Дик Френсис - Фаворит
– Понятно, – сказала она. – Хорошо, я попрошу мистера Филдера, он поговорит с вами.
Она вышла в коридор и направилась к двери управляющего.
В ожидании я улыбнулся второй девушке, приглаживавшей волосы, и стал прислушиваться к голосу третьей, сидевшей у коммутатора.
– Одну минуту, сэр, – говорила она. – Я выясню, есть ли машина в вашем районе, – Она повернула выключатель и стала вызывать:
– Отвечайте, любая машина в Хоув-21 Отвечайте, любая машина в Хоув-21.
Наступила тишина, затем послышался мужской голос в репродукторе:
– Похоже, в Хоув-2 никого, Мэриголд. Я могу быть там через пять минут. Я только что высадил пассажира на Лэнджбери-плейс.
– Ладно, Джим. – Она дала адрес, снова повернула выключатель и заговорила в телефон:
– Такси придет за вами через пять минут, сэр. Простите за задержку, но у нас нет машин, которые могли бы прийти скорее. Благодарю вас, сэр.
И снова телефон.
– «Такси Маркони». Чем могу служить? – В холле застучали по, линолеуму высокие каблуки, девушка возвращалась от Филдера.
– Управляющий просит вас к себе, сэр.
– Спасибо, – сказал я и прошел через холл в открытую дверь в глубине.
Человек, поднявшийся мне навстречу и протянувший руку для рукопожатия, был тяжелый, ладно скроенный, вежливый мужчина лет сорока с небольшим. Брюнет в очках в массивной черной оправе, с холодными синими глазами. Он казался слишком сильной личностью, для того чтобы сидеть в конторе таксомоторной фирмы, и слишком опытным чиновником для занимаемого им поста.
У меня екнуло сердце, на меня напал внезапный страх, что он знает и меня, и зачем я здесь. Но взгляд его был спокоен, и он сказал деловым тоном:
– Я слышал, вы хотите сделать заказ на несколько машин. – Да-да, – сказал я и пустился в болтовню по поводу свадьбы. Он сделал какие-то заметки, подсчитал примерную стоимость заказа и протянул мне листок. Я взял. Почерк у него был с сильным нажимом, твердый, подходящий к его личности.
– Благодарю вас, – сказал я. – Я передам это сестре в сообщу вам ее решение.
Выходя из кабинета и затворяя за собой дверь, я обернулся и посмотрел на него. Он сидел за столом, уставившись на меня сквозь очки немигающим взглядом. Я не мог ничего прочесть на его лице.
Я вернулся в контору, сказал, что все в порядке, и поблагодарил за помощь.
Я уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг меня осенило.
– Да, вот еще что, не можете ли вы мне сказать, где я могу найти мистера Клиффорда Тюдора? – спросил я.
Девушки не выразили никакого удивления. Просто сказали, что не знают.
– Мэриголд может навести для вас справку, – сказала одна.
Мэриголд, приняв очередной заказ, согласилась помочь. Она нажала кнопку.
– Всем машинам на линии. Кто-нибудь возил сегодня мистера Тюдора? Прием. Мужской голос ответил:
– Я возил его утром на станцию, Мэриголд. Он сел на лондонский поезд.
– Спасибо, Майк, – сказала Мэриголд.
– Она знает все их голоса, – с восхищением заметила одна из девушек. – Им никогда не приходится называть номер машины.
– А вы знакомы с мистером Тюдором? – спросил я.
– Ни разу не видели его, – сказала одна из девушек, и остальные кивнули в знак согласия. – Просто он один из наших постоянных заказчиков. Он сюда и не звонит, берет машину и едет, куда ему заблагорассудится, а мы потом оформляем заказ. Шофер сообщает Мэриголд куда он его возил, мы в конце месяца составляем счет и посылаем мистеру Тюдору.
– Так ведь, шофер может забыть, разве упомнишь все поездки? – спросил я шутливо.
– Ну, таких дураков нет. Водители получают комиссионные за постоянных заказчиков. Это вместо чаевых, понимаете? Мы сами прибавляем водителю десять процентов, чтобы постоянным заказчикам не приходилось каждые пять минут давать на чай.
– Хорошая идея, – сказал я. – И много у вас постоянных заказчиков?
– Да несколько десятков, – ответила одна из девушек. – Но мистер Тюдор у нас самый лучший клиент.
– А сколько у вас такси? – спросил я.
Тридцать одна машина. Конечно, часть стоит на профилактике, а зимой на линии остается половина... И потом, знаете, конкуренция, мы не единственная фирма в городе.
– А кто владелец фирмы? – спросил я небрежно. Они сказали, что не знают и что им наплевать на это.
– Но не мистер Филдер? – осведомился я.
