По ту сторону занавеса - Биггерс Эрл Дерр
– Ли Гунг был здесь, – подтвердил хозяин квартиры, – но лишь проездом. Не далее как сегодня утром он снова отправился в путь.
– Ли Гунг уехал! – разочарованно воскликнул Чарли, причем разочарование его было искренним. – Как жаль, что я опоздал. Не будете ли вы столь любезны сообщить мне, куда именно уехал мой друг Ли Гунг?
Толстенький Генри Ли стал вдруг очень сдержанным. Ответ его был чрезвычайно осторожным:
– Он уехал по собственным делам, с которыми я ничего общего не имею.
– Разумеется, разумеется! Ах, какая жалость. Видите ли, один американский джентльмен, мой хороший знакомый, отправляется в длительное и весьма опасное путешествие. Он очень хотел бы, чтобы Ли его сопровождал. За весьма солидное вознаграждение. Очень, очень жаль.
Генри Ли покачал головой.
– Нет, вряд ли такое предложение заинтересовало бы Ли Гунга. Он уже имеет работу.
– Вот оно что… Неужели Ли до сих пор остается на службе у полковника Джона Битэма?
– Разумеется.
– Даже если мой знакомый предлагает очень, очень высокое вознаграждение? Впрочем, я понимаю. Если Ли уже нанят полковником Битэмом, как честный человек, он не станет переходить на службу к другому, пусть даже за большую плату. Ведь за долгие годы работы на одного человека возникает что-то вроде дружбы между людьми, изменить же другу – последнее дело. Я понимаю, понимаю. Ведь ваш уважаемый кузен уже столько лет верой и правдой служит полковнику Битэму… забыл, сколько же лет?
– Достаточно долго, чтобы, как вы изволили выразиться, между ними выработалось что-то вроде дружбы, – сдержанно подтвердил Генри Ли.
– Кажется, лет пятнадцать? – предположил Чарли Чан.
– Может быть.
– Или еще дольше?
– Это мне неизвестно. Чарли Чан покачал головой.
– Когда человек знает, он точно знает, что знает, а когда не знает – знает, что не знает. Вот истинная китайская мудрость, – напыщенно произнес Чарли Чан. А что ему еще оставалось?
Несчастный пошевелил стопой и не смог удержаться – скривился от боли. – Я все-таки вывихнул щиколотку, никуда не денешься. Посижу немного, если позволите, и пойду.
Помолчали.
Первым заговорил Чарли Чан.
– Полковник Битэм – необыкновенный человек. Можно сказать, великий человек. Ли Гунгу повезло. Вместе с полковником он изъездил Тибет, Персию, Индию. Особенно я завидую его путешествию в Индию. Наверняка он неоднократно рассказывал вам о своем путешествии по Индии с полковником Битэмом?
В узеньких черных глазках хозяина блеснула искорка.
– Мой кузен немного нам рассказывал, – упрямо повторил он.
– Полагаю, что именно такая сдержанность особенно ценится его хозяином, полковником Битэмом, – не удержался от шпильки детектив. – Что ж, мне остается лишь сожалеть, что мой друг уехал. Хотя вот теперь, поговорив с вами, полагаю, что он все равно не согласился бы принять предложение моего американского друга из-за преданности полковнику Битэму. Лояльность доверенного слуги дорогого стоит… И все же я бы с ним поговорил, раз уж пообещал своему американскому другу…
Чарли не успел докончить фразы. Дверь в комнату широко распахнулась, и в нее влетел неугомонный скаут. За ним с умеренной скоростью, стараясь соблюдать достоинство, вошел молодой, но бородатый американец с маленьким черным чемоданчиком в руке.
– Я привел доктора! – с торжеством выкрикнул мальчишка, не обращая внимания на недовольство, которое не сумел скрыть Чарли Чан.
– Мне сказали, несчастный случай? – энергично начал врач, поставив на стол чемоданчик. – Кто из вас пострадал, уважаемые мистеры?
Поскольку оба мистера ошарашено молчали, скаут стал распоряжаться.
– Вот он, – ткнул Вильям Ли в Чарли Чана. – Вывих щиколотки или даже перелом!
И американец взялся за Чана. Усадил его поудобнее в кресле и велел показать пострадавшую ногу.
