Агата Кристи - Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг (сборник)
— Я думаю, этот жуткий Крамп, его рук дело, — поделилась миссис Персиваль. — Он всегда был мне очень неприятен. Вроде бы и не грубиян, но все же как грубиян. Дерзкий такой тип.
— Но ведь должен быть какой-то мотив.
— Такому человеку вряд ли нужен особый мотив. Мистер Фортескью, уж не помню, за что устроил ему крупную выволочку, к тому же, подозреваю, иногда этот Крамп напивается как сапожник. Но самое главное, мне кажется, в другом: он человек неуравновешенный. Был один такой лакей или дворецкий, уж не помню, так он взял ружье и всех в доме перестрелял. Вообще-то, если совсем честно, я поначалу подозревала, что мистера Фортескью отравила Адель. Но теперь, конечно, она вне подозрений, раз ее саму отравили. Знаете, вдруг она обвинила Крампа? А он потерял голову и, может, подложил какую-то отраву в бутерброды, а Глэдис его за этим делом застукала, вот он заодно убил и ее. Да его вообще опасно держать в доме. Господи, я бы сейчас с радостью куда-нибудь уехала, но эти жуткие полицейские никого отсюда не отпустят. — Она импульсивно подалась вперед и положила свою пухлую руку на запястье мисс Марпл. — Иногда мне кажется, что я должна бежать… что, если это в ближайшие дни не кончится… я и вправду должна бежать отсюда…
Она откинулась назад, глаза ее впились в мисс Марпл.
— Но, может быть… это неразумно?
— Не думаю, что это очень разумно. Полиция ведь быстро вас найдет.
— Неужели найдут? Неужели? Думаете, у них хватит ума?
— Недооценивать полицию — большая ошибка. Инспектор Нил, на мой взгляд, — поразительно умный человек.
— Да? А мне он показался довольно глупым.
Мисс Марпл покачала головой.
— Я не могу избавиться от чувства… — Дженнифер Фортескью заколебалась, — что оставаться здесь опасно.
— Опасно для вас лично?
— Д-да… да, для меня…
— Потому что вам… что-то известно?
Миссис Персиваль набрала в легкие воздуха.
— Нет, конечно. Я ничего не знаю. Что я могу знать? Просто… просто я жутко нервничаю. Этот Крамп…
Нет, решила мисс Марпл, глядя, как сжимает и разжимает ладони миссис Фортескью, она думает вовсе не о Крампе. Дженнифер Фортескью сильно напугана, и на то есть какие-то совершенно другие причины.
Глава 22
Надвигались сумерки. Мисс Марпл с вязаньем пристроилась у окна в библиотеке. Сквозь оконное стекло она увидела, как на террасе прогуливается Пэт Фортескью. Отперев окно, мисс Марпл позвала:
— Заходите сюда, дорогая. Заходите, прошу вас. Там так холодно и сыро, а вы еще и без пальто.
Пэт послушно повиновалась. Она вошла, закрыла окно и включила две лампы.
— Да, — сказала она. — На улице не очень приятно. — Она села на диван подле мисс Марпл. — Что вы вяжете?
— Да так, дорогая, детскую кофточку. Для младенца. Такие кофточки никогда не бывают лишними, молодые мамы довольны. Это второй размер. Я всегда вяжу второй размер. Из первого малыши уж больно быстро вырастают.
Пэт вытянула к каминному огню свои стройные ноги.
— Здесь сегодня уютно, — сказала она. — Камин, слабый свет, и вы вяжете детские вещички. Покойно и по-домашнему, как и должно быть в Англии.
— В Англии так и есть, — заметила мисс Марпл. — «Тисовых хижин» в ней не очень много, дорогая.
— Хорошо, если так, — сказала Пэт. — Не верится мне, что этот дом когда-то был счастливым. Что хоть один человек в нем был счастлив, несмотря на все их деньги, на все их богатство.
— Мне тоже не верится, — согласилась мисс Марпл. — Боюсь, счастье всегда обходило этот дом стороной.
— Может, здесь была счастлива Адель, — рассуждала Пэт. — Мы с ней никогда не встречались, так что этого я просто не знаю, но Дженнифер явно страдает, а Элейн вся извелась из-за молодого человека, которому она безразлична, и, скорее всего, в глубине души она это чувствует. Боже, как мне хочется отсюда уехать! — Она взглянула на мисс Марпл и неожиданно улыбнулась. — А знаете, Ланс мне сказал, чтобы я держалась поближе к вам. Он считает, что под вашим крылышком я буду в большей безопасности.
— Ваш муж — человек не глупый, — сказала мисс Марпл.
— Вы правы. Глупым Ланса не назовешь. Подурачиться он любит, это точно. Но он чего-то боится, а чего именно, не говорит. Мне ясно одно: кто-то в этом доме сошел с ума, а это всегда страшно, ведь ты не можешь себе представить, что такому человеку может взбрести в голову. Не знаешь, чего от него ждать.
