Насколько я помню, там стояли еще два пузырька с перекисью водорода. Один из пузырьков был почти пуст.

– Что-нибудь еще?

– Нет, сэр.

– Хорошо, а что вы обнаружили на полу?

– На полу валялось битое стекло.

– Вы проверили, что это за стекло?

– Я лично не делал этого, сэр. Но согласно рассказу лейтенанта Трэгга эти осколки были частью разбитого сосуда, который мог служить аквариумом.

– Вы также обнаружили на полу чековую книжку?

– Да, сэр.

– Неподалеку от убитого?

– Да, довольно близко.

– Вы можете описать, как она выглядела?

Медфорд обратился к судье:

– Ваша милость, я собираюсь предъявить суду эту чековую книжку, допрашивая другого свидетеля, но, если защита будет настаивать на ее описании, я могу представить ее и сейчас.

Он достал чековую книжку, сержант Дорсет опознал ее, и она была приобщена к делу.

– Обращаю ваше внимание на тот факт, – обратился Мейсон к судье Саммервиллу, что последний корешок чека в книжке, то есть последний корешок, где по линии сгиба был оторван чек, датирован тем числом, когда Фолкнер был убит. На нем проставлена сумма – тысяча долларов, – а ниже написана часть имени предъявителя. Имя Том написано полностью, а фамилия лишь начата. Написаны только первые три буквы: «Гри…».

Судья Саммервилл с видимым интересом начал рассматривать чек.

– Очень хорошо, это будет приобщено к вещественным доказательствам.

– Скажите, а когда вы вошли в ванную, рыбки, лежавшие на полу, были еще живы? – снова обратился Мейсон к Дорсету.

– Нет.

– К вашему сведению, сержант, – заметил Мейсон, – когда я вошел в ванную, а это было приблизительно за десять-пятнадцать минут до вашего приезда, я заметил признаки жизни у одной из этих рыбок и бросил ее в ванну. Судя по всему, она ожила.

– Вы не имели права этого делать, – ответил сержант Дорсет.

– А вы сделали какие-нибудь шаги, чтобы убедиться, что остальные рыбки на полу действительно мертвы?

– Я не таскаю с собой стетоскопа, – язвительно заметил тот.

– Далее. Вы показали, что просили подследственную сопровождать вас к мистеру Стаунтону.

– Да, сэр.

– И вы разговаривали с мистером Стаунтоном у него дома?

– Да.

– И мистер Стаунтон заявил, что у него имеется бумага за подписью Харрингтона Фолкнера?

– Да.

– Ваша честь, – вмешался Мэдфорд, – я не хочу показаться формалистом, но ведь предварительное слушание дела имеет лишь одну цель: выяснить, есть ли основания подозревать Салли Медисон в убийстве Фолкнера. Если суд сочтет, что основания для этого есть, он должен призвать ее к ответу. Если же нет, отпустить ее. Поэтому все эти вопросы не имеют отношения к делу.

– Почему вы решили, что они не имеют отношения к убийству? – спросил Мейсон.

– Потому что не имеют, – упрямо твердил Мэдфорд. – И у нас есть очень много неоспоримых доказательств того, что подозреваемая все-таки виновна. Мы это сможем доказать без всяких экстравагантных маневров.

– Ваша честь, – сказал Мейсон, – я знаю законы и уверен, что суд тоже знает законы, но в связи с целым рядом загадочных обстоятельств, сопутствующих этому случаю, я прошу у суда разрешения выяснить все детали. Я знаю, суд не захочет послать девушку в тюрьму, если она невиновна, независимо от того, как на это смотрит обвинение. Поэтому я считаю, ваша милость, что в связи с таким странным стечением обстоятельств следует внимательно отнестись ко всем фактам, даже косвенным.