Дороти Сэйерс - Медовый месяц в улье
– Есть у вас идеи, – спросил его светлость, – о какой разновидности старого доброго тупого предмета идет речь? Размер? Форма?
– Об очень тяжелой, милорд, вот все, что я могу сказать. С гладким, тупым концом. В том смысле, что череп треснул, как яичная скорлупа, а кожа практически цела. Поэтому нет крови, которая могла бы нам помочь, и, что хуже всего, мы ни сном ни духом, в каком же месте это все стряслось. Знаете, доктор Крэйвен говорит, что покойный… Слушай, Джо, где то письмо, которое доктор написал, чтобы я послал его коронеру? Прочитай его светлости. Может, ему удастся понять, у него-то есть кое-какой опыт и образования побольше, чем у нас с тобой. Не понимаю, к чему врачам такие длинные слова. Оно, конечно, для общего развития полезно, этого я не отрицаю. Я примусь за него со словарем перед сном и наверняка наберусь учености. Но, по правде говоря, в наших краях мало убийств и насильственных смертей, поэтому у меня не очень-то много практики в технической части, так сказать.
– Хорошо, Бантер, – сказал Питер, видя, что суперинтендант закончил с ним. – Можете идти.
Гарриет показалось, что Бантер несколько разочарован. Он, безусловно, оценил бы высоконаучный лексикон доктора.
Констебль Селлон откашлялся и начал:
– “Глубокоуважаемый сэр, я обязан сообщить вам.”
– Не здесь, – прервал его Кирк. – Там, где он начинает про покойного.
Констебль Селлон нашел это место и снова откашлялся:
– “Я могу утверждать, по результатам внешнего осмотра” – здесь, сэр?
– Да, здесь.
– “Что покойного, по-видимому, ударили тяжелым тупым предметом со значительной контактной поверхностью…”
– То есть, – объяснил суперинтендант, – это не какая-то там мелкая фитюлька вроде молотка.
– “Слева в…” – я не могу разобрать, сэр. Похоже на “официальную”, но при чем тут это…
– Этого не может быть, Джо.
– И на “оригинальную” не похоже, нет хвостика, как у “р”…
– “Окципитальную”, наверное, – предположил Питер. – То есть в затылочную.
– Именно, – подтвердил Кирк. – По крайней мере, так оно и есть, не важно, как врачи это называют.
– Да, сэр. “Слева в окципитальную часть черепа, немного выше и позади левого уха, вероятная траектория удара – сзади в нисходящем направлении. Обширный перелом…”
– Здрасьте! – сказал Питер. – Слева, сзади в нисходящем направлении. Вот и еще один наш старый друг.
– Преступник-левша, – сказала Гарриет.
– Да. Удивительно, как часто они встречаются в детективах. Какой-то зловещий перекос всей личности.
– Это мог быть удар с разворота.
– Вряд ли. Кто станет бить человека бэкхендом?[139]Разве что местный чемпион по теннису решит покрасоваться. Или землекоп спутал старину Ноукса со сваей, которую надо забить.
– Землекоп ударил бы ровно по центру. Они тренированные. Думаешь, что они расплющат башку тому, кто держит эту штуку, но всегда обходится. Я это заметила. Но есть еще одно “но”. Насколько я помню Ноукса, он был ужасно высокий.
– Верно, – согласился Кирк, – такой он и был. Шесть футов четыре дюйма, только немного сутулился. Скажем, шесть футов два-три дюйма.
– Вам понадобится очень высокий убийца, – сказал Питер.
– А орудие с длинной ручкой не подойдет? Крокетный молоток? Или клюшка для гольфа?
– Да, или бита для крикета. Или кувалда, конечно же…
– Или лопата – плоской стороной.
– Или приклад ружья. Может быть, даже кочерга.
– Это должна быть длинная и тяжелая кочерга с толстой ручкой. По-моему, на кухне такая есть. Или даже метла, пожалуй.
– Не думаю, что метла достаточно тяжелая, хотя это и возможно. Как насчет топора, обухом, или кирки?
– Недостаточно тупые. И у них ровные края. Какие еще здесь есть длинные предметы? Я слышала слово “цеп”, но никогда их не видела. Дубинка со свинцовой заливкой, если она достаточно длинная. Мешок с песком не подойдет – они гнутся.
– Кусок свинца в старом чулке подойдет.
– Да, но послушай, Питер! Подойдет что угодно – даже скалка, если считать, что…
– Я думал об этом. Возможно, он как раз садился.
– Так что это мог быть и камень или пресс-папье, как вон там на подоконнике.
Мистер Кирк дернулся.
– Ух ты! – воскликнул он. – За вами не угонишься. Ничего не упустите, как я погляжу. И леди не уступает джентльмену.
– У нее работа такая, – объяснил Питер. – Она пишет детективы.
