Сергей Мухин - Секретный архив Шерлока Холмса
– Вы можете мне объяснить, откуда у вас этот камень?
– А вы знаете, что это?
– Конечно, знаю. Это работа Дэвида, моего ученика. Несколько лет назад ему заказали изготовить копию «Тигрового глаза». Я не стал возражать, так как ему требовалась практика, да и деньги не помешали бы…
– А кто заказал эту работу? – перебил его Холмс.
– Один мерзкий тип, – мистер Гэйлем поморщился, как от зубной боли. – Некто Роберт Гарднер, который даже не заплатил за работу. А потом Дэвида убили, а этот Гарднер пропал.
– Странно, – задумчиво произнёс Холмс, – я не слышал об этом.
– Мистер Холмс, вас что, это удивляет? Вы забыли, кто я? Да сообщи я об этом во всеуслышание, моей карьере пришёл бы конец, – ювелир порывисто поднялся, со злостью стукнув тростью об пол, и заходил из стороны в сторону. Холмс не вмешивался, а тот через некоторое время успокоился и, вновь сев на своё место, продолжил, – Так где вы взяли этот камень?
– Выковыривал из головы тигра, – усмехнулся Холмс.
– Вы шутите?
– Нисколько, вы что, забыли, откуда сейчас приехали?
Таким образом, к нам в список добавилась ещё одна жертва. Что-то много стало крови вокруг этого дела. Чего следовало ждать дальше? Холмс поблагодарил ювелира, пообещав, что сообщит и покажет ему, если попадётся в руки «тигровый глаз». А мы, уставшие, отправились домой. По дороге Холмс несколько раз предпринимал довольно странные действия, смысл которых мне был непонятен. Я молчал, памятуя о возможном подслушивании, да впрочем, говорить и не хотелось. Последние события с лихвой заняли мой мозг и не приветствовали никакого вмешательства извне.
Когда мы подошли к дому, то увидели, что у его дверей стоит дюжий полицейский, видимо, что-то произошло. Мы, не договариваясь, бросились к дому.
– Я Шерлок Холмс, что произошло? – выкрикнул Холмс, подбежав к нему.
– Ограбление, сэр. Инспектор Лестрейд в доме опрашивает пострадавшую, миссис Хадсон.
– Что?! – вскричали мы и бросились в дом.
Когда мы нашли нашу квартирную хозяйку, то успокоились, увидев, что с ней всё в порядке. Инспектор не спеша беседовал с миссис Хадсон и обрадовался, когда мы появились.
– А вот и вы, господа. Добрый вечер, хотя, впрочем, как сказать, – он улыбнулся.
– Для нас добрый, так как с миссис Хадсон всё в порядке, – хмуро проговорил Холмс, на что Лестрейд не решился ответить в том же ироничном тоне.
– Ограбление было очень своеобразное: миссис Хадсон усыпили, видимо, хлороформом, а в квартире ничего не взяли, да и следов никаких нет.
– Ну, раз нет, значит, нет, – хмуро сказал Холмс. – Я себя неважно чувствую, да и день у нас с Уотсоном выдался нелёгкий, поэтому прошу нас извинить.
– Ну что ж, до свидания, господа, – поняв, что его выпроваживают, поднялся инспектор.
– До свидания, инспектор, – ответили мы с Холмсом.
Инспектор ушёл, и Холмс стремглав бросился осматривать помещение. Я решил тоже на всякий случай посмотреть и свои вещи. Через четверть часа мы уже сидели перед камином и курили сигары. Холмс молчал, видимо, обдумывая ситуацию. Молчал и я. Неожиданно Холмс встал, тихо ступая, приблизился к окну, и, следуя от него по часовой стрелке, приступил к обследованию стены. Добравшись до шкафа, он знаком подозвал меня и шепнул: «Помогите отодвинуть». Аккуратно отодвинув его от стены, я отошёл, а мой друг зажёг спичку и осмотрел освободившееся место. Вскоре он ушёл к себе в комнату. Я не стал предпринимать никаких действий, помня, что не следует лишний раз говорить, решил спокойно ждать. Но понятно, что в такой ситуации о спокойствии можно и не думать. Тогда я взял первую попавшуюся мне книгу и, открыв в середине, углубился в чтение: «Женщину захоронили в фамильном склепе, и три года туда никто не заглядывал. На четвертый год…» Это захватило меня, и я не заметил, как ко мне подошёл Холмс. Он тронул меня за плечо, и это было для меня так неожиданно, что я вздрогнул, и дрожь пробежала по телу. Немного успокоившись, я увидел перед собой лист бумаги, где быстрым почерком моего друга было написано:
«Возьмите свой револьвер и подстрахуйте меня на улице. Только старайтесь как можно дольше оставаться незаметным».
Я кивнул и, быстро собравшись, покинул дом. Было уже темно, поэтому мне не составило труда незаметной тенью выскользнуть и спрятаться за углом. Я ждал. Улица жила обычной жизнью. Было зябко. Я стоял, держа в руке револьвер, лежащий в кармане, и гадал, что же я должен сделать. Неожиданно послышался шум, и обычный ритм улицы прорезал крик: «Уотсон!»
