Кот и мышь - Кристианна Брэнд
Она остановилась в маленьком холле, ожидая провожатого.
— Я сообщу ему, что вы готовы, — сказала миссис Лав.
Яркая шаль снова закрывала зеркало, поэтому Катинка не могла видеть, как бледно ее лицо и как жалобно опустились уголки рта. Слезы обжигали ей глаза. «Лучше бы он считал меня просто назойливой и любопытной особой, чем верил нелепой выдумке, будто я целовалась и «тискалась» с этим ужасным Чаки! — думала она. ~ Может быть, попытаться все объяснить, вернуть ему фотографию?» Тинка открыла сумочку, в боковом кармане которой лежала фотография, и посмотрела на нее в последний раз.
Наверху послышался шорох. Тинка подняла голову и поспешно спрятала фотографию в сумку. Анджела медленно карабкалась бочком вниз по лестнице.
Тинка устремилась ей на помощь.
— Вам нельзя спускаться, миссис Карлайон...
Ответом послужили всхлипывания и две слезинки из голубых свиных глаз.
— Вы хотели попрощаться со мной?
Хоть кто-то в доме был опечален ее уходом!
Несчастное создание окинуло двери настороженным взглядом, пошарило в кармане изящно скроенного атласного халата, достала оттуда маленький пакетик в белой бумаге и попыталась сунуть его в руку Катинке. «Я должна его взять, — подумала Тинка, — а если там что-то ценное — например, то кольцо, — то я могу отдать его Чаки, чтобы он передал Карлайону».
Карлайон уже был здесь, стоя, точно ангел-мститель, у двери гостиной. Анджела опустила изуродованную руку, но она зацепилась за ремешок сумочки Катинки, высыпав ее содержимое на пол. Покраснев от унижения, Тинка начала подбирать откатившуюся в сторону губную помаду, разбросанные монеты, носовой платок. Фотография выскользнула из бокового кармана, и на какой-то ужасный миг ей показалось, что Карлайон увидел ее. Но он наклонился, чтобы поднять жену, которая, скорчившись, собирала с пола монеты и связку ключей. Тинка протянула ей открытую сумку, и она бросила в нее ключи и монеты, глядя на мужа, как нашкодивший ребенок, боящийся наказания. Но он стоял неподвижно, прикрыв глаза ладонью, словно больше не мог видеть эту мучительную суету, вызванную столь некстати появившейся в доме мисс Катинкой Джоунс. Внезапно Анджела разразилась бурей слез, и Карлайон, потеряв самообладание, подошел к Тинке и грубо схватил ее за руку.
— Убирайтесь вон! Неужели вам мало того, что вы натворили? — Одной рукой он удерживал жену, как собаку на поводке, а другой подталкивал Тинку к двери. Со стороны кухни появился встревоженный мистер Чаки.
— Где, черт возьми, вы пропадаете, инспектор? И где миссис Лав? Неужели все в доме спятили? Эта женщина торчит в холле без всякой охраны, миссис Карлайон бродит по дому без присмотра, а вы все как сквозь землю провалились! Проводите мисс Джоунс из дома, через реку, а если можно, из деревни и проследите, чтобы она не возвращалась. Вы лично отвечаете передо мной за это! — Карлайон устремил на Катинку свирепый взгляд. — Убирайтесь и держитесь подальше отсюда! — Обняв жену за скрюченные плечи, он повел ее вверх по лестнице.
Чего теперь стоили мисс Тинка Джоунс и ее радуга?
Глава 8
В тот день мисс Эванс прибыла поздно. Тинка и мистер Чаки, спускаясь по тропинке, видели, как ее маленькая лодка отплывала от противоположного берега. Мистер Чаки нервничал, и его валлийский акцент стал почти невыносимым.
— Я очень сожалею, мисс Джоунс, но что еще я мог сказать?
— Он действительно поверил тому, что я поднялась на чердак с целью позволить целовать себя такому человеку, как вы?
— Но ведь вы это позволили, не так ли?
— Уверяю вас, это не доставило мне никакого удовольствия.
— Мне тоже. Не обижайтесь, мисс Джоунс, я не хотел вас оскорбить.
— Какие могут быть обиды, — с тяжеловесным сарказмом отозвалась Тинка.
— Разве вы не слышали, что Дей Трабл перестал храпеть? Я подумал, что это даст нам предлог для пребывания на чердаке.
— Вам это дало предлог, но мне едва ли помогло!
— Если бы мистер Карлайон подумал, что вы там что- то искали, он бы выгнал вас еще быстрее и меня тоже за то, что я плохо за вами присматривал. А теперь я могу вернуться в дом.
— Ну, этому я положу конец, — заявила Катинка. — Мне следовало сделать это раньше, но я была в жуткой панике, и Карлайон мне бы не поверил: ведь я не могла бы отрицать, что вы меня целовали, черт бы вас побрал! Но как только я попаду в деревню, то немедленно отправлюсь в полицейский участок и расскажу им, что вы находитесь в «Пендерине», выдавая себя за одного из них. Я не собираюсь позволить вам сочинять пикантные статейки об этом несчастном создании для местной газетенки! — Она сердито зашагала вниз по тропинке, но вскоре заговорила более мягко: — Не возвращайтесь туда! Оставьте этих людей наедине с их горем! Что еще вы рассчитываете там выяснить?
~ Остается все та же Амиста, — ответил Чаки.
— Вы не верите в Амисту. Это только предлог.
— Я без колебаний поверю всему, что вы мне скажете, мисс Джоунс, — отозвался он, пытаясь принять театральную позу на скользкой тропинке.
— Я говорю вам, что Амиста писала мне из этого дома в течение нескольких месяцев. Она знала все о доме, о живущих в нем людях, о вещах, которые там находятся, о событиях, происшедших там недавно. А в день моего прибытия туда я увидела письмо с ее почерком и ее печатью на конверте. И тем не менее меня уверяют, что такой девушки не существует! Амиста писала мне, что разговаривала с разносчицей молока, а мисс Эванс заявляет, что никогда о ней не слышала. Она сообщила мне о приходе водопроводчика, а Дей Ач-и-фай утверждает, что никогда ее не видел...
«Я сойду с ума! — думала Катинка. — Теперь я никогда не разгадаю эту тайну, и она будет преследовать меня до конца дней...»
Солнце робко показалось на сером валлийском небе, легкий ветерок дул со стороны Таррен-Гоч вдоль склона горы в сторону нагромождения валунов у ее подножия.
— Что хотела передать вам миссис Карлайон? — с любопытством спросил мистер Чаки.
— Вероятно, ее кольцо-сфинкс. Она пыталась отдать мне его раньше, в своей комнате. Конечно, я бы его не взяла, но Карлайон не узнал бы об этом.
Кольцо из бело-зеленого жадеита с маленькой зазубриной на внутренней стороне сложенных крыльев сфинкса... Почему она думает, что там