– В самом деле? – удивился суперинтендант. – Не сказал бы, что я их много читаю, хотя миссис Кирк не прочь полистать какого-нибудь Эдгара Уоллеса. Но вообще-то такие книги не способствуют смягчению нрава в человеке моей стези. Я как-то прочитал один американский рассказ, и то, как там действовала полиция. в общем, показалось мне неправильным. Эй, Джо, не передашь мне вон то пресс-папье? Стой! Не так! Тебе, что ли, про отпечатки пальцев не рассказывали?
Селлон, обхвативший камень своей огромной ладонью, застыл в неловкой позе и стал чесать затылок карандашом. Это был высокий парень с детским лицом, которому, по его собственным словам, более по душе было урезонивать пьяных, чем измерять следы и восстанавливать хронологию преступления. Наконец он разжал руку и принес пресс-папье на раскрытой ладони.
– На нем отпечатков не останется, – заметил Питер, – слишком неровная поверхность. На вид эдинбургский гранит.
– Но разбить голову им вполне можно, – отозвался Кирк. – По крайней мере, основанием или вот этим закругленным краем. Это же модель здания, да?
– По-моему, эдинбургского замка. На нем нет никаких следов кожи, волос или чего-то подобного. Минутку. – Питер поднял замок за удобно торчавшую трубу, осмотрел его поверхность в лупу и уверенно сказал: – Точно нет.
– Хм. Ну что же. Это нас никуда не привело. Теперь посмотрим на кочергу в кухне.
– На ней будет куча отпечатков. Бантера, мои, миссис Раддл – может быть, еще Паффета и Крачли.
– Вот ведь дьявол, – не удержался суперинтендант. – Но ты, Джо, все равно не прикасайся пальцами ни к чему, что похоже на орудие убийства. Если увидишь где-нибудь что-то из тех вещей, про которые говорили лорд и леди, то просто оставь их как есть и кричи мне, ясно?
– Да, сэр.
– Вернемся к отчету врача, – сказал Питер. – Как я понял, Ноукс не мог разбить себе затылок, упав с лестницы? Он был пожилой человек, да?
– Шестьдесят пять, милорд. Но здоров как бык, насколько мы можем сейчас судить. Да, Джо?
– Факт, сэр. Прямо хвастался этим. Всем растрезвонил, мол, доктор дает ему еще четверть века. Спросите Фрэнка Крачли. Он точно слышал. В Пэгфорде, в “Свинье и свистке”. И мистер Робертс, хозяин “Короны” в деревне, тоже не раз слышал.
– Ну да, очень может быть. Чванство всегда опасно. Вы, чванные от власти и богатств, – гм, это скорее что-то из мира его светлости, в общем, могилой завершится путь побед, как гласит элегия Грея[140]. Тем не менее он умер не от падения с лестницы, потому что у него на лбу синяк от удара о нижнюю ступеньку.
– О! – сказал Питер. – Значит, он был жив, когда падал?
– Да, – подтвердил мистер Кирк, слегка смущенный тем, что его слова предвосхищают. – К этому я и вел. Но опять же это ничего не доказывает, потому что, похоже, он умер не сразу. Согласно тому, что обнаружил доктор Крэйвен…
– Мне зачитать, сэр?
– Не стоит, Джо. Это сплошная болтовня. Я могу все объяснить его светлости без твоих причудливых толкований. Суть там вот в чем. Кто-то ударил его и расколол ему череп, и он, вероятно, упал и потерял сознание – сотрясение мозга, так сказать. Через некоторое время он, скорее всего, очнулся. Но, очнувшись, он, вероятно, не понимал, что его ударило, и ничего об этом не помнил.
– Именно, – с жаром подтвердила Гарриет. Это она знала точно – ей пришлось разбирать такую ситуацию в предпоследнем романе. – Все, что было перед самым ударом, должно было бесследно исчезнуть из памяти. Он даже мог потом встать и чувствовать себя нормально, хоть и недолго.
– Если не считать головной боли, – добавил мистер Кирк, любивший точность. – Но в общем это верно, как пишет доктор. Он мог сколько-то времени ходить и заниматься своими делами…
– Например, запереть дверь за убийцей?
– Вот именно, в том-то и беда.
– Затем, – продолжила Гарриет, – его наверняка одолели головокружение и сонливость, так ведь? Он пошел, например, попить или за помощью, и тут.
Память вдруг показала ей открытую дверь погреба, зиявшую между черным ходом и судомойней.
– Упал с лестницы в погреб и там умер. Дверь была открыта, когда мы пришли, – я помню, как миссис Раддл просила Берта ее закрыть.
– Какая жалость, что они не заглянули внутрь, – проворчал суперинтендант. – Не то чтобы это помогло бы покойному – он уже давно был мертв, – но если бы вы знали, вы бы могли сохранить дом in status quo, как говорится.
– Мы бы могли, – сказал Питер с ударением, – но, честно говоря, мы были к этому совершенно не расположены.
