Солнце в руке - Буало-Нарсежак
— Вы всех здесь знаете? — изумляется Ван Лоо.
— Больше того! Вы, наверное, удивитесь, если я вам скажу, что немного говорю по-бретонски? Чтобы дочь Кермареков не понимала языка своего края — это был бы скандал! Но я все же вернусь к тому, на чем мы остановились. Итак, вы мошенничаете?
— Зачем же так? — протестует Ван Лоо. — Мы ведь не нарушаем закон. Мы просто стараемся от него спрятаться. Наша цель — бизнес, но мы стараемся заниматься им «не засвечиваясь». Я так понимаю, что вы готовы принять мое предложение? Я опускаю в озеро некоторое количество золота и достаю из него гораздо больше, а главное — такого, которое могу совершенно свободно продать, потому что операция совершается открыто, а лично я в ней вообще не мелькаю, ведь действовать будет фирма, носящая ваше имя…
— Но если фирма будет носить мое имя, что мне помешает просто отодвинуть вас в сторонку?
Ван Лоо от души веселится:
— Ну-ну, мадемуазель, не вам ставить мне ловушку! Неужели вы думаете, что я ввяжусь в драку, не позаботившись об оружии?
— Значит, вы запаслись против меня оружием?
— У меня против всех припасено оружие. Я ненавижу к нему прибегать, потому что по натуре я человек мирный, но когда меня вынуждают…
— Не надо увиливать, мсье Ван Лоо. Какое оружие есть у вас против меня? Мы ведь и знакомы-то с вами всего несколько дней!
— Это правда. Но вы забыли про австрийскую монету. Мы все знаем, что она подлинная, но вот история, связанная с этой монетой, согласитесь, выглядит весьма натянуто. Жан-Мари поверил своему деду. Вы поверили Жану-Мари. Я в свою очередь поверил вам. Спросите любого юриста, что он думает по поводу всей этой цепочки взаимных доверий, и он скажет вам, что это несолидно. Представим, что одно из звеньев цепочки лопнуло: мы все становимся соучастниками.
— Довольно! — Армель больше не может сдерживать себя.
— Но это так! — сердечно говорит Ван Лоо. — Если вы подпишете контракт, мы с вами окажемся в равных условиях. Вы ничего не сможете против меня, а я — ничего против вас. Это и называется «доверяй, но проверяй».
Они снова молчат. Тень обрыва падает на воду, на поверхности которой играют тысячи бликов. Армель обдумывает новую атаку.
— Ну а ваши друзья? — говорит она наконец. — Они тоже «доверяют, но проверяют» вас?
Ван Лоо прищуривается — точь-в-точь кот, подстерегающий жертву.
— Надеюсь… — роняет он. — Кстати…
— Да? Я вас слушаю.
— Кстати, хотел бы просить вас об одной любезности. Если меня кто-нибудь будет спрашивать… Заметьте, я никого не жду. Но если вдруг… Отвечайте, что в замке нет никого по имени Ван Лоо. Скажите, да, он заезжал, но уже уехал.
— Пожалуйста! Это меня не касается. Но следует ли это понимать так, что вас ищут?
— О нет! Что вы выдумываете? Просто я хочу чувствовать себя свободным и ни с кем не связанным. Я ни в чем ни перед кем не отчитываюсь. Это мой принцип. А если мы хотим довести до конца задуманную операцию, мы должны предпринять некоторые меры предосторожности. Вы ведь принимаете мое предложение?
Армель легко взмахивает веслом, не давая лодке врезаться в берег. Она задумчива.
— Я должна переговорить с Жаном-Мари, хотя думаю, что он согласится. Он вас прямо-таки обожает. Да-да, я давно заметила. Впрочем, мне тоже… Я хочу сказать, ваша уверенность в себе производит впечатление. О! Не считайте это комплиментом. Это значит только одно: что нам хочется вам верить.
— Спасибо.
— И все же, — продолжает Армель все тем же, чуть насмешливым тоном, — я окончательно поверю вам, когда вы покажете мне ваши слитки. Хотите, пойдем прямо сейчас? Ведь вы уже знаете, как выглядит место клада, но я пока что самого клада не видела.
— Хорошо, пойдемте! — с воодушевлением отзывается Ван Лоо.
Армель берет весло и принимается быстро грести. Когда они достигают середины озера, она останавливает лодку и широким жестом обводит окружающую их панораму.
— Здесь великолепно! — восклицает Ван Лоо.
— Да, здесь великолепно, — не спорит она, — но я имею в виду не это.
— А что же?
— Здесь голо. Пустынно. Вас это не раздражает? Ведь здесь можно много чего понастроить. Мы пробовали, но у нас ничего не вышло…
— Почему?
— Денег не хватило.
— А почему вы говорите об этом мне?
— Ну, я подумала… Земля здесь стоит недорого. А вы говорили, что ищете, во что вложить средства…
Ван Лоо с удивлением смотрит на нее.
— А я-то думал, что вы целиком погружены в рисование часов!
— День длинный, мсье Ван Лоо. На все хватает времени.
Ван Лоо наклоняется к ней с прежней улыбкой.
— У меня такое впечатление, что с вами нужно держать ухо востро! Но мне так даже больше нравится.
Они молчат. Ван Лоо проводит ладонью по водной глади.
— А вода холодней, чем я думал! — через минуту говорит он. — Сразу после бронхита Жан-Мари нырять не сможет. А ведь действовать нужно быстро. Как вы думаете, кому лучше пойти к властям с рассказом о монете — ему или вам? Мы должны заранее разработать нечто вроде сценария.
— Посоветуюсь с нотариусом, — говорит Армель. — Ну, прыгайте! Уже суша. Возьмите цепь и тяните лодку на камни.
Они работают дружно, словно добрые приятели, и так же дружно, рядом, вместе шагают к замку.
— Кому принадлежит владение? — спрашивает он.
— Тете. Но занимаюсь всем я. Я — ее наследница, если только найду деньги, чтобы оплатить права наследования и закладную.
— Вот видите, — говорит Ван Лоо. — Мы должны действовать сообща. Иначе и вы, и я — кандидаты на разорение.
Они идут в гараж. Ван Лоо открывает багажник и показывает на уложенные в ряд пакеты, спрятанные под задним сиденьем.
— Как! — восклицает Армель. — Не хотите же вы сказать, что возите миллионы под носом у жандармов! А если им взбредет в голову залезть в вашу машину? Тюрьма вам обеспечена!
— Дорогая моя, у меня не было выбора! Я должен был переправить его в надежное место! Но вы не волнуйтесь! Бумаги у меня в полном порядке, и я имею право возить в своей машине какие угодно свертки и пакеты!
Он берет один из них и протягивает Армели.
— Осторожно! Он тяжелый.
Она аккуратно разворачивает сверток, извлекает наружу слиток и начинает так и сяк вертеть его.
— У него срезано клеймо, — замечает она. — Обычно на слитках стоит отметка, проба…
Но Ван Лоо не так легко смутить.
— Это сделано специально, — парирует он. — Представьте себе, что я захочу продать один из слитков ювелиру. Ему для
