Адольф Бело - Любовники-убийцы

— В чем меня обвиняют? — спросила Марго.

— Вас обвиняют в том, что вы заставили Фурбиса убить вашего мужа, после того как напрасно пытались отравить несчастного.

«Им все известно», — проговорила про себя Марго. Но она не смутилась, предполагая, что Фурбис сумеет защитить их обоих. Затем прибавила вслух:

— На каких доказательствах основано это обвинение?

— Я не могу позволить вам отвечать на мои вопросы вопросами. Правда ли, что вы вынудили Фурбиса застрелить вашего мужа?

— Нет, я любила своего мужа.

— Правда ли, что вы давали покойному ядовитые вещества в лекарствах и питье, которые готовили ему во время болезни?

— Нет.

— Находились ли вы в интимных отношениях с Фурбисом?

При этих словах Марго воскликнула обиженно:

— Я?! Ах, господин судья, кто это сочинил такую низкую клевету?

— Сам Фурбис. Это он вас обвиняет.

Марго сохраняла спокойствее. Не допуская измены со стороны любовника, она думала, что ей хотят поставить ловушку.

— Фурбис ошибается, возводя на меня подобную клевету, — сказала она совершенно спокойным, твердым голосом. — Я не виновна, и против меня не найдется ни одного доказательства.

— Вы ошибаетесь, — ответил следователь, — вот они.

При этих словах он положил на стол около двадцати листов почтовой бумаги, исписанных ее рукой. Она не смогла удержаться от удивления, но тотчас же оправилась.

— Вы смутились, — строго заметил судья. — Вы узнали эти письма.

Он ответила тихим голосом:

— Это совершенно естественно, милостивый государь. Вы вдруг выкладываете перед моими глазами эти письма, говоря мне: «Вот доказательства вашей виновности…» Я была удивлена этим, вот и все.

— Так вы отрицаете всякое свое участие в преступлении?

— О да, насколько позволяют мне мои силы, — ответила она с воодушевлением.

— Вы отрицаете даже, что эти письма писаны вами?

— Я первый раз в жизни слышу о них.

«Если эта женщина и виновата, — заметил про себя следователь прокуратуры, — то она заранее подготовилась к ответам».

И, возвращаясь к допросу, он спросил ее:

— Как же вы объясните обвинения, возводимые на вас Фурбисом?

— Я не могу объяснить этого.

— Не было ли между вами какой-нибудь ссоры, в результате которой он решил отомстить вам?

— Никогда. Я даже мало говорила с ним.

— Как он относился к вашему мужу?

— Паскуаль очень любил его.

— Не давал ли он ему денег в долг?

— Давал.

— Говорят, что это вы убедили его дать Фурбису ссуду.

— Мой муж спрашивал у меня совета. Я предложила ему оказать эту услугу, так как знала, что дела Фурбиса в затруднительном состоянии и что его жена и дети нуждаются.

— Но эта женщина сама обвиняет вас, — быстро ответил судья, припоминая слова Бригитты, сказанные ею Фурбису несколько часов тому назад, в больнице. — Она упрекала своего мужа в том, что он изменил ей с вами.

— Она лишь прибавила еще одну клевету к тому, что возводится на меня.

— Знаете ли вы, что Фурбис умирает? Он обвиняет вас со своего смертного одра.

При этом заявлении Марго почувствовала, что сердце ее сжалось, а лицо мгновенно побледнело. Как только ей показали ее письма, она убедилась, что у торговца не хватило мужества отпираться, и она уже страдала от этого, но узнать, что он умирает, было слишком тяжело для нее.

— Похоже, Фурбис вам небезразличен, — снова заметил судья.

— Это не имеет значения, я не виновна, — продолжала настаивать Марго.

— Вы понимаете, что делаете? В таком случае мы вынуждены будем поставить вас лицом к лицу с тем, кто назвал вас своей сообщницей. Вы объяснитесь перед ним. — Судья грозно посмотрел на женщину.

— Я готова.

Произнеся эти слова, Марго задрожала всем телом.

Судебный следователь отдал приказание немедленно отвести Марго в больницу Горда к Фурбису и освободить Мулине.

— Я не виновен! — закричал Мулине, представ перед судьями.

— Мы знаем это, — ответил один из них, — вы свободны.

— Кто же виновник преступления? — робко спросил Мулине, прежде чем уйти.

— Фурбис.

Услыхав это имя, Мулине не мог удержаться, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. Его реакция привлекла внимание следователя, и он пояснил:

— Фурбис убил Паскуаля, потому что они оба любили одну женщину.

Мулине молчал.

— Знаете ли вы о существовании связи между Фурбисом и Марго Паскуаль?

Мулине поднял глаза на вопрошающего и ответил смущенным, но тем не менее уверенным голосом:

— Я не знаю ничего, кроме того, что госпожа Паскуаль любила своего мужа.