Чарли Чан еще пытался сопротивляться, уверяя, что у него нет ничего серьезного, но молодой врач не стал его слушать. Сам стянул с протянутой ноги мягкую войлочную туфлю и принялся ощупывать щиколотку пациента. Видимо, ничего не нащупав, стал выкручивать стопу китайца в разные стороны. Тот и не пикнул. Доктор отпустил наконец ногу Чана и глубоко задумался.
– Вы что же, решили подшутить надо мной? – обиженно, но не теряя достоинства произнес наконец молодой врач.
Никогда еще Чарли Чан не попадал в столь глупое положение. Покраснев как рак, он принялся оправдываться:
– Нога болит, но я же говорил, что ничего серьезного. Мальчик сам побежал за врачом, я не просил…
– Пять долларов, – хмуро произнес врач.
Чарли извлек из кармана портмоне и отсчитал требуемую сумму. Больших усилий стоило ему не смотреть на скаута.
Американец быстро вышел из комнаты.
Чарли Чан натянул носок, обулся и встал. Сохраняя остатки собственного достоинства, он сделал два шага, старательно хромая. И ворчливо заявил:
– Уж эти проклятые белые врачи… Они только и мечтают о том, чтобы вытянуть у человека пять долларов.
Генри Ли пристально смотрел на гостя.
– Я вот вспомнил, – не торопясь заговорил он, – недавно еще один человек интересовался Ли Гунгом. Англичанин, высокий, видный мужчина. Англичане высокомерны и хитры. Уж не о его ли смерти я прочел в сегодняшних газетах?
В тон хозяину Чарли Чан сухо и равнодушно заметил, что ему ничего об этом неизвестно.
– Да, да, разумеется, – сказал хозяин, провожая гостя до двери. – И если разрешите мне дать вам совет – впредь соблюдайте осторожность при ходьбе. Будет очень жаль, если с вами случится действительно серьезная неприятность.
Еще раз поблагодарив за любезность и попрощавшись, Чарли Чан вышел, заставив себя улыбнуться стоящему навытяжку у двери маленькому скауту. Тот был доволен. Уж за сегодняшний день можно быть спокойным, ведь он совершил грандиозное доброе дело. Не часто скаутам подворачивается такая возможность.
Чарли Чан хромал по тротуару в самом прескверном настроении. Такой неудачи, как сегодня, он и не припомнит. Обычно его маленькие мистификации всегда заканчивались успехом. А теперь, похоже, он раз и навсегда потерял шанс найти Ли Гунга. Проклятый скаут! Из-за него рухнула прекрасная задумка.
Зайдя по дороге домой в магазин, Чарли купил баночку сажи и щеточку из верблюжьей шерсти. И опять не торопясь поплелся к Кирк-хаусу. Ночной дежурный доставил его на лифте в поднебесную резиденцию Барри Кирка, двери которой Чарли открыл своим ключом. В квартире было темно и пусто. Перестав наконец хромать, китайский детектив включил свет и обошел все комнаты, не обнаружив ни одной живой души.
И тогда полицейский принялся за дело. Из письменного стола Барри Кирка он осторожно вынул лист бумаги – письмо, пришедшее сегодня утром в конверте со штампом Скотленд-Ярда. С удовлетворением отметил – бумага, подходящая для исследования, блестящая и гладкая. Сложена вдвое. На сгибе чьи-то пальцы с силой прижали лист. Чудесно!
Удобно усевшись за столом, ярко освещенным стоявшим рядом торшером, детектив посыпал черным порошком некоторые места на белой бумаге, затем тщательно счистил порошок щеточкой. Старания детектива увенчались успехом – он увидел четкий отпечаток большого пальца. Отпечаток солидных размеров, его явно оставил высокий и крупный человек. Чарли принялся перебирать возможных кандидатов. Каррик Эндерби высокий и широкоплечий, к тому же он работал в конторе Кука. Следует постараться раздобыть отпечатки его пальцев.
Спрятав обратно в ящик стола письмо, а также порошок и щеточку, Чан уселся в удобное кресло и погрузился в размышления. Видимо, придя к какому-то выводу, полицейский взял в руки книгу полковника Битэма и стал внимательно ее читать, делая для себя какие-то заметки.
Приблизительно через час вернулся домой Парадиз. Вскоре он появился в салоне со своим неизменным серебряным подносом, на котором лежала последняя почта. Дворецкий положил на письменный стол хозяина несколько конвертов и обратился к Чарли Чану:
– Если не ошибаюсь, сэр, тут и открытка для вас.
