Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)
Наш посетитель был мужчиной тридцати лет с острым взглядом. На нем был простой твидовый костюм, но, судя по выправке, ему было привычнее носить форму. Я сразу же узнал Стэнли Хопкинса, молодого инспектора Скотленд-Ярда, на которого Холмс возлагал большие надежды и который, в свою очередь, с восхищением и ученическим уважением относился к научным методам знаменитого частного сыщика. Хопкинс был мрачен, он сел за стол, но от завтрака отказался.
– Нет, сэр, спасибо, я уже позавтракал, – устало произнес он. – Я вернулся в Лондон вчера для доклада, так что ночевал дома.
– И о чем же вы доложили?
– О неудаче, сэр. О полной неудаче.
– Что, ничего нового узнать не удалось?
– Совершенно ничего.
– Н-да. Пожалуй, придется мне взяться за это дело.
– Мистер Холмс, я был бы вам так благодарен! Это мое первое крупное дело, а я сижу в огромной луже. Помогите, мистер Холмс, очень вас прошу!
– Ну-ну У меня тут было свободное время, и я просмотрел все материалы по этому делу, включая протокол дознания. Кстати, что вы думаете о кисете, найденном на месте преступления? Он вас не навел ни на какие мысли?
Хопкинс удивился.
– Кисет принадлежал убитому, сэр. Внутри – его инициалы. К тому же он из тюленьей кожи, а убитый был охотником на тюленей.
– Но при нем не было трубки.
– Нет, сэр, трубки мы не нашли. Да он вообще почти не курил. Может быть, он держал табак, чтобы угощать друзей?
– Несомненно. Я упомянул кисет лишь потому, что, если бы я занимался этим делом, я начал бы расследование именно с него. Послушайте, Хопкинс, мой друг доктор Ватсон ничего не знает об этом деле, да и мне не будет лишним еще раз освежить в памяти последовательность событий, поэтому расскажите в общих чертах, что произошло.
Стэнли Хопкинс выудил из кармана сложенный листок бумаги.
– У меня тут года записаны. Убитый, капитан Питер Кэри, родился в сорок пятом, то есть ему было пятьдесят лет. Он считался самым храбрым и везучим охотником на тюленей и китов. В тысяча восемьсот восемьдесят третьем он командовал зверобойным теплоходом «Нарвал»{56}, приписанным к Данди{57}. В течение года он совершил несколько успешных экспедиций и в следующем, восемьдесят четвертом, ушел в отставку. После этого он несколько лет путешествовал, потом недалеко от Форрест-Роу в Суссексе купил небольшой особняк Вудменс Ли и жил там шесть лет. В нем же и умер ровно неделю назад.
Этот бывший капитан отличался некоторыми странностями. Был он человеком угрюмым, необщительным и жил по строгим пуританским правилам. Кроме него в Вудменс Ли жили его жена, двадцатилетняя дочь и две служанки. Но служанки постоянно менялись, потому что жить с ним под одной крышей было нелегко, иногда просто невыносимо. Этот человек время от времени пил. И во время этих запоев превращался в настоящего демона. Доходило до того, что он посреди ночи выгонял из дому жену и дочь и гонялся за ними по парку с хлыстом, пока вся деревня не просыпалась от криков несчастных.
Однажды его судили за избиение старого викария, который как-то попытался образумить его. Короче говоря, мистер Холмс, этот Питер Кэри был настоящим зверем, и я слышал, что так же он себя вел, когда командовал судном. Его прозвали Черный Питер, и не только из-за цвета его огромной бороды и очень смуглой кожи. Своими приступами ярости он наводил ужас на всю округу. Естественно, в деревне его не любили и боялись. Я не встретил никого, кто пожалел бы о его страшной смерти.
Из отчета о дознании вы, мистер Холмс, наверное, знаете о его «каюте», но вашему другу, очевидно, неизвестно, что во дворе в нескольких сотнях ярдов от основного здания он построил себе деревянный домик. Он называл его «каютой» и спал там каждую ночь. Это однокомнатная хижина, шестнадцать на десять футов. Ключ от нее он всегда носил с собой, сам там убирал и никому не позволял в нее заходить. В «каюте» два окна, одно у двери, второе – на противоположной стене, но они все время были занавешены и никогда не открывались. Одно из них выходит на главную дорогу, поэтому, когда ночью в нем загорался свет, соседи это видели и начинали гадать, чем это Черный Питер занимается. Именно это окно и дало нам возможность установить хоть какие-то подробности.
Наверняка вы помните показания каменщика Слэйтера. За два дня до убийства примерно в час ночи он возвращался из Форрест-Роу и остановился отдохнуть у дома Кэри. Он посмотрел на освещенное окно, слегка прикрытое ветками деревьев, и увидел на шторе тень повернутой в профиль головы. Слэйтер клянется, что это был не капитан, которого он хорошо знал. У того человека тоже была борода, но совсем другая, короткая и торчащая вперед. Но надо отметить, что каменщик возвращался из паба, где просидел два часа, да и окно находится в некотором отдалении от дороги. К тому же это было в понедельник, а преступление совершено в среду.