Когда он вышел, то увидел, к своему огорчению, как Марго садилась в карету с жандармом.

— Куда она едет? — спросил он, теряясь, у Фредерика.

— Под арест, — ответил тот.

— Она, под арест? — переспросил Мулине. — Почему, это же Фурбис убил Паскуаля!

— Именно поэтому, — грустно ответил Фредерик.

Давно испытывая тайную привязанность к Марго, он огорчился, увидев свою родственницу отправлявшейся под арест. Мулине зарыдал и поспешил укрыться от глаз в самом глухом месте фермы, чтобы там предаться своему горю.

Несколько часов спустя в больнице Горда все было приготовлено для очной ставки между Марго и Фурбисом. Состояние здоровья последнего значительно улучшилось. Его рана была далеко не так опасна, как думали первоначально. Судьи расположились около его постели и приказали ввести Марго.

При виде ее Фурбис задрожал, затем опустил голову, не имея сил вынести взгляда, так хорошо знакомого ему, который и в настоящую минуту был с глубокой нежностью устремлен на него.

— Вот человек, который обвиняет вас, — сказал следователь. — Марго, отвечайте ему.

Она продолжала молчать.

— Эта женщина утверждает, что вы обвиняете ее напрасно.

— Она хорошо знает, что нет, — проговорил Фурбис, продолжая отводить взгляд в сторону.

Марго испытывала страшные мучения. Она была готова вот-вот лишиться сознания. Ее спросили о причине столь внезапной слабости.

— Причина — моя беременность, — тихо ответила она.

Она была беременна около восьми месяцев. Ей подали кресло, она села и тихо, но с уверенностью произнесла следующие слова:

— Этот человек клевещет на меня. Я никогда не была с ним в близких отношениях. Я не пыталась отравить своего мужа, и если он убил его, то не я вынуждала его к этому.

— Вы слышите это? — спросил судья Фурбиса.

С полузакрытыми глазами он ответил:

— А письма, которые она писала мне?

— Я? — спросила она с воодушевлением. — Я никогда не писала вам, это выдумка, клевета.

— Отпирайся, если хочешь, — возразил Фурбис, поворачиваясь лицом к стене, — но это напрасно: нас разоблачили, и гораздо разумнее признаться во всем.

Присутствующие заметили презрительный взгляд, брошенный Марго на своего любовника. В одно мгновение на лице ее промелькнули и гнев, и ненависть, и даже отвращение. Затем, успокоившись и желая объяснить уважительной причиной волнение, замеченное на ее лице, она пояснила:

— Ложь, выдуманная этим господином мне на погибель, так возмутила меня, что я не смогла совладать с собой.

И, обращаясь к следователю, она произнесла:

— Есть ли необходимость продолжать эту очную ставку? Неужели у вас нет жалости к женщине, которая носит дитя под сердцем?

Тут все увидели, что Фурбис поднял голову и сел на постели. Он не был больше расстроенным и слабым, как при появлении Марго. Теперь он смело смотрел ей в лицо. Лихорадочный румянец горел на его щеках, он не чувствовал боли, видя, что любовница обвиняет его во лжи, что публично отказывается от него.

— Как ты смеешь отрекаться от меня! — вскрикнул он. — Разве дитя, о котором ты только что упомянула, не мое? Ты писала мне об этом! Читайте, господа судьи, читайте, и вы увидите там следующие слова: «Что касается ребенка, то я уверена, что он твой».

— Эти письма писала не я, — гордо сказала Марго.

Фурбис хотел ответить, но силы изменили ему. Он упал на постель, твердя:

— Клянусь вам, она моя сообщница!

— А! — возмутилась Марго. — Если бы это была правда, если вы любили меня настолько, что решились из-за меня на преступление, то не стали бы обвинять меня, нет, вы не стали бы!

Она была восхитительна в своем гневе, и еще с минуту судьи колебались, признавать ли ее виновной. Но столь аргументированное обвинение со стороны Фурбиса, перехваченная переписка, наконец, поступавшие со всех сторон подтверждения — все это не позволило им сомневаться более. Они положили конец этому зрелищу, заявив Марго, что она арестованна.

— Моя невиновность обнаружится! — гордо ответила она, в то время как жандармский офицер уводил ее в другое отделение больницы.

Следователь решил отправиться в Фонбланш. Он хотел посмотреть на жилище Фурбиса, расспросить Бригитту, которой утром он не посмел задать ни одного вопроса, и, наконец, отыскать яд, если тот остался. Имелись и другие вещественные доказательства, которые необходимо было присовокупить к уже найденным. Среди них — ружье, из которого был убит Паскуаль, вытащенное из колодца в Новом Бастиде благодаря указанию Фурбиса.