– Ну что вы, – сказала Мэриголд, – не думаю. Должен быть председатель, как положено, правда, мы ни разу его не видали. А мистер Филдер мелко плавает, он иногда по вечерам или по воскресеньям вместо меня диспетчером садится, хотя вообще-то у меня есть сменщица.
Мне показалось, что они вдруг подумали: а какое, собственно, это имеет отношение к свадьбе его сестры? Пора было сматываться, и я ушел.
Я стоял на тротуаре, размышляя, что делать дальше. Напротив, через дорогу, я заприметил кафе. Подходило время ленча. Я пересек улицу и вошел в кафе. Там стоял густой запах капусты. Наплыва публики еще не было, и для меня нашелся свободный столик у окна. Сквозь сетчатые занавески кафе «Старый дуб» я мог обозревать контору таксомоторной фирмы «Маркони», не зная еще, понадобится ли мне это.
Полная молодая особа с пышной прической сунула мне под нос отпечатанное на машинке меню. Я взглянул на него и расстроился – английская кухня в самом ее примитивном виде. Томатный суп, треска жареная, сосиски в тесте, или пирог с мясом, или пудинг с нутряным салом и в дополнение ко всему драчена. Меню составлялось явно без учета веса жокея-любителя. Я спросил себе кофе. Девушка ответила твердо, что в часы ленча кофе без закуски не подается, столиков не хватает.
Я сказал, что готов заплатить полностью за завтрак, пусть мне подадут один кофе. На это она согласилась, обозвав меня мысленно чудаком.
Кофе неожиданно оказался крепким в вкусным. Очевидно, мне достался еще не разбавленный, лениво подумал я, наблюдая за подъездом конторы. Ничего интересного.
Этажом выше конторы «Маркони» вспыхивали и гасли красные буквы неоновой рекламы, в ярком дневном свете я не сразу заметил их. Я вгляделся. Во всю ширину здания красовалось имя: Л. С. Перт. Поверх большого окна конторы ярко-желтым по черному шла надпись: «Такси Маркони», а последний этаж здания был украшен огромной голубой вывеской, на которой белыми буквами было выведено: «Дженкинс, оптовая торговля шляпами».
Общий вид дома был, бесспорно, красочен, но вряд ли соответствовал намерениям и вкусам архитектора времен Регентства. Я подумал, как он, бедняга, ворочается в своем гробу, и при мысли, что он может запутаться в саване, должно быть улыбнулся, потому что голос рядом со мной произнес:
– Варварство, а?
Женщина средних лет присела за мой столик, я и не заметил этого, заглядевшись на дом. У нее было печальнее, лошадиное лицо без всякой косметики, на голове торчала безобразная, старившая ее коричневая шляпа, а глаза смотрели очень серьезно. Кафе постепенно наполнялось публикой, и я уже не мог претендовать на отдельный столик.
– Да, поражающее зрелище, – согласился я.
– Этого нельзя позволять. Все старые дома в этом районе разрезаны на кусочки и превращены в конторы, и на них стало больно смотреть. Я принадлежу к Обществу охраны памятников архитектуры, – пояснила она торжественно. – Мы сейчас обращаемся с петицией, в которой требуем прекратить кощунственную порчу прекрасных зданий нелепыми рекламами.
– И что же, ваши доводы имеют успех? Она, видимо, расстроилась.
– Боюсь, что нет. Люди как-то совсем не заботятся об этом. Можете поверить, большинство жителей Брайтона вообще не представляют себе, как выглядит дом времен Регентства, а между тем они окружены этими домами! Взгляните-ка на этот ряд зданий с их вывесками и табличками... А эта неоновая реклама! – Голос у нее задрожал от негодования. – Это последняя капля! Этот неон появился несколько месяцев назад. Мы обращались с требованием убрать его, но они не хотят.
– Это нехорошо, – сказал я, наблюдая за входной дверью напротив. Появились обе машинистки и шли по тротуару, весело болтая, за ними – еще две девушки, очевидно с верхних этажей.
Моя собеседница продолжала говорить, вставляя фразы между ложками томатного супа.
– Мы не можем ничего добиться от Перта хотя бы потому, что никто из ответственных лиц этой фирмы не желает с нами встречаться, а служащие конторы отвечают, что не могут снять вывеску, которая им не принадлежит. Но они не хотят сказать, кому она принадлежит, и мы не можем обратиться с петицией к ее владельцу.
Мне казалось, что я уже начинаю сочувствовать невидимому управляющему мистера Л. С. Перта в его нежелании встречаться с Обществом охраны памятников архитектуры и затевать с ними войну.
– И раньше было плохо, когда они писали свои имена на окнах, а теперь, с этим неоном...