Во вторник Питер Кэри пребывал в ужасном настроении. Он напился и вел себя, как настоящее животное. Стал с диким ревом бродить по комнатам. Женщины в страхе сбежали из дома. Поздно вечером он вернулся в свою «каюту». Около двух часов ночи его дочь, спавшая с открытым окном, услышала со двора ужасный крик. Но, поскольку все давно привыкли к тому, что он во время запоев орет во всю глотку, никто не обратил на это внимания. Утром, проснувшись в семь часов, одна из служанок увидела, что дверь в «каюту» открыта, однако капитан наводил на всех такой страх, что только в полдень кто-то отважился выйти во двор и посмотреть, что случилось. То, что они увидели, заглянув в дверь, заставило их в ужасе броситься в деревню за полицией. Через час на место преступления прибыл я.
Мистер Холмс, вы знаете, нервы у меня крепкие, но клянусь, когда я заглянул в этот маленький домик, у меня волосы встали дыбом. Хижина гудела от мух, пол и стены там были все в крови, как на бойне. Он называл свою хижину «каютой», и внутри она действительно очень напоминала судовую каюту. У окна койка, матросский сундук в углу, карты, таблицы, фотография «Нарвала», целая полка вахтенных журналов; в общем, все как в настоящей каюте капитана. И вот посреди всего этого у стены, запрокинув голову, стоял сам капитан. Лицо его было в агонии перекошено до неузнаваемости, как у грешника, терзаемого муками адовыми, косматая борода торчала вверх. Его широкая грудь была пронзена стальным гарпуном, он-то и не давал упасть телу, потому что пробил его насквозь и вошел глубоко в деревянную стену за спиной. Он висел, как какой-нибудь жук, приколотый булавкой к картонке. Разумеется, он был мертв. Очевидно, тот вопль, который слышали ночью, был его предсмертным криком.
Сэр, я знаю, как работаете вы, поэтому попытался применить ваши методы. Запретив что-либо трогать, я тщательно осмотрел пол хижины и землю перед ней. Но ничьих следов там не было.
– Вы хотите сказать, что вы их не увидели?
– Уверяю вас, сэр, их там не было.
– Мой дорогой Хопкинс, я расследовал немало преступлений, и среди них не было ни одного, совершенного существом, которое умеет летать. Пока преступник передвигается на ногах, он обязательно чего-нибудь коснется, где-то что-то придавит, сдвинет какую-нибудь былинку, и все это можно обнаружить при научном подходе. Невозможно, чтобы в этой залитой кровью комнате не осталось ни единого следа, который мог бы помочь нам. Я правильно понял из отчета, что некоторые предметы привлекли к себе ваше особое внимание?
Молодой инспектор бросил на иронично улыбающегося Холмса быстрый взгляд.
– Я сделал глупость, что не позвал вас сразу же, мистер Холмс. Но этого уже не исправишь. Да, в комнате было несколько предметов, требующих особого внимания. Во-первых, орудие убийства – гарпун с надписью «Пароход “Нарвал”, Данди» на ручке. Он был снят со стены. Там на крючках висело еще два, но одно место пустовало. Это говорит о том, что убийство было совершено в припадке ярости, преступник схватил первое орудие, которое попало ему под руку. То, что это произошло в два часа ночи и Питер Кэри был полностью одет, наводит на мысль, что это была заранее договоренная встреча. Бутылка рома и два грязных стакана на столе подтверждают это.
– Да, – сказал Холмс. – Оба предположения допустимы. В комнате были другие спиртные напитки кроме рома?
– Да, на сундуке стояла подставка для графинов с бренди и виски. Но они не имеют отношения к делу, потому что графины были полные, и, следовательно, из них не наливали.
– И тем не менее определенное значение они имеют, – назидательно произнес Холмс. – Но лучше расскажите о том, что, по-вашему, имеет отношение к делу.
– На столе лежал кисет.
– Где именно на столе?
– Прямо посередине. Обычный кожаный кисет… из грубой ворсистой тюленьей кожи с кожаным ремешком. Внутри на клапане – инициалы «П. К.». В нем было пол-унции крепкого корабельного табака.
– Превосходно! Что еще?
Стэнли Хопкинс достал из кармана записную книжку с грязной и потертой серо-коричневой обложкой и пожелтевшими страницами и протянул ее Холмсу. Мой друг положил ее на стол и стал очень внимательно изучать. Мы с Хопкинсом подошли и встали у него за спиной, заглядывая ему через плечи. На первой странице книжки красовались инициалы «Д. Х. Н.» и стояла дата «1883». Вверху второй страницы были написаны буквы «К. Т. Ж.», потом шло несколько страниц цифр. Другие страницы были озаглавлены «Аргентина», «Коста-Рика» и «Сан-Паулу». После каждого заголовка шло несколько страниц каких-то значков и цифр.