Без сомнения, это был Холмс. Я выскочил на середину проезжей части и взглянул наверх. На крыше шла борьба, и побеждал в ней, судя по всему, не мой друг, а некто большой, пытающийся спихнуть Холмса вниз. Я, не раздумывая, прицелился и сделал несколько выстрелов. Противник Холмса, как мешок с песком, рухнул вниз, я же бросился в квартиру…
Вбежав на второй этаж, я чуть не столкнулся с Холмсом, который нёсся мне навстречу.
– Холмс, с вами…
– На улицу, быстрее, – перебил меня Холмс.
Мы выбежали и увидели лишь поспешно отъезжающий кэб, тела убитого мной человека не было. Нечего было и думать, чтобы догнать движущийся транспорт. Холмс остановился и отдышался:
– Уотсон, ну зачем вы побежали ко мне?
– Я хотел вам помочь, – обескуражено произнёс я.
– Вы и так освободили меня от противника. Но я же просил вас подстраховать меня. Впрочем, спасибо, – он улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Что бы я без вас делал? Пойдемте, покажу вам их хитроумное изобретение.
Пока мы поднимались, Холмс рассказал, что придумали наши противники.
– У меня почти сразу закрались подозрения о том, что нас слушают, особенно после того, как пришла загадка в виде луковицы. И это при моей заложенности носа, – он засмеялся. – Вы только представьте, Уотсон, в каждую комнату дома они провели слуховую трубу, которая оканчивалась своеобразной задвижкой, далее трубы объединялись в одну и выходили на крышу, в аккурат за дымоходом, поэтому у слушающего всегда было тепло, и он был сокрыт от посторонних глаз. С помощью специального приспособления, позволяющего выбрать лишь одну трубу, он мог выбирать, какую комнату слушать. Таким образом, они знали, о чём мы говорим.
– Холмс, а почему тогда, если трубы объединялись, мы в своих комнатах не слышали то, что происходит в других помещениях?
– Я же говорю, Уотсон, очень надёжная, звуконепроницаемая заслонка.
– И, видимо, бесшумная, – Холмс кивнул.
Мы вышли на крышу, и Холмс продемонстрировал место «слухача». Действительно, всё было очень удобно.
– Холмс, а как получилось, что он вас чуть не сбросил с крыши?
– Моя оплошность, – с досадой крякнул Холмс. – Слишком торопился и в итоге запнулся. Обидно, а то взяли бы его тёпленьким. Ладно, Уотсон, пойдёмте вниз, а то мне что-то совсем нездоровится. Завтра с утра всё заделаем.
– А они не вернутся?
– Не думаю, но на всякий случай не будем болтать.
– Хорошо, Холмс, последний вопрос. Зачем они решили залезть к нам, ведь этим они себя выдали?
– Думаю, из-за завещания лорда Матенгю. Пока больше я ничем им не помешал. Завтра спросим у нашей хозяйки, как такое могло произойти. Уотсон, а не дадите ли мне ваш чудодейственный порошок?
Я отправился к себе, но препарат исчез. Я ещё раз всё осмотрел, его не было. Поняв, что его нет, я приготовил порошок на основе Tilia cordata и отправился к Холмсу. Он был уже в постели и выглядел не лучшим образом. Я дал ему лекарство и отправился к себе.
Наутро Холмс не встал к завтраку, и я активно принялся за его лечение. Он удивился, что не испытал того же эффекта, который произвёл приём первого порошка. И я был вынужден сказать, что всё же кое-что из моих вещей пропало. Холмса это очень заинтересовало, и он стал выпытывать, что это был за порошок и где я его взял. Но мне не хотелось рассказывать подробности, так как они выставляли меня в дурном свете, поэтому я категорически отказался продолжать беседу об этом, а больному прописал полнейший покой. Холмс нехотя согласился, но напомнил о том, что мне сегодня идти за результатами моих вчерашних похождений. Холмс вспомнил о ночных планах, и мы пригласили миссис Хадсон на беседу. Оказалось, всё было очень просто. В одну из недель лета, когда нас с Холмсом не было, наша квартирная хозяйка решила провести по всему дому газ и пригласила мастеров. Ценные вещи все были убраны, приглашён сторож, а сама она, чтобы не дышать пылью, на пару дней отправилась к своей старой знакомой. Вот, собственно, всё и выяснилось.
Пришедший слесарь обрезал трубы, а оставшиеся от них отверстия забил, так что теперь можно было не бояться контроля над нами. После обеда я собрался. Холмс, которому стало лучше, проинструктировал меня:
– Уотсон, сделайте так, как я вам скажу. Когда выйдете из дома, то пойдите сначала направо по улице до поворота, чтобы я мог за вами наблюдать из окна, а потом резко развернитесь и идите в противоположную сторону. Дойдя до следующего поворота, возьмите экипаж, но не первый остановившийся, а второй, и следуйте в меблированные комнаты Мюллера. Там есть служебный выход на противоположную улицу, где возьмёте закрытый экипаж. Ну а далее на Главпочтамт. На ваше имя там должны быть письма.