— Бедная девочка, — пожалела собеседницу мисс Марпл.
— Да нет, все нормально. Пожалуй, я здесь уже закалилась.
Мисс Марпл участливо спросила:
— На вашу долю, милая, тоже выпало достаточно несчастья, да?
— Ну, в моей жизни были и хорошие времена. Прекрасное детство в Ирландии, езда верхом, охота, отличный дом, большой и просторный, по которому гулял свежий ветер, а солнца в нем было — хоть отбавляй. Если у тебя было счастливое детство, оно остается с тобой на всю жизнь, ведь правда? Это уже потом, когда я выросла, счастье словно куда-то улетучилось. Первый удар мне, наверное, нанесла война.
— Ваш муж был летчиком?
— Да. Через месяц после свадьбы самолет Дона сбили. — Она смотрела прямо перед собой, на огонь в камине. — Мне сначала хотелось умереть, уйти вместе с ним. Казалось, все так несправедливо, так жестоко. А потом, когда прошло время… мне даже стало казаться: оно и к лучшему, что все кончилось именно так. Дон был словно рожден для войны. Отважный, отчаянный, веселый. У него были все качества, какие нужны воину. И я почему-то чувствую, что в мирное время он бы потерял себя. Сидело в нем этакое… как бы сказать… заносчивое неповиновение. Оседлый образ жизни, изо дня в день одно и то же — он бы этого не выдержал. Обязательно ввязался бы в какую-нибудь драку. В каком-то смысле жизнь в обществе была ему противопоказана. Нет, он бы этого не выдержал.
— Очень важно, моя милая, что вы это поняли. — Мисс Марпл склонилась над вязаньем, подцепила петлю и стала считать про себя: — Три простых, две изнаночных, одну выпускаем, две вместе, — потом спросила: — А ваш второй муж, милая?
— Фредди? Фредди застрелился.
— Боже! Как это печально. Какая трагедия.
— Мы были очень счастливы вместе, — сказала Пэт. — Года через два, как мы поженились, я начала понимать, что Фредди… не всегда честен. Увидела: что-то у него не так. Но между нами все оставалось по-прежнему. Потому что Фредди любил меня, а я — его. Я пыталась закрыть глаза на его жизнь вне дома. Возможно, это была трусость с моей стороны, но изменить его я не могла. Изменить человека — это не под силу никому.
— Да, — подтвердила мисс Марпл. — Изменить человека — это никому не под силу.
— Я приняла его таким, каким он был, полюбила и вышла за него замуж, понимая, что с какими-то сторонами его натуры придется мириться. Но потом дела его совсем разладились, он растерялся — и застрелился. После его смерти я уехала в Кению, пожить у друзей. Оставаться в Англии, видеть старых знакомых, которые всё знали, просто не могла. Ну а в Кении я встретила Ланса. — Взгляд ее изменился, потеплел. Она продолжала смотреть в огонь, а мисс Марпл смотрела на нее. Наконец Пэт повернула голову и спросила: — Мисс Марпл, скажите откровенно, что вы думаете о Персивале?
— Ведь я его почти не знаю. Так, вижу за завтраком. Вот и все. По-моему, ему не очень нравится, что я сейчас здесь.
Пэт неожиданно засмеялась.
— Он ведь жуткий скряга. Дрожит над каждым пенсом. Ланс говорит, что он был таким всегда. И Дженнифер на него жалуется. Проверяет все счета вместе с мисс Доув. За каждый расход ее критикует. Но мисс Доув умудряется делать по-своему. Она — совершенно замечательная особа. Вы так не считаете?
— Да, считаю. Она напоминает мне миссис Латимер из моей собственной деревни, Сент-Мэри-Мид. Миссис Латимер возглавляла Женскую добровольную службу, группы девочек-скаутов, вообще почти все, что можно было возглавлять. И только лет через пять нам стало известно, что… Ой нет, сплетничать нехорошо. Тем более это такая тоска — слушать чьи-то рассказы о людях, которых ты никогда не видела, о местах, где никогда не бывала.
— А ваша Сент-Мэри-Мид — симпатичная деревушка?
— Ну, моя дорогая, не знаю, что есть симпатичная деревушка в вашем понимании. Что ж, там довольно мило. Живут довольно симпатичные люди, но и неприятных субъектов хватает. В этой деревне происходит много любопытного, как и в любой другой. Человеческая природа везде одинакова, правда?
— Я заметила, вы часто поднимаетесь к мисс Рэмсботтом, — сказала Пэт. — А я ее боюсь.
— Боитесь? Почему?
— Мне кажется, она сумасшедшая. Свихнулась на почве религии. Вы не думаете, что она по-настоящему… безумна?
— Безумна? В каком смысле?
— Мисс Марпл, вы хорошо понимаете в каком. Сидит целыми днями наверху, никогда не выходит и думает мрачные думы о греховодниках и греховодницах. В конце концов ей могло прийти в голову, что ее миссия в этой жизни — быть верховным судией.